Театр на Таганке возвращается в родные стены после ремонта

В самом начале разговора Вениамин Смехов заметил, что не любит интервью и давно не давал – не слишком доверяет журналистам. Потому что ищут и порой «находят скандал» даже в самых невинных фразах. Но для нас готов сделать исключение в надежде, что не подведем.

– В последнее время легендарный Театр на Таганке сокрушали лишь скандалы, один другого круче. Теперь наконец в афише появились премьеры. Можно говорить о возрождении «Таганки»?

– Это не возрождение. Возрождение подразумевает смерть, а «Таганка» никогда не умирала. Просто в ее истории были разные времена. Был «золотой век», он начался 23 апреля 1964 года и длился вплоть до изгнания Юрия Любимова из Страны Советов. 

Потом открылась вторая глава истории – возвращение мастера по инициативе Горбачева. Я к тому времени стал только благодарным зрителем – в 91-м ушел, у меня началась жизнь свободного художника-путешественника: концерты в России и за границей, контракты в Германии, Франции, Америке, Голландии и Чехии, где я ставил драматические и оперные спектакли. Иногда преподавал, вел семинары в университетах. Жил, как я говорю, «из Москвы – в Москву». Но мой портрет продолжал украшать стену театра, потому что я как был, так и оставался таганковцем и учеником Юрия Петровича. 

Так вот, сейчас пишется новая страница театра. Ирина Апексимова пытается следовать нашим традициям, на сцене продолжают идти некоторые давние спектакли Юрия Любимова. Она считает необходимым соседство этих двух страниц – прошлого и настоящего. По-моему, это очень хорошо, достойно.

– К счастью, в вопросах ремонта «Таганке» удалось обойтись без скандалов, какие сотрясли, например, Большой театр, где после ремонта исчезли бесценные декорации и убранство. У «Таганки» получился достойный ремонт? 

– Я не строитель и в тонкостях не понимаю – но со стороны выглядит достойно. К тому же это был не совсем ремонт, а исправление некоторых внутренних конструкций, становившихся аварийно-опасными, все же зданию немало лет. 

– Сохранили кабинет Юрия Петровича? 

– Наивный вопрос. Не просто сохранили – это будет мемориальная зона в честь великого русского режиссера. Кстати, она включает в себя и гримерную Владимира Высоцкого. (Мой собеседник скромно умолчал, что одну гримерную с Высоцким делил он сам. – Авт.) Бережно сохранился столик Владимира Семеновича. Смотрите: прошло 35 лет после его ухода из жизни в 1980-м.

Изменилась страна, сколько раз менялась «погода» – а стихи, стихия и даже столик поэта живы! 

Не знаю, что будет дальше, не очень доверяю нерусскому слову «рейтинг», но на сегодняшний день очень и очень радует тот факт, что лидерами нации, по опросам граждан России, называют Юрия Гагарина и Владимира Высоцкого. Это радует и дает надежду. 

– В 1981 году Театр на Таганке представил спектакль в память о Высоцком, вы там играли, но постановку почти сразу запретили – был ведь такой факт?

– Уход Владимира Семеновича стал незаживающей раной и в театре. Все мы вместе с Любимовым и Боровским сотворили реквием в память о Высоцком. Любимов соединил в спектакле поэзию Высоцкого со сквозной темой «Гамлет» без Гамлета». К работе подключились замечательный режиссер и литератор, друг Высоцкого Игорь Шевцов и его команда. А потом были многие и многие месяцы борьбы за спектакль – Юрий Любимов писал письма в политбюро, чтобы спектакль разрешили. Но не разрешали. Ведь имя Высоцкого еще долго оставалось под запретом. Только Роберту Рождественскому удалось издать небольшим тиражом книгу «Нерв» с несколькими главами поэзии Высоцкого – но цензоры изрядно «покопались в материале». И только в 1988 году, через 8 лет после смерти, уже при Горбачеве, власть решила увековечить имя и дело Владимира Высоцкого. 25 января 1988 года к 50-летию Высоцкого в «Лужниках» прошел вечер его памяти. Вели этот вечер мы, актеры «Таганки». И с нами рядом были прекрасные лица нашей культуры, в том числе Родион Щедрин, Александр Градский, Белла Ахмадулина, Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Роберт Рождественский. Это был вечер «официального разрешения Высоцкого»: власти «позволили ему» жить в памяти народа России, который в этом разрешении не нуждался и не нуждается. 

