Велосипедное дело

За что пострадал первый директор Минского ГУМа.

В качестве эпиграфа - документ эпохи

: Штаб 6-го Стр. Полка 2-й Стр.

Белор. Краснозн. Дивиз.

им. т. Фрунзе 2.

VI.34 года N 92/906

В Наркомснаб БССР, Правление Минского универсального магазина

Командование 6-го стр. полка просит включить в разверстку на выдачу 10 (десяти) штук велосипедов для покупки начальствующим составом полка за наличный расчет.

Начальник штаба полка

Додонов

Резолюция

: Отказать. В розницу, а не оптом отпускаются велосипеды в ГУМе при открытой продаже.

Бродский.

Представим один из майских дней в Минске 1934 года. По главной Советской улице в толпе пешеходов движется простой служащий, привычно кивает знакомым, привычно скользит взглядом по бедноватым витринам, привычно... стоп! Что такое? Замер наш герой, глаза округляются: за стеклом ГУМа красуется велосипед!

В ту пору в СССР велосипеды принадлежали к категории лицензионных товаров наряду с пишущими машинками, биноклями и радиоприемниками. Велосипеды регистрировались в органах НКВД, а на ввоз их из-за границы требовалось особое свидетельство Внешторга. Рассматривался этот механизм прежде всего в плане военно-стратегическом - как нечто в одном ряду с винтовкой и противогазом. В Красной Армии одно время на велосипеды даже пробовали устанавливать легкие минометы.

"Великов" на 18-м году после революции катастрофически не хватало. Не хватало молодежи, спешащей жить, не хватало сельским учителям, врачам, почтальонам. Не хватало военным, рабочим, служащим, домохозяйкам, в общем, всем. И вдруг - колесное чудо в свободной продаже!.. В 1934 году, когда страна отходила от массового голода, когда было официально заявлено о начале свободной торговли, директивой прозвучала сталинская фраза о том, что надо возродить "моду на деньги". Действительно, в обиход начал входить "зажиточный стиль" - на мужчин в галстуках переставали коситься, девушек уже не исключали из комсомола за накрашенные губы и сережки в ушах. Открывались рестораны, появились танцплощадки.

О серьезности "велопроблемы" свидетельствует сохранившийся в Национальном архиве документ за подписью самого Молотова, занимавшего тогда пост председателя Комитета товарных фондов и регулирования торговли при Совете труда и обороны. В постановлении комитета от 23 апреля 1934 года говорится о "погашении велообязательств", о том, что казенным ведомствам на второй квартал будет выделено вместо обещанных прежде 40 тысяч - всего 15 тысяч велосипедов. Сэкономленные таким образом 25 тысяч машин было решено распределить между торговыми организациями СССР. Директивы о начале свободной торговли надо было как-то проводить в жизнь. Сразу отметим, что из указанного количества - 25 тысяч - Беларуси досталось всего 700 велосипедов. Но и здесь не все до конца оставалось ясным.

В сам текст постановления (случайно ли?) была заложена "мина". В перечне-приложении в графе "Наименование республик, городов и ОРСов" вместо "БССР" значилось "Минск". Именно это обстоятельство сыграло свою роковую роль в раскручивании "велосипедного дела". Начнем по порядку.

В конце 1933 года нарком снабжения СССР Анастас Микоян одобрил инициативу белорусских коллег, дав согласие на организацию в республике "Первого образцового государственного универсального магазина". Помещение в Минске было подобрано знатоками торгового дела - бывший Польский банк на углу Советской и Комсомольской улиц (нынешнее пересечение проспекта Скорины и Комсомольской, где, примерно, угол здания Комитета госбезопасности). Несколько месяцев шли ремонт и оборудование торговых залов. Открыть Минский ГУМ планировалось 1 апреля 1934 года. Позднее дату открытия перенесли почти на два месяца.

Первый вагон с велосипедами (98 штук) прибыл в Минск 23 мая 1934 года - к открытию универмага. Остальные почему-то задержались. Но слухи о супердефиците уже пошли гулять по городу. Очереди у ГУМа в первые дни были огромны, сбить ажиотаж долго не удавалось, поэтому директор магазина принял единственно верное решение: машины оставил на складе и объявил по радио, что свободная розничная продажа будет начата по прибытии всей партии товара. Впрочем, для удовлетворения любопытных образец был выставлен в витрине.

