В борьбе за урожай почвоведам не страшны ни пули, ни клопы
Жизнь у них почище, чем у Индианы Джонса. Ведь чтобы отобрать пробы для исследований, эти люди с буром и картами в руках в одиночку проходят по полям и зарослям по 30 километров в день.
— Кого тут только не увидишь! — рассказывает София Иванцова (на снимке), почвовед с сорокалетним стажем, пока мы едем на колхозном уазике к полям ОАО «Камено» Логойского района. — И косуля из леса выпрыгнет, и лиса, бывает, ну а кабаны, так они все время рядом где-то бегают! Мы же не только по пустым полям ходим, а и по ржи, и по кукурузе высотой в три метра. С последней, кстати, у моей коллеги казус произошел — такой, что и смех и грех. Идет она по полю, кукуруза вокруг — ничего не видно. Подходит уже ближе к краю, вдруг слышит шебуршение какое-то. «Кабан, наверное», — подумала и дальше идет. А тут — бах! бах! — как начались выстрелы со всех сторон. Она ноги в руки — и бежать. Бежит, а выстрелы за ней бегут. Выскочила на опушку леса, села отдышаться, видит: из кукурузы по ее следам два охотника с ружьями выходят. Оказалось, заметили шевеление початков, за кабана ее приняли и давай палить. Слава богу, промазали...
Почвовед почти всегда в командировке в какой-нибудь деревне. Специалисты эти есть лишь в областных центрах, а обследования-то по всей стране проводить надо!
На поле София Владимировна вручает мне рабочие инструменты. Незамысловатые такие предметы, но тянут почти на килограмм. Бур почвовед ввинчивает в землю, желобок при этом наполняется землей, которую затем нужно соскрести в специальную банку. Угодья на карте разбиты на квадраты по 5 га. С каждого квадрата надо собрать полную банку земли, по весу это полкило.
— Да поаккуратнее, смотрите! — напутствует моя наставница. — Люди в деревне и так бывают специфические, а когда видят человека, бродящего по полям, как только не реагируют! Однажды почвоведу пришлось одному работать. Оставил он у края поля карты, бумагу оберточную, дождевик и пошел образцы отбирать. Мы так часто делаем, когда нет транспорта и помощников, чтоб не нагружать себя. Да сколько там времени-то прошло — час, может, чуть больше. Возвращается, а на прежнем месте уже ничего нет! Потерять карту для почвоведа — то же самое, что остаться без паспорта. Дело было возле деревни, поэтому первое, что пришло в голову, — кто-то из местных умыкнул. Пошел по домам искать, начиная с края. Зашел в один, второй, а в третьем видит картину: сидят дед с бабой, карту на стол постелили, сковородку поставили, бумага уже в печке догорает, дождевик на крючке болтается…
София Владимировна поручила мне «разобраться» с двумя участками, а сама побежала на другое поле. На первом же шаге караулила первая неожиданность. Тыкаю буром, а он не лезет! В другом месте — то же самое. А тут и густой дождь посыпал. Пришлось надеть безразмерный дождевик с длиннющими рукавами и в этом «скафандре» продолжить работу.
Два образца с горем пополам я все-таки «наковыряла», хотя, правда, и «сфилонила»: банка не заполнилась доверху. Ноги мокрые по колено, в сапогах хлюпает, вода туда ручейком с дождевика стекает.
Почвовед уже ждала меня возле машины. Пока я насобирала свои два образца, она все пять отработала!
— Земля твердая? Так это же пастбище! — смеется специалист. — Его никто из почвоведов не любит. Был случай, когда все закончилось серьезной травмой. Бур отскочил от твердой суглинистой земли и впился почвоведу в ногу. Удар оказался настолько сильным, что острый конец пробил стопу насквозь даже через резиновый сапог. Помочь в такой ситуации в поле некому. Пришлось замотать ступню майками, чтобы не допустить заражения, и так выбираться к большой дороге. А ходить же надо по таким участкам, куда нога человека, казалось бы, вообще не ступала. «Повезло» и мне однажды с такими землями. Попался кусок межу канавами и прямо посреди леса в придачу. Машиной подъехали, куда смогли, ну а дальше пешком. Прыгаю среди зарослей с кочки на кочку, ноги по колено проваливаются. А тут вдруг вижу: сбоку от меня поляна. Я туда, а там, оказывается, местные жители производством самогона занимаются. Вот тебе и «нетронутая» земля. Ну я их не сдала: это же подвиг в болоте так маскироваться!
