Вечность часами не измеришь

Когда первые солнечные лучи касаются плит самой большой в мире площади Тяньаньмэнь, она преображается. Но не солнцу принадлежит заслуга этого превращения, а людям — тысячам китайцев, которые приезжают со всей страны в Пекин, чтобы встретить рассвет в самом сердце государства. Утреннее небо — свидетель одного из самых торжественных и трогательных ритуалов: поднятия государственного флага. У церемонии нет четко установленного времени, она проводится каждый день на рассвете, а потому приехавшие издалека люди собираются иногда и в середине ночи, некоторые здесь и ночуют. Приезжают семьями, зачастую с матрасами, чтобы удобнее провести ночь, и завтраком, чтобы подкрепиться утром.

Лишь только забрезжит рассвет, все устремляются поближе к флагштоку: основное действо разворачивается здесь. Группа почетного караула возникает из–под портрета Мао Цзэдуна, который украшает трибуну Тяньаньмэнь — отсюда «великий кормчий» провозгласил образование нового Китая. Пересекая торжественным шагом площадь, гвардейцы крепят национальный флаг к флагштоку и начинается собственно церемония. Играет гимн, караул отдает честь, а тысячи людей вокруг, несмотря на бессонную ночь, с энтузиазмом поют гимн и влюбленными глазами смотрят на красный с пятью желтыми звездами флаг — в этот момент, как никогда раньше, они ощущают себя частью великой страны.

Люди (сугубо добровольно!) приходят сюда каждое утро, невзирая на плохую погоду, жару, песчаные бури или снежную метель. Для многих утро на Тяньаньмэнь остается самым сильным жизненным впечатлением, о котором можно с гордостью рассказывать и детям своим, и внукам.

Так зачем они приходят, проводят ночь без сна, а потом с трепетом поют о своем Китае? Как мне кажется, все очень просто — они настоящие патриоты своей земли. А если кто забыл значение этого слова, объясню, это люди, которые очень любят свою Родину.

Китайцы и любят, и гордятся своей страной: четыре тысячи лет удивительнейшей истории — дело, действительно, серьезное. Не зря в древности называли ее Поднебесной или Срединным государством: местные жители всегда знали, что она — центр мироздания, а остальные люди, которым не повезло родиться китайцами, ютятся где–то по окраинам, за Стеной.

Китайцы привыкли любить свою страну всегда — и когда тяжело, и когда жизнь стала веселее и богаче. Руководители приходят и уходят — великая нация остается, так что в своих бедах лидеров не винят. Мао Цзэдуна любят: как бы там ни было, он изменил Китай навсегда. Так что неудивительно, что каждое утро на Тяньаньмэнь толпа людей, приветствовавших подъем флага, плавно превращается в очередь к мавзолею «великого кормчего». Кстати сказать, у основоположника китайских реформ и открытости Дэн Сяопина не то что мавзолея, даже могилы нет — в соответствии с завещанием его прах развеян над морем.

Как мне кажется, внимательное отношение к своему прошлому и умение принимать его таким, каким оно было, а не менять всякий раз в соответствии с новым политическим курсом — неотъемлемая часть патриотизма.

Прожив почти пять лет в этой стране, я искренне считаю ее жителей одними из сильнейших патриотов на всей нашей планете. Ну и националистами, конечно, — в смысле сплоченной нации, которая знает, чего хочет, и знает, как этого добиться — нужно много работать: если сегодня плохо, завтра будет лучше. Вся китайская история это доказывает.

...Связанная с флагом церемония собирает людей дважды в день — на рассвете и с последними лучами солнца. Тогда снова играет гимн, а торжественный караул, сняв национальную святыню с флагштока, под аккомпанемент тысячи голосов, поющих о своем Китае, уходит, чтобы с утренним солнцем все началось сначала.