Но ни витрина, ни радиопередачи не успокоили массы. За годы действия системы тотального распределения люди крепко усвоили: на всех все равно не хватит. В те последние дни мая секретари правительственных учреждений, уже готовые внутренне к летним отпускам, прокляли свою чиновничью судьбу, не успевая обрабатывать "велосипедную" корреспонденцию. Помнится, еще Остап Бендер говорил, что как частное лицо купить машину он не может, максимум - автомобильный насос. Надо быть членом коллектива. Правильно, поэтому и писали "от лица коллектива". Причем, если суммировать, выходило, что потребность БССР - несколько тысяч велосипедов. Судите сами

: "ЦК ЛКСМБ просит отпустить для премирования лучших студентов-ударников, работников Всебелорусской комсомольской школы 5 (пять) веломашин за наличный расчет".

"Наркомзем просит оказать содействие т. Судюкову - студенту пчеловодческого техникума, красному партизану, купить велосипед в универмаге Белторга".

"Командование 7-го механизированного танкового полка 7-й Самарской дивизии убедительно просит вас отпустить 8 велосипедов..."

И так далее, и так далее... Борисов, Кличев, Орша... землемеры, пограничники, телеграфисты... На все письма накладывалась стереотипная резолюция: реализация товара будет производиться через ГУМ в общем порядке.

Но мало кто верил в этот "общий порядок", и прежде всего - сам первый директор ГУМа Самуил Соломонович Гуревич. В ту пору ему едва перевалило за 30, но жизненный опыт позволял адекватно оценивать ситуацию. Позади были несколько лет подпольной работы на территории Польши и Литвы, аресты, тюрьма, ссылка, выбитое на допросах в дефензиве здоровье и, наконец, счастливый переход в СССР.

Как видно из архивных материалов, Гуревич умолял руководство Белторга забрать велосипеды из ГУМа, поскольку "...распределение товаров в универмаге, вместо свободной продажи, компрометирует магазин". До последнего боролся директор за честь мундира, понимал, что ТАК начинать нельзя: ГУМ - не закрытый распределитель, а новый магазин, где торговать следует по-новому, по-советски - свободно! Однако его худшие опасения оправдались - давить начали сразу с нескольких сторон.

В те майские дни в Минске проходил пленум ЦК КП(б)Б, на котором подводили итоги весеннего сева, заслушивали секретарей райкомов. Руководство республики осталось в целом довольно. Пришла мысль премировать дефицитом районных руководителей. Партсекретарям выдали "пропуска" на приобретение велосипедов, а назавтра началась "торговля". В 9 часов утра в ГУМ, закрытый для прочих граждан, вошел в сопровождении наркома снабжения БССР заведующий отделом руководящих партийных органов ЦК КП(б)Б М.Злоткин, который лично начал осуществлять контроль за тем, чтобы все представители районной номенклатуры смогли отовариться. Всего таковых оказалось 69 товарищей.

Но вслед за тем 13 машин пришлось также отпустить для работников аппарата ЦК КП(б)Б - по записке директора Белторга. И также 2 велосипеда были проданы для председателей горсоветов Витебска и Гомеля - на основании "отношения" управделами Совнаркома. И вдобавок - еще 2 для сотрудников Наркомснаба...

На улице Советской начали собираться толпы взволнованных граждан. В ежедневной оперативной сводке ОГПУ зафиксировало "контрреволюционные разговоры, дискредитирующие Компартию" и анекдоты типа: "В чем сходство велосипеда и Советской власти? - Наверху - рули, внизу - цепи".

Директор ГУМа не стал ждать, кто явится с очередной запиской, а взял, да и выставил велосипеды в свободную продажу. Успел продать "простым смертным" около 60 штук. И после всего пережитого можно ли осуждать его за то, что под свою личную ответственность позволил купить 7 единиц техники работникам ГУМа? Понимал, наверное, что терять уже нечего...

О том, насколько счастливы были все эти "счастливые обладатели", судите по следующим цифрам: в госторговле новенький красавец Московского велозавода стоил 250 рублей, а цена подержанного драндулета на "черном" рынке доходила до 400 - 500 рублей.

Гром грянул незамедлительно. В газете "Правда" 3 июня появилась статья "Торговля по запискам" с резкой критикой "извращений политики партии в области советской торговли". Делом занялась Комиссия партийного контроля ЦК ВКП(б). Все это было очень серьезно, могли полететь самые высокие чины, поскольку речь шла об "искривлении генеральной линии".

Белорусские партаппаратчики применили метод, известный всем, кто служил на флоте: поврежденный отсек герметично изолируется от остальной части судна - частью жертвуют во имя спасения целого.

Этой частью оказались руководители торговли. В городскую среду профессионально запустили слух о том, что дефицит укрывают "проклятые торгаши", которые против справедливой политики партии. Ату их! Прием "перевода стрелок" оказался эффективным. Всегда нужен "крайний", а кто им будет - чекисты, продавцы, евреи, цыгане, иногородние... это уже не важно.