Трудностей у почвоведов и вообще, как выяснилось, хватает. Например, транспорт — на вес золота. И на легковушках их по полям возят, и на МАЗах, и на автобусах даже. Машины нет, так и кобылка за радость сойдет. А бывает и такое, что вообще ничего не дают. Тогда крутись, как хочешь.
Один из молодых специалистов, приехав в командировку и обнаружив, что придется мерить землю ногами, вышел из ситуации, например, так: плюнул на все, купил у местных за бесценок «запорожец», за вечер привел его в порядок и поехал в поля с ветерком.
Еще вопрос — жилье. Гостиница для сельских хозяйств — дорогое удовольствие. Проще и дешевле в пустой дом на время пустить пожить или подселить к кому-нибудь, кто не против.
— Сейчас, например, мне повезло, — рассказывает София Владимировна. — Дом теплый, хозяйка хорошая, даже комнату целую отвела! И вода есть, чтоб помыться, и продукты в холодильник сложить можно. Но оно не у всех так. Поселили как-то почвоведа в дом, огромный, да только без света. Так и жил: ни чаю с холода попить, ни телефон зарядить. Даже время посмотреть негде. Утром встанет, выйдет на улицу, детвора в школу бежит — значит, около восьми… Но это еще полбеды! Другой был случай: дом вроде как дом, да клопов там оказалось немерено. Ночью как начнут шурудить — холодным потом покроешься. Почвовед, значит, взял четыре бутылки пластиковые, разрезал пополам, в широкую часть воды налил и каждую ножку кровати в эти «вазочки» поставил. Клопы-то по ножкам кроватным ползут, а тут препятствие будет. Так они, гады, умнее оказались и в «десантники» переквалифицировались! Пошли по стенам и сверху спускаться начали. Такая вот веселая ночка была…
Образец за образцом мы вместе с моей наставницей заворачиваем в отдельную бумажную «бандероль», подписываем номер, чтобы потом не потерялся в аналитической лаборатории… Таких пакетиков в концу дня у почвоведа обычно собирается штук 60. В пересчете на обследованную площадь это около 300 га.
— Неужели никогда не хотелось бросить? — интересуюсь после парочки выходов в поле, когда уже хотелось только одного: прилечь, где попало.
— Я пришла работать в областную химизацию сразу после Марьиногорского сельхозколледжа. С красным дипломом его окончила. Да и в школе золотая медаль была. Первое свое хозяйство помню очень хорошо. Приехали мы туда вдвоем с коллегой, и как увидела я, что делать надо, в голове только одна мысль была: лучше умереть, чем здесь работать. А ведь тогда даже не с пяти, а с трех гектаров по образцу собирали. Да и банки никто не знал, землю гвоздем с бура прямо в ведро счищали. Приходилось еще и его таскать с собой. К тому же работали от заморозков до заморозков. По мерзлой земле пробы отбирали, а до этого еще и снег топили. Много раз собиралась бросить это все, но вот сорок лет почти прошло, а я тут да тут. Работа незаметная, но нужная! Это же ответственность — как я здесь отхожу, с таким урожаем и будем…
И это правда. Для почвоведа земля — такой же важный источник информации, как отпечатки пальцев для криминалиста. Он знает, сколько и где применить удобрений, где провести мелиорацию, что сделать с эрозией и как «договориться» с почвой, чтобы она щедро поделилась богатством.
Каждый образец, собранный нами сегодня на поле, поступит затем в лабораторию. Почву высушат в специальной печке и измельчат до частичек размером в несколько микрон. Затем специалисты исследуют их более чем по 10 показателям. Основные — кислотность и содержание микро- и макроэлементов.
Затем рисуются карты, где каждый кусок земли помечен определенным цветом. Если у почвы, скажем, повышена кислотность — нужно внести в нее больше извести. Если мало фосфора или калия, микроэлементов — определяется, как восстановить их оптимальное содержание.
Ну а кое-где также еще исследуется, например, и показатель содержания радионуклидов. С ними тоже можно успешно бороться.
И это только говорится так легко. На самом деле лабораторный анализ длится несколько недель.
…Уставшие, мы возвращаемся на уазике назад в деревню. София Владимировна минуту наблюдает пейзаж за окном, а потом поворачивается ко мне:
— Вот мы едем с вами сейчас, вокруг такая красота — луга, пастбища, коровы пасутся… Вы, наверное, любуетесь, а я автоматически эти поля на квадраты делю да взвешиваю: вот на это у меня ушло бы два часа, а вот сюда я бы не пробралась из-за заболоченности… И так у каждого почвоведа, можете мне поверить. Даже если он в Турцию на отдых едет, весь ландшафт за окном — почвоведческая карта, — улыбается она.
Фото: Мария КУКЛИС
