Весной прошлого года, когда, сидя в беседке, я планировал работы в усадьбе, в гости заглянул сосед Павел. За чаем среди прочих новостей нашего хуторского поселка услышал от него то, что меня удивило или, скорее, заинтриговало.
— Вот и Люська, бывшая любовница старого Игната, привезла на лето в родные края его жену Лукерью, — сказал он. — Молодец, хорошо досматривает ее. Вообще, обе умницы, мирно живут после его смерти, — добавил сосед, допивая уже остывший на ветру чай.
Павел увидел, как в сторону его дома на стареньком велосипеде с моторчиком поехал старший брат Стась, и засобирался. Я же взял с него слово, что он при первой возможности расскажет мне эту необычную историю про сельчан, живущих неподалеку от меня.
Между тем весна незаметно уходила, а лето набирало силу. Стояли погожие дни. В лесу появилась первая земляника, охотно клевала на озере рыба. Я за разными делами уже стал забывать о беседе с соседом и данном им обещании, но скоро представился случай вспомнить.
Приближался день рождения моей младшей дочери, и мы собирались отметить его в полном семейном кругу на свежем воздухе. Семь человек вроде бы и немного для застолья, но все же нам с супругой не хотелось, как говорится, ударить в грязь лицом перед гостями. К тому же я люблю преподнести какой-нибудь кулинарный сюрприз из «местного сырья» тем, кто навещает меня в этом отдаленном уголке среди лесов и озер. К счастью, у меня есть хороший «джокер» для подобных приемов. Это сосед Павел, который в свое время работал шеф-поваром в одном из лучших латвийских ресторанов.
Когда мы с ним обсудили меню предстоящего торжества, я воспользовался его хорошим настроением и попросил рассказать об Игнате, с которым однажды даже пересекался, когда тот еще работал в лесничестве. И вот что рассказал мне Павел…
Хотя местные и величали Игната старым, на самом деле он таковым не был. Мужчина только подбирался к своему семидесятилетнему юбилею, а тех, кто постарше, вокруг было много. Просто рядом с его домом недавно построил себе красивое жилище молодой по нынешним меркам агроном тоже по имени Игнат. Вот чтобы их различать, и стали сельчане величать бывшего лесничего старым.
Сам он отнесся к этому спокойно. Он таким и был по характеру и нраву — спокойным. С женой Лукерьей они вырастили сына, который, будучи военным, находился сейчас в какой-то длительной командировке, и дочь, уехавшую за романтикой и счастьем аж на Камчатку. Когда Игнат серьезно заболел и понял, что дни его сочтены, то отправился в райцентр и составил завещание. Дом и деньги, накопленные за годы честного труда, понятное дело, оставил Лукерье. А вот новенькую иномарку, приобретенную около года назад, завещал некоему Дмитрию. Тогда и открылась тайна этого тихого мужчины. Лукерье, когда та нашла копию документа, он объяснил, что в райцентре у него другая женщина, у которой от первого брака подрастал сын Дима. Вот ему он и оставил почти новую машину. Дескать, Люська, то есть Люция Петровна, об этом извещена, и пусть женщины после его смерти не ссорятся.
Надо сказать, что до законной супружницы статного лесничего нет-нет да и доходили слухи о том, что где-то в городе у него есть любовница. Особенно ее огорчало то, что, по слухам, та женщина была чуть ли не на тридцать лет моложе нее. Это же надо! Нет, не верила она в эти сплетни. А между тем, так все и было. Люция Петровна работала продавщицей в большом магазине в райцентре и была намного моложе как Лукерьи, так и ее мужа. Старый Игнат, которому уже было нечего терять, во всем признался супруге. Сказал, что виноват перед ней, но ни в чем не раскаивается. Дескать, если бы не Люська, он бы столько не прожил на белом свете. Так что грех жаловаться.
Лукерья спокойно приняла известие о другой жизни мужа. Однажды она нарядилась во все лучшее, что было у нее из одежды, и поехала в город посмотреть на ту самую Люську. Быстро отыскала ее и… по-своему разочаровалась. Она ожидала увидеть женщину пусть и моложе, но такую же труженицу, как и она, на облик которой нелегкий сельский труд наложил свой отпечаток. Увы, Лукерья увидела красивую женщину лет сорока, хоть и работающую обычным кассиром в магазине, но ухоженную, с аккуратно накрашенными губами и прекрасным маникюром. Женщина так и не решилась заговорить с соперницей, а возвращаясь домой на маршрутном автобусе, долго смотрела в окно, за которым, как кадры кинохроники, мелькали прожитые годы. Выходит, пустые годы…
И все же пожилая женщина смогла взять себя в руки и достойно, тепло попрощалась с мужем. Никто из детей на похороны не приехал. До сына-офицера весть о кончине отца дошла с большим опозданием, а дочь Елизавета сообщила, что сама лежит в больнице, но деньги на памятник обещала выслать...
— Словом, все мирно завершилось в этой истории, — закончил свой рассказ сосед. — Более того, бывшие соперницы, можно сказать, даже подружились. Люция стала все чаще навещать Лукерью и помогать по хозяйству, а на зиму забирает одинокую женщину к себе в городскую квартиру. Однако на могилу к Игнату ходят порознь. Видно, у каждой свои слова.
Чисто из журналистского интереса решил все же встретиться с Люцией Петровной и уточнить некоторые детали. Узнал адрес и в день, когда у нее был выходной, отправился в райцентр. Сказал, что у меня есть номер хорошего агентства, которое занимается установкой памятников. Женщина встретила меня приветливо, и в теплый летний день мы мило побеседовали, сидя на лавочке в ее палисаднике.
— Время, прожитое с Игнатом, лучшее, что было в моей жизни, — сказала Люция Петровна. — Он помог мне поставить на ноги Димку. Жалею только, что не заставила его раньше обратиться к врачам. Может, удалось бы продлить его дни или даже годы на белом свете.
Хозяйка частного подворья надолго замолчала. Я же подумал, что именно такой, со слов Павла, я себе ее и представлял: женщина в расцвете сил, привлекательной внешности… Словно угадав мои мысли, Люция снова заговорила:
— Подружка Ленка меня осуждала, дескать, зачем мне такой старый ухажер, — игриво улыбнулась собеседница. — На самом деле она просто завидовала. Видать, и сама чувствовала, что Игнат еще полон нерастраченной мужской силы. Да и человеком он был хорошим, готовым всегда прийти на помощь. Я его даже и не пыталась в город к себе заманить. Видела, как он свою работу, то есть лес, любит. Иногда он и вовсе выглядел смущенным… Помню, как однажды принес мне букетик полевых цветов. Эти васильки Игнат у женщины, что торгует возле магазина, купил. Как только догадался, что это мои любимые…
В очередной раз дрогнул голос женщины, рассказывающей о любимом человеке. Излучавшие мягкий свет серо-зеленые глаза Люции увлажнились, и я почувствовал, что ее нужно оставить одну. Сам же еще раз порадовался тому, что наши белорусские женщины умеют так любить. Любить по-настоящему, не глядя на пересуды, сплетни, зависть тех, кого Ее Величество Любовь обошла стороной. Подумал и о том, что судьба могла бы быть более щедрой к Игнату, продлив его годы. Но и то, что ему было отпущено под синим небом, она все же скрасила встречей с Люцией.
Ожидая гостей на пикник в честь дня рождения младшей дочери, я пил крепкий чай в беседке и думал о том, стоит ли рассказывать им эту историю. Наверное, не стоит. Возможно, она и была бы в чем-то поучительной для молодежи, у которой впереди еще вся жизнь, но пусть они сами пишут свои истории с чистого листа. Я же тепло порадуюсь за всех, кто скрасит мое присутствие в этом тихом уголке и наполнит его звонкими голосами.