Так и в случае с ГУМом. В числе наказанных по партийной линии не оказалось Злоткина - завотделом ЦК. Чудеса! Но более того - принципиальный директор Гуревич пострадал более других. Почему "принципиальный"? Вот строки из его объяснительной: "...Считаю недопустимым вмешательство в работу ГУМа, сводящееся к мелкой опеке, что проявилось и при организации, а особенно в первые дни работы, как руководства Белторга, так и Наркомата снабжения. Считаю, что надо выяснить - кому конкретно подчиняется ГУМ. Нужно, чтобы был один хозяин, надо дать соответствующие права директору ГУМа".

Ишь чего! Хочет знать свои конкретные права и обязанности. А как тогда рыбку ловить в мутной воде? Вот, опять интересный механизм: преступление и наказание "образца" 1934 года. Кому-то за участие в велосипедной истории вкатили выговор, кому-то - строгий. Но вопрос: за что? Нарком снабжения БССР обвинялся в "грубом извращении политики партии". Управделами Совнаркома - в "незаконном писании отношения". Директор Белторга - в "преступном извращении". Заместитель наркома - в том же. Это еще как-то понятно, но "грех" директора Гуревича выглядит вовсе экзотично: "обвиняется в ВЕДОМСТВЕННОСТИ". Ниже поясняется: "Отпустил 7 велосипедов для своих сотрудников, тем самым поставив их интересы выше политики партии в области советской торговли". Дали "строгача".

А вот наркому снабжения - выговор обычный, несмотря на "извращение", на то, что двоим своим подчиненным помог. Не говоря уже, что лично написал 69 "пропусков" главам райкомов. Каков итог? Весьма поучителен - через год выговор этот сняли. Что же писал "главный распределитель" велосипедов в заявлении о пересмотре его дела? Главное - он проговорился! "...Выдача была произведена по предложению ЦК". Понимаете? По предложению. То есть никакой официальной бумаги не было. Да, чуть-чуть "извратили политику партии" в ЦК той же партии, но ведь для своих же ребят старались, отеческая забота, так сказать. Дело закрыто.

Замечательное свойство партаппаратчиков во все вмешиваться, но ни за что, по сути, не отвечать...

Пока не сдаем это дело обратно в архивный спецхран. Тут есть о чем поразмышлять. Всегда трудно быть первым. Открытый еще в 1934 году ГУМ - визитная карточка Минска, а значит, и всей Беларуси. Но до сегодняшнего дня личность его первого директора оставалась в тени, что, полагаем, неправильно. Итак, еще несколько слов о С.С.Гуревиче.

Родился в Вильно, отец - учитель, мать - служащая. Рано пристал к коммунистическому движению, познал тюремные университеты... Стоит отметить и другое - этот человек никогда не боялся высказывать свое мнение. Он был исключен из партии в августе 1936 года вскоре после процесса над "фашистским троцкистско-зиновьевским блоком". Повод стандартный: "как троцкист". Действительно, в 1927 году его рука не поднялась голосовать за исключение опального Троцкого из партии - ведь сам прошел боевую школу подполья, знал, что такое - "революционер-практик".

Припомнили Гуревичу при исключении и другое: оказывается, еще в 1926 году он вредил, голосуя "против строительства минского трамвая". Но почему? Знал, что трамвай долго окупается и малоэффективен в городах с неправильной планировкой и узкими улицами, исходил из опыта европейских стран... Не поняли. В 1930 году - опять "враждебная вылазка" - голосует против строительства Дома правительства в Минске! Почему? Опять же как "западник" мыслит практически: зачем в нищей, по сути, стране такое помпезное здание? Лучше повременить. Последний эпизод: 1933 год, на предложение об участии в очередной чистке партии член бюро ячейки Гуревич ответил как истинный философ: "Чистка начнется - чистка пройдет..." В общем, отказался гадить ближним своим. Надо думать, что к 1937 году такой типаж был вполне законченным кандидатом для водворения в подвалы НКВД и маршрута на Куропаты.

А теперь вспомним пресловутую "ведомственность". Слово неуклюжее, но как тогда сказать было: "Эх, братцы, не наш он какой-то, нутром чуем, что живые люди важнее для него, чем партия. Нехорошо". Не понимал чудак-человек, что народ должен ездить на велосипедах "в лице своих представителей", осуществляющих диктатуру пролетариата, - и этого вполне достаточно.

Не понимал или не хотел понимать? А вот это мы уже никогда не узнаем.

P.S. История Минского ГУМа этим делом, конечно, не исчерпывается. Возможно, есть люди, которые помнят, как открывался универмаг в далеком 1934 году, или нынешнее его здание - в 1951-м, какие товары были здесь, обслуживание, интересные случаи... Напишите на адрес "Советской Белоруссии", будем благодарны.