Анне Вески все так же говорит с акцентом — тем неповторимым эстонским прононсом, который, видимо, и очаровал меня в конце 80–х, когда я впервые услышал ее со сцены. Конечно, не вживую, а по телевизору. Тогда я, наверное, и узнал, что есть такая страна — Эстония, в ту пору еще советская республика. А Вески принципиально считает себя эстонской певицей. Не советской, но, как она говорит, «популярной в СССР». Она не стала «бывшей» на русскоязычной эстраде. И великолепно вписывается в дуэты с современными молодыми артистами — чего стоит исполнение на пару с Димой Биланом хита «Невозможное возможно». А в Беларусь певица приезжает регулярно почти 30 лет подряд. Не только с концертами. В последнее время ее связала дружба с нашим Столичным телевидением. И вот она опять в Минске — на очередных съемках в ДК МАЗа. После того как погасли софиты, мы сели в кресла перед сценой и поговорили об эстонском и постсоветском шоу–бизнесе.
— Анне, 30 лет назад вас называли певицей номер 1 в Эстонии. А теперь как к вам относятся?
— Теперь я «самая уважаемая певица». У молодежи свои кумиры. Однако недавно радио, которое крутит исключительно эстонскую музыку, провело опрос — и слушатели признали меня вновь «самой популярной».
— У вас есть хиты, которые востребованы еще с советских времен?
— У меня свой золотой фонд — отдельно для бывшего СССР, отдельно для Эстонии. Но разделения по национальному признаку нет. Я пою для всех. И даже эстонцы меня часто просят исполнить что–нибудь по–русски — это великолепно принимается. Главное для слушателя — чтобы песня была хорошая. Впрочем, есть один хит для всех и на все времена — «Позади крутой поворот».
— Я помню эту песню. И ваш неповторимый акцент — вы пели по–русски, как иностранка. На нашей эстраде это звучало необычно!
— Да? А я старалась петь без акцента, — искренне улыбается, удивляясь, Анне.
— Когда вы впервые побывали в Минске?
— Первый раз это было в 1983 или 1984 году. У вас так просторно — мне так нравится! Но я до сих пор боюсь одна гулять по городу. Кажется, что дома так далеко друг от друга, что не добежишь от одного к другому. А когда–то я давала сразу по нескольку концертов во Дворце спорта. Потом объехала всю Белоруссию, собирала стадионы.
— А сейчас что?
— Сейчас кто–то должен устраивать эти концерты. Если ваши продюсеры организуют, я не против.
— А в Эстонии собираете стадионы?
— У нас на стадионах не поют. Есть специальные летние площадки для этого и самая большая — Певческое поле. Там могут собраться 100 тысяч человек.
— У вас столько фанатов?
— Ну нет... Столько собрать возможно только во время больших праздников, когда съезжаются певцы со всей страны. Но на главной сцене поля, под аркой, на мои концерты может прийти до 20 тысяч слушателей.
— Эстонский и финский языки близки между собой, а знают ли вас в Финляндии?
— Мы понимаем их, они нас, и я объехала пол–Финляндии с гастролями. Но меня там больше знали, когда были совместные музыкальные телепроекты в советское время. А теперь нет того культурного обмена, что раньше. Каждый живет сам по себе. А если к нам приезжают какие–то группы из Финляндии, то в основном роковые, популярные среди молодых.
— А с Латвией есть общие музыкальные проекты?
— Мы друг друга вообще не понимаем — языки совсем разные. Хотя это не значит, что мы не дружим.
— Но у нас все считают, что Прибалтика — это некий монолит...
— По мышлению и образу жизни — да, мы едины. Но языки разные. И чтобы быть понятными друг другу, в советское время мы пели по–русски, а теперешняя молодежь предпочитает английский.
— А вы поете по–английски?
— Когда еду за границу на гастроли. Могу даже по–монгольски, по–молдавски. Но это было еще в советские времена.
— А сейчас?
— В Монголию не приглашают. Зато эмигранты из бывшего СССР зовут в Америку, Австралию, Канаду — в той среде меня помнят и хорошо принимают. Но это не говорит о том, что я популярна в Америке. Просто «своим» людям я интересна.
— А белорусские песни в вашем репертуаре есть?
— Разъезжая по Союзу, мне нужно было в каждой республике исполнить песню на национальном языке. С тех пор в моем репертуаре появилась композиция «А я лягу, прылягу».
— Ну а скажите честно, после распада Советского Союза, когда между бывшими братскими республиками появились границы, вы огорчились, потеряв многомиллионную аудиторию?
— Вы же знаете, Эстония до Второй мировой войны была независимой республикой, и просто все вернулось на круги своя — как и должно быть. Поэтому для меня никакой трагедии не произошло. Граница мне вовсе не мешает сделать визу и ехать, куда хочу. К вам я тоже приезжаю с визой. Ничто мне не мешает: я как работала, так и работаю.
— А в Эстонии есть шоу–бизнес? Деньги можно делать на музыке?
— У нас жить можно замечательно, если много трудиться. Кроме того, все артисты куда–то выезжают, особенно молодые, — в Германию, Финляндию, Швецию, какое–то время было модно участвовать в мюзиклах, которые ставились в этих странах.
— Какие вы предприимчивые! А вот некоторые наши продюсеры и певцы жалуются, что Беларусь маленькая и поэтому в ней нельзя заработать больших денег.
— Какая Беларусь маленькая?! Приезжайте в Эстонию и попытайтесь у нас оставаться живым и зарабатывать! Вас в 7 раз больше, чем нас, — вы должны процветать!
