“По острым иглам яркого огня Бегу, бегу — дорогам нет конца...”
Понедельник. Хмурое утро. Обычная вокзальная суета. Ничто не предвещало скорого появления суперзвезды на “разъеденном” туманом гомельском перроне. Разве что бросалась в глаза стайка бегавших взад и вперед девчонок с цветами. За ними с улыбкой наблюдали приехавшие из Минска поклонницы Пугачевой с многолетним стажем. Они сразу заприметили солидного мужичка с представительским букетом и заняли позицию неподалеку. Кстати, стоит напомнить, что именно в Минске был организован один из первых фан-клубов — союз “Алла”, выпускавший даже свою газету (сначала “Пугачевскую правду”, потом “Канатоходку”). Отксерокопированное издание расходилось по разным уголкам Советского Союза, его просили прислать жители других стран. Интернета тогда еще не было, так что газета помогала сплотить широкие ряды поклонников популярнейшей певицы. Попадала она и в руки самой Пугачевой. Однако в отличие, например, от Софии Ротару Алла Борисовна не отвечала особой взаимностью тем, кто сутками напролет простаивал у ее подъезда на улице Горького в Москве, осаждал гостиницы и загородные виллы, где она останавливалась во время гастролей, брал в кольцо служебные входы концертных залов.
Сейчас остались самые верные поклонники и появились совсем юные, что приятно озадачило “старожилов”: чем пленила сердца представителей “поколения пепси” 57-летняя звезда? Ладно бы Дима Билан или там Николай Басков...
— Впервые на концерт Пугачевой меня сводил папа, — рассказывает Наталья Масловская. — Это было в 1978 году в Минске. Мне тогда было 6 лет. И с тех пор для меня Алла стала певицей номер один. А сейчас — самым близким на земле человеком.
Наташа — инвалид, ей очень тяжело ходить. Родители умерли, живет одна на пенсию, которую на сей раз полностью потратила на то, чтобы приехать в Гомель, купить билет на концерт, цветы.
— На что же ты жить будешь целый месяц?
— У меня еще есть макароны, как-нибудь проживу, друзья помогут...
Нашу беседу прервал чей-то возглас: “Едет!”
“Какое, право, дело вам до тех, Над кем пришли повеселиться вы?..”
Поезд № 55 Москва—Гомель прибыл точно по расписанию — в 9.32. Зеленый спецвагон, в котором была Алла Борисовна, находился в хвосте состава. Музыканты ехали отдельно в 13-м вагоне. Сначала вышла давнишняя помощница Пугачевой Елена Чупракова, потом — Майк Мироненко, выпускник пятой “Фабрики звезд”, на которой хозяйничала примадонна. В последнее время он постоянно сопровождает ее на гастролях, сменив Максима Галкина и Сергея Зверева. Эта опека непроизвольно порождает скабрезные сплетни. Похоже, не прочь их “подсолить” и кое-кто из свиты звезды: “Просто так Пугачева ничего не делает, особенно это касается молодых исполнителей...” Конечно, еще не забыты бурные “творческие романы” Аллы Борисовны с Владимиром Кузьминым и Сергеем Челобановым, но тут даже ради рекламного скандала сложно что-то подобное заподозрить — слишком уж юн этот Майк.
Наконец-то показалась и сама Пугачева. “Как она классно выглядит!” — прокатился шепоток среди поклонниц.
— С приездом, Алла Борисовна!
— Здравствуйте, здравствуйте, — пробасила она в ответ. Выглядела на самом деле хорошо, особенно если сравнить с июльским появлением на “Славянском базаре в Витебске”, когда, видимо, еще давали о себе знать последствия перенесенной операции на сердце. Однако певица посетовала, что у нее болит правая нога, что, увы, подтвердило газетные “диагнозы” насчет возникших у нее проблем с ногами.
Долго разминать косточки на перроне примадонна не стала — приняла цветы, села в серебристый джип (в Гомеле обошлись без лимузинной помпезности) и умчалась.
“Смешить людей с годами все трудней, Ведь я не шут у трона короля...”
