Вечером 9 мая, стоя с Вадимом Гигиным на площади Победы в ожидании приезда Президента на возложение венков, заговорили о современных белорусских типажах: бывшем декане Шадурском и уходящем депутате Воронецком.
Выяснилось, что наша власть — жестокая, тупая, косная, как о ней принято в некоторых кругах думать, — на деле гуманна, терпима и жалостлива гораздо больше, чем, например, мы с председателем общества «Знание». Типажам дают доработать до конца контракта с единственным условием — делать это молча. Типажей в определенной мере даже прикрывают от общественного порицания. За типажами сохраняют все нажитое непосильным трудом. За типажами не приезжают по ночам, они — и их большие разветвленные семьи — спят спокойно.
Народ у нас памяркоўны ды разважлiвы, власть у нас — народная. Семейно-сочувственная.
Хотя за то кубло, воспроизводящее подколодных гадюк, которое сотворил из вверенного ему факультета Шадурский, еще не так и давно его бы в Европе четвертовали, в России — колесовали. А он еще и упирался, требовал продления контракта, «я 13 лет на одном месте».
***
Вообще, вот это вот «мне положено, дайте» в среде творчай, навуковай и, что особенно важно, преподавательской интеллигенции распространено весьма широко. Рекламный западный слоган «ведь ты этого достойна» упал туда, как дрожжи в деревенский сортир, аж вскипело. При этом вопрос, а что ты сделал для своей страны, — вопрос, над которым своим (западным же) соотечественникам рекомендовал задуматься еще Джон Кеннеди, — в тех слоях задавать прямо-таки не комильфо. Не принято.
Причем не принято не только ими, но и всеми. И самой властью тоже. Ее же в определенных преподавательских, научных и творческих кругах принято, наоборот, поносить всякими словами. В крайнем случае презрительно отмалчиваться, что говорить о быдле-то, об илехторате. Так было, к примеру, в окружении Цеслера. Который попросту сделал вторую квартиру в центре города из предоставленной ему студии — и все об этом знали, и все закрывали глаза, и власть тоже. Вот только из того кружка о власти ни слова хорошего не долетело никогда, а она меж тем всем им — и Яковличу первому — в дремучие попки дула.
И сколько подобных случаев — не перечесть. Каждый может вспомнить, а если нет, то соседи расскажут, в курилке подскажут. Не наказывает наша власть, до последнего на конфликт не идет, все на совесть надеется, все верит — выправится…
Народная у нас власть потому что, а народ — он незлобив, отходчив и справедлив.
***
Вечный огонь направляет мысли в сторону предков, истоков, традиций: партизанская республика. Наша Беларусь была и осталась такой ведь и после Победы. Когда вертикаль власти формировалась из былых партизан и подпольщиков. Формировалась бывшими подпольщиками и партизанами. А задумайтесь поглубже: что такое партизанский отряд?
Чем главным отношения в отряде (и тем более в среде подполья) отличаются от таких же в большой армии, да и на большой, как тогда говорили, земле? Ведь люди — они разные, так везде и всегда. Мне кажется, главное — это вот какое глубинное понимание: никто ниоткуда на помощь не придет. Мы все здесь. Здесь все — свои.
И воевать, и жить, и погибать, и побеждать придется всем вместе. Всем, кто здесь и сейчас вокруг тебя, — и никому больше. Представьте, насколько такое понимание жизни меняет отношение и к ней самой, и к окружающим людям. И мировоззрение в определенной степени меняет, формирует. Вот почему, кстати говоря, я считаю фильм «Проверка на дорогах» обязательным к просмотру старшеклассниками и учителями во всех белорусских школах. С последующим обсуждением увиденного и понятого.
Так вот, традиции нашей власти — они оттуда. Они там и тогда заложены. Оттуда и честь, и доблесть, и память, и патриотизм. И землячество, и семейственность, и клановость. И нежелание до последнего рубить сплеча, и тихая, почти саботажная упертость — они тоже оттуда.
Мы так выживали и побеждали. Мы такие. Белорусы мы.
***
К нашему кружку подошел представитель самой что ни на есть вертикали. И оказалось, что не только мне один белорусский режиссер шлет и шлет сценарий «патриотического фильма», который он намерен снять. Для чего в журавлиный клин должны выстроиться и «Беларусьфильм», и Минкульт, и Администрация Президента — и обеспечить наконец творцу такую возможность. Ведь... — читай выше.
— Кино, в прологе которого один немец из пулемета убивает красноармейскую роту, патриотическим считать категорически не могу! — сказал я.
— Во-от, — подтвердил представитель власти, — но ты ему можешь об этом сказать?
— Конечно. Любыми словами.
— А я не могу. Иначе он понесет по всем углам, какая власть у нас грубая, хамская, а еще тупая и некультурная. Об отсутствии самого понимания творчасцi нечего и говорить.
Так ведь и понесет, правда ведь? Больше того, все мы знаем, что и несет. Не принято, давайте повторим, в определенных кругах хорошо отзываться (и даже думать) о власти — той самой, в которую приходят представители своего же народа. Бывает даже — соседи, земляки, свояки. Но они — ладно, они еще ничего, хотя… А вот власть — не-ет, что вы, там без шансов.
Знакомо? Они, такие типажи, они — тоже народ, да. Но народ — это и Евгений Соломонов, капитан жлобинского «Металлурга», что стоял рядом с нами. И честно, от всего сердца восторгался торжественным Минском и радовался людям и празднику. А где-то среди публики была и его жена, и трое его деток, которых он всех привез в столицу, — они тоже были счастливы и горделивы. Кстати говоря, настоящий женский подвиг в тылу — это и постоять-пождать часок-другой среди публики с тремя детьми.
Разный у нас народ. Всякий. И предки наши это знали, и власть это понимает — в отличие от отдельных людей. Потому и не будет у нас, как многие ахают, раскола общества или гражданской войны. А и будет нечто похожее — время вылечит. И не такие расколы белорусы переживали, память историческая есть.
***
Они, типажи наши, поймут… Не они, так до детей или внуков дойдет: против нас снова пошли войной объединенные европейцы. Объединенные новыми круппами и бошами, на корню купленными англосаксами. Им там не дают тепла и воды, зато на себе готовы показать, что за части тела нужно быстренько протирать вместо гигиены. А их детям рассказывают, как те могут сменить пол, осчастливив фармацевтическую промышленность и фешен-индустрию. Или вовсе представить себя (обществу) овцой (по ощущениям) — и так жить. Чтобы всем было проще.
Если же надо кого-то ненавидеть (а людям, лишенным смысла жизни, это обязательно в конце концов становится нужным), то вот — мигранты. Самые разные. А вот — русские. Они же — белорусы, чечены и буряты. Все свое вновь нацистское желание сжечь, стереть, растерзать можно вымещать на них. Теперь — можно.
А мы, белорусы, живем — в своем партизанском лагере, по законам своего общества, в окружении своих людей, какими бы они ни были, под началом своего Батьки, которому доверяем всецело. Мы — вместе, мы — правы и мы — победим. Как это уже не раз делали наши предки, память о подвигах которых свято хранит обелиск на столичной площади Победы.
Вот такими мыслями наделил вечер 9 мая. А потом мне по телевизору белорус Владимир Караник, осетин Юрий Караев и родившийся в белорусской семье неподалеку от навсегда забранного у фашистов Кёнигсберга россиянин Олег Газманов вместе исполнили песню «Офицеры».
Таким и должен быть наш День Победы — таким он всегда и будет.