– Сейчас в России снова расцветает цензура: «несогласных» артистов убирают из телеэфиров, запрещают некоторые спектакли. Все чаще говорят, что Россия возвращается в «совок». Что вы об этом думаете? 

– У Владимира Высоцкого есть такое выражение – «злое недобро». Возвращаться к прежнему злу скорее всего уже не получится. А новому «злому недобру», дай бог, «несдобровать»!.. 

– Извините, что снова возвращаюсь к неприятной для многих теме скандала в «Таганке». Артисты театра до сих пор обвиняют жену Юрия Любимова Каталину в разрушении внутренней атмосферы в театре.

– Я не был в театре в те годы. Слышу только эхо, актеры до сих пор обыгрывают в капустниках, как Каталина учила их быть артистами, пользуясь языком, ныне не рекомендованным Госдумой к употреблению. 

Каталина, безусловно, крайне трепетно заботилась о здоровье мужа. За что ей большое спасибо от всех, кому дорог Юрий Петрович. Но она же своим, мягко говоря, неделикатным вторжением в многолетние устоявшиеся отношения разлучила Любимова с его учениками. 

Помню, как накануне 45-летия театра, за два года до ухода оттуда Юрия Петровича, я позвонил ему и сказал, что мы с женой хотели бы прийти на премьеру. Я хоть и не служил уже в «Таганке», но часто посещал премьеры. Юрий Петрович ответил мне: «Конечно, буду рад, а если не хватит мест, поставлю вам с Галей стульчики». Но Каталина по секрету вычеркнула нас из списка гостей. Я снова позвонил Юрию Петровичу, и он вернул наши фамилии в список. Спектакль «Сказки» показался очень хорошим. Актеры умудрялись играть на музыкальных инструментах, одновременно прыгая на батуте, тексты звучали наравне с музыкой тела. Изумительная пластическая фантазия. 

– И все же давайте вернемся к Каталине: именно после очередного скандала между артистами и женой мастера нарыв вскрылся. Полились жалобы в прессу, во властные структуры… 

– Те, кто писал, интриганы и кляузники, к любимовскому театру отношения не имели. Они хотели чего-то выгадать для себя, а при чем здесь искусство? Истинные ученики Любимова – да, страдали от его суровой режиссуры, как во всем мире полагается страдать актерам. Но они понимали, какое это счастье – работать в театре с такой историей и с таким великим мастером.

Когда-то «Таганку» хотели разрушить в прямом смысле. Снести здание. Якобы для того, чтобы расширить улицу, – это было лишь благовидным предлогом. Тогда за театр вступились видные деятели науки и искусства: ученые, писатели, артисты, политические деятели. Объединились и не позволили уничтожить намоленное место. Театр сохранили, и его славная история продолжилась. 

Но то, что не смогли сделать бульдозеры, умеют делать клеветники. Точнее, они попытались сломать и разрушить. Работники театра мне объясняли: злые люди всего лишь хотят власти и денег. Недопонимания с женой мастера стали лишь поводом. И Юрий Петрович прекрасно это понимал. Но он слишком много сделал на этой сцене, чтобы унизиться до объяснений, и наказал обидчиков своим уходом. И тут на скандал слетелись жадные до новостей журналисты, пошли «интерпретации» – от каждого по способностям. Даже уверяли, что Любимова прогнали его же ученики. Это ложь. Невозможно прогнать льва. Юрий Петрович сам закрыл за собой дверь, сказав, что не вернется. И не вернулся. 

– Наверняка это было непростое для него решение. 

– А что он еще мог сделать? Он прекрасно понимал: проблемы, какими бы они ни были, надо решать. Я уже рассказал, как Любимов отстаивал спектакль «Владимир Высоцкий» – писал письма в защиту этой постановки и имени Высоцкого. Он созидатель по сути и не умел подыгрывать разрушителям с их кляузами. Да и физических сил на эту борьбу у него уже не было.

– В любой борьбе есть свои жертвы и мученики. Валерий Золотухин возглавил театр после ухода Юрия Любимова – и, увы, очень быстро сгорел. 