Судя по всему, билеты на концерт Пугачевой были самыми дорогими за всю историю Гомельского цирка. Самые дешевые (по 50 тысяч) испарились моментально, как, впрочем, и самые дорогие — по 300 тысяч. Даже на ее сольник на “Славянском базаре” можно было сходить гораздо дешевле — там цены не зашкаливали за 100 тысяч. Так что в Гомеле Алла Борисовна во всех смыслах оказалась дорогой гостьей. Что, однако, не помешало организаторам концерта практически полностью заполнить зрителями сектора — “проплешин” виднелось мало.
Арену перекрыли деревянным помостом, установили на нем уже ставшую классической “декорацию”: по одну сторону — журнальный столик с зеркальцем, свечой, зажигалкой и бокалом с неопознанной прозрачной жидкостью, по другую — высокий “барный” стульчик.
Закулисная жизнь активизировалась за два часа до начала “представления”. Сначала приехали на репетицию музыканты и бэк-вокалисты (можно было заслушаться голосом бэк-вокалистки Кати, которую Пугачева нашла в одном из московских ресторанов). Костюмерша Гая утюжила концертные балахоны примадонны — угадать, в какой именно облачится звезда, сложно, поэтому в “боевую готовность” приводился весь имеющийся гардероб. Судя по всему, в дорогу Алла Борисовна собиралась не сама — все, что надо для концерта, было в наличии. Когда берется за это сама, потом выясняется, что половина необходимых вещей и атрибутов забыта, посетовала как-то ее помощница.
Пугачева появилась в цирке за час до концерта — проверила, как настроен звук, взяла пару нот и отправилась “входить в образ”. Майк Мироненко запросил себе отдельную гримерку.
Тем временем на крыльце цирка уже змеилась огромная толпа желающих поскорее попасть внутрь. Некоторые пришли с маленькими детьми. “А медведи будут?” — спросила у мамы одна девчушка. В нескольких метрах от нее еще одна малышка тащила за рукав отца: “Ну, пойдем же скорее, я так хочу, чтобы исполнилась моя мечта!” Услышавшая это Наташа Масловская улыбнулась: “Моя смена подрастает! Придется Алле Борисовне еще лет двадцать попеть, а то, видишь ли, собралась через три года покинуть сцену”.
“Все кажется, вот маску я сниму — И этот мир изменится со мной...”
Если бы Пугачева была помоложе, наверняка она спустилась бы в зал на какой-нибудь трапеции или вынырнула из волшебного сундука. В Гомеле “устраивать цирк” она не стала, но балахон все же надела почти цирковой — весь искрящийся и переливающийся.
“Не прошло и двадцати лет, как я снова сюда приехала”, — поприветствовала зрителей певица после вступительной обоймы песен. В середине восьмидесятых она выступала вместе со своим театром песни на местном стадионе. На этот раз она говорила мало — за нее говорили ее старые и новые хиты. Не хочется касаться замусоленной темы использования эстрадными исполнителями фонограммы. Как говорится, имеющий уши да услышит. Зато Алла Борисовна смогла сполна выплеснуть свои эмоции в движении. Какая там больная нога! Два часа выплясывала и демонстрировала постройневшие ножки. Причем приходилось крутиться как юле, поскольку в цирке зрители сидят по кругу. Зал то и дело взрывался овациями, Пугачевой дарили цветы и игрушки. Перевести дыхание ей удалось только во время выступления Майка Мироненко. При этом она не убежала за кулисы припудривать носик, а села на стульчик у сцены и горячо поддерживала юного исполнителя. Зрители долго не отпускали любимую певицу. Огромную корзину цветов преподнесли ей от председателя Гомельского облисполкома Александра Якобсона.
“Но слез моих не видно никому.Что ж, Арлекин я, видно, не плохой...”
Нормально отдохнуть после концерта Алле Борисовне не удалось — в два часа ночи ее спецвагон прицепили к поезду Минск—Киев. Вечером у нее был концерт уже в столице Украины, следом — еще несколько сольников в других городах этой страны, причем некоторые тоже запланированы в цирках.
Можно ли это считать прощальным туром примадонны? Трудно сказать. Она уже не раз прощалась со сценой, но снова и снова возвращалась. По крайней мере, как поется в ее новой песне, тех, кто не успел встретить с ней рассвет, она приглашает встретить с ней закат. Желающих по-прежнему много...
