Великие и лень

«Я не бездельничаю, я думаю!» — как часто доводится незаурядным людям всех эпох испускать этот крик... Классический пример — сыщик Ниро Вульф из романов Рекса Стаута. Сидит себе толстяк в кресле, кругом — убийства, кровища, преступник вот–вот уйдет от наказания, ассистент по потолку бегает, а мистер Вульф нюхает орхидеи. А потом раз — и все раскрыл. Психологи–то давно объяснили: творческой личности непременно нужны периоды кажущегося ничегонеделания. Именно тогда и рождаются гениальные замыслы. Но попробуй объяснить это начальству! Начальство, как правило, разделяет точку зрения Руссо, сказавшего, что всякий неработающий человек — негодяй. Правда, смотря что считать трудом. Нобелевского лауреата в области литературы Иосифа Бродского осудили за тунеядство, поскольку писание стихов, по мнению судей, работой не являлось. С другой стороны, по определению Чехова, становятся великими только благодаря «каторжному напряжению», которое обычно скрыто от публики, как изящная балетная туфелька скрывает кровавые мозоли. Был в позапрошлом веке русский живописец Евграф Сорокин, который, по отзывам современников, «знал рисунок, как никто в те времена», однако «непреодолимая мягкая лень» сгубила его талант. Петр Чайковский утверждал, что «настоящий артист не может сидеть сложа руки под предлогом, что он нерасположен сегодня к труду; вдохновение является к тому, кто умеет побеждать свое нерасположение». Петрарка так описывал свой рабочий день: «Причесываясь и бреясь, я имею обыкновение читать или писать, слушать, как мне читают вслух, или диктовать писцу. То же самое и во время трапезы или прогулки верхом». Гете жаловался, что, оглядываясь на свою жизнь, обнаруживает в ней не более нескольких недель, отданных отдыху и развлечениям. Жюль Верн признавался: «Когда я не работаю, то не ощущаю в себе никакой жизни».

Правда, одно дело — сочинительство, другое дело — хлебопашество. Это только шотландский поэт Бернс «землю попашет, попишет стихи». Даже у Льва Толстого соединить столь разные занятия не получилось. В белорусской литературе прошлых веков физический труд, с одной стороны, принято было поэтизировать. Янка Купала пишет поэму «Яна i я», где жатва–косьба — одно удовольствие для влюбленной пары. Владимир Короткевич сочинил возвышенное стихотворение о «шаткаваннi капусты». С другой стороны, тяжелый труд воспринимался и как проклятие. «Зашасталi глуха сярпы, як нажы, /Пад жнiўныя вечна старыя напевы», — писал тот же Купала. Правда, Леонардо да Винчи утверждал: «Если все кажется легким, это безошибочно доказывает, что работник весьма мало искусен и что работа выше его разумения». Впрочем, излишнее усердие тоже вредит. «Завещаю: ни в чем не усердствуй, /Во всем выбирай середину, /Тот же увидишь успех, что и трудясь тяжело», — мудро советовал древний грек Феогнид. О том же говорил и испанский моралист Грасиан: «Не упорствуй! Без конца жать апельсин — пойдет горечь. Даже в должном не впадай в крайность. Если талант расточать, он быстро иссякнет. Без зазрения совести доить — вместо молока потечет кровь».

Иногда имиджем вальяжного бездельника гордились. Например, известный остроумец XVIII века Антуан Ривароль сочинил себе такую эпитафию: «Лень отняла его у нас раньше, чем смерть». Ривароль, конечно, кокетничал — мало кто с такой завидной энергией завоевывал благосклонность салонов и академических мудрецов. Оскар Уайльд, еще один эстетствующий денди, произнес: «Это ужасно тяжелая работа — ничего не делать». А сам мог за несколько дней написать блестящую комедию. Измотанные герои Чехова утешали себя тем, что увидят небо в алмазах и отдохнут... «Работай, работай, работай: /Ты будешь с уродским горбом /За долгой и честной работой,/ За долгим и честным трудом», — мрачно пророчествовал Александр Блок. Но хорошо, когда работа хоть исполняется. А то ведь Достоевский так описывал состояние дел братьев–славян: «И неизменно до сих пор продолжается: нашли дело и визжим от восторга. Увизжаться и провраться от восторга — это у нас самое первое дело; смотришь — года через два и расходимся врозь, повесив носы».

А теперь осталось найти золотую середину между трудом и отдыхом. Вы говорите, некогда отдыхать? Странно... Ведь немецкий сатирик Лихтенберг предупреждал: «Люди, которым всегда некогда, обыкновенно ничего не делают».