Взгляд на 1917 год с точки зрения землепашца.
ОКТЯБРЬСКОЙ революции в России способствовало немало факторов: военных, политических, социальных. Мне же хочется поговорить о продовольственном. И не просто о производстве продуктов питания в то время, а о непростых отношениях между людьми, работающими на земле и владеющими ею.
Если в 1917 году в России пали одно за другим и самодержавно-дворянское, и либерально-буржуазное правительства, значит, они не устраивали широкие народные массы. Если большевики, взяв власть, сумели удержать ее, победить в Гражданской войне, значит, их поддержало большинство населения. Победа большевиков стала возможной не вследствие их исключительной жестокости (в ней можно обвинить все стороны, участвовавшие в Гражданской войне), не вследствие их «лживой умелой пропаганды» (в ней также изощрялись и «белые»), а благодаря компромиссу большевиков с подавляющим большинством граждан России.
Основную же часть составляли вовсе не пролетарии, которых в советские времена рассматривали как единственную опору советской власти. Их в России было не так уж и много — всего 15 миллионов на 200-миллионную страну. Большинство населения империи составляли крестьяне. И очевидно, что без пассивного или активного согласия крестьянского сословия в России начала ХХ века ни одно крупное политическое преобразование произойти бы не смогло.
В начале ХХ века на сцену российской истории вышел новый тип крестьянина — крестьянин-революционер. Почему он им стал? Изменились сами помещики. Если в XIX веке они вели патриархальное хозяйство и собирали с крестьян оброк лишь для своих нужд, то теперь стали переводить хозяйство на капиталистические рельсы и заниматься торговлей хлебом. Тягло, легшее на крестьянство, к началу ХХ века привело его на грань голодной смерти. Это взорвало и так непростые отношения между помещиками и крестьянами. Недород 1904 года привел к голоду в 1905-м. На фоне голода в деревнях помещики и государство вывозили хлеб за границу, поэтому и началась крестьянская война. Правительство бросает против крестьян карателей. Солдаты расстреливают их из пулеметов и артиллерийских орудий, выжигают целые села. Жестокость одних порождала жестокость других. Крестьяне сжигали поместья и убивали помещиков.
Крестьянская война шла одновременно с рабочей революцией в городах. Именно тогда, наблюдая за двумя волнами революции, Ленин понял, что без союза с крестьянством рабочий класс в России не сможет победить, и провозгласил этот союз.
С падением царской власти крестьяне все громче начинают заявлять о своем праве на землю. В наказах, легших затем в основу Декрета о земле, окончательно формулируется программа крестьянской революции — национализация помещичьих и церковных земель, запрет на частную собственность на землю, запрет на наемный труд, распределение земли между крестьянскими общинами по числу едоков, крестьянское общинное самоуправление. Временное правительство не торопилось выполнять эти требования. И тогда крестьяне решили добыть землю сами. В большинстве областей Черноземья вспыхивают крестьянские восстания, в ходе которых крестьяне жгут имения помещиков, распределяя между собой землю, инвентарь и имущество. Задолго до вооруженного восстания в Петрограде местные крестьянские советы берут власть в свои руки. Большевики, если говорить о деревне, не столько взяли власть, сколько признали власть крестьянской революции. Они были единственной партией, которая не побоялась признать крестьянские требования о социализации земли. Ленин понял, что крестьянская революция — это великая сила, которая может перевернуть и уже переворачивает всю Россию.
В годы Гражданской войны крестьянство так и не встало на сторону «белых». И Деникин, и Врангель на занятых ими территориях восстанавливали помещичье землевладение, возвращали захваченные крестьянством земли в руки прежних владельцев. Это вызывало массовую крестьянскую войну. Крестьянское сопротивление «белым» сыграло немалую роль в их разгроме.
Таким образом, Октябрьская революция была фокусом, в котором скрестились две революции — большевистская, марксистско-социалистическая, и крестьянская, патриархально-общинная, единые в своем неприятии капитализма.
Василий ГЕДРОЙЦ, «БН»
