Вальс пад журлiвымi таполямi. Мiнск, Мастацкая лiтаратура, 2008.
Повести и рассказы о любви... Собственно говоря, под это определение можно подвести большую часть мировой литературной классики. Кто ж о ней, большой и светлой (или трагической и темной), не писал? Неудивительно, что серия, которую выпускает издательство «Мастацкая лiтаратура», читательским интересом пользуется изначально. Среди авторов представлены все поколения, от самых старших до самых молодых. В рассказе Валентины Ковтун «Пацеркi для Веры» деревенская девочка с тревогой и волнением осознает свое взросление, первое чувство, а рядом расцветает горькая, выстраданная любовь ее матери–вдовы. А вот главный герой очень точного по психологизму рассказа Андрея Федоренко «Галiна» только к концу сюжета начинает понимать, что же такое настоящая любовь, которую ему, несостоявшемуся гению, так и не дано отыскать в метаниях между эгоистичной замужней красавицей и собственной некрасивой, но преданной женой. Любовь — это не для слабых. Это умение не только бороться за счастье, но и смириться со счастьем любимых, которое они обрели с другими... Об этом рассказ Алеся Ветаха «Стась i шыпшына». Зинаида Дудюк предложила для сборника киноповесть «На парозе раю» — с весьма современным сюжетом. Белоруска