– Золотухин – большой артист и мой многолетний коллега и друг. При нем в театре свершилось немало добрых дел. Он приглашал режиссеров – спектакли ставили Занусси, Мирзоев, Федотов… «Таганка» дышала по-новому. 

Он изо всех сил пытался объять необъятное. Ведь у него были  и кино, и эстрада, и в Барнауле создал свой молодежный театр. Я побывал там после смерти Валерия Сергеевича, познакомился с его чудесными учениками и замечательным директором Татьяной Козицыной. Золотухин вкладывал в этот театр душу и много сил. Но и «Таганку» он не мог бросить. 

Конечно, подорвал здоровье. Сейчас, после смерти Валерия Сергеевича, об этом думать особенно горько: «Таганку» ему не удалось закрыть собой, а теперь и барнаульские чиновники фактически уничтожили молодежный театр. 

К сожалению, у нас любят уничтожать, портить новое. То физически, то морально. Так запрещали поэта Высоцкого. Словно вмешиваются невидимые силы «злого недобра», действуя руками конкретных людей. Несмотря на все пережитое, у меня сохраняются иллюзии и мне до сих пор не хочется верить, что нормальному человеку в России – созданному по образу и подобию Божию – самому приходило в голову разрушать и клеветать. Будем считать, что злые люди стали инструментом в руках совсем другой, бесовской силы. 

– Вы часто общались с Любимовым после того, как он ушел из «Таганки»? 

– Два года назад я по просьбе Валерия Золотухина и Евгения Евтушенко (Юрий Любимов уже ушел из театра) сделал поэтическое представление с молодыми любимовцами. По старым рецептам этого жанра, придуманного Юрием Петровичем со всей нашей командой в 60–70-х. (Были поэтические представления: «Антимиры», «Павшие и живые», «Послушайте» – их помнят многие театралы. Тогда же Юрий Петрович позвал меня сочинить композицию к спектаклю по Маяковскому, а также доверял режиссуру для нескольких спектаклей.) И получив предложение Золотухина, я не мог не позвонить Юрию Петровичу: «Конечно, я не собираюсь быть режиссером в «Таганке», но очень хочу сохранить прекрасный жанр. Благословите, пожалуйста, Юрий Петрович». Он сказал: «Я не священник, чтобы благословлять. Но если у тебя получится, буду рад». Спектакль «Нет лет» мы сыграли и в Москве, и в Сибири, и на Урале, и в Сеуле, и в Париже.  

Я снова звонил Юрию Петровичу – благодарил за его прекрасных молодых учеников. Эта молодежь может больше, чем наше таганковское поколение, они владеют одновременно и актерским мастерством, и музыкой, и танцами, и даже цирковым искусством. И я надеюсь, энергия созидательного характера одолеет «злое недобро» – и в «Таганке», и в стране.

– Мы с Вениамином Борисовичем познакомились – нет, не на съемках всем известных «Мушкетеров», а раньше, году в 70-м, с тех пор дружим уже десятки лет. Бываем друг у друга в гостях (когда время позволяет), встречаемся на торжественных юбилеях, я всегда рад его видеть. Он актер, безусловно, блестящий. Прекрасно знает поэзию и читает стихи. Очень образованный – просто кладезь интеллектуальных знаний. Талантлив во всем. Начал заниматься литературой – писать – преуспел и на этом поприще. Прекрасный отец – с дочерью Аликой они сделали совместный музыкально-поэтический спектакль.

Его режиссерских работ я, к сожалению, видел не так много. Он меня приглашает на свои спектакли, но я не всегда могу пойти из-за своей работы, графики не совпадают. Но когда удается, иду на спектакль с огромным удовольствием. 

– Маяковский бесконечен, многообразен, – рассказал напоследок Вениамин Смехов о своем спектакле «Флейта-позвоночник». – Я имел честь дружить с семьей Лили Юрьевны Брик, Василия Катаняна… Был знаком со многими, кто знал поэта лично: Кассиль, Кирсанов, Шкловский… Это мое прошлое, мои радости. Я всю свою жизнь возвращаюсь к Маяковскому. Вот и сегодня я сделал композицию «Флейта-позвоночник», соединив разные интонации поэта – трагическую, комедийную, счастливую, детскую, философскую.

Советская Белоруссия № 8 (24890). Суббота, 16 января 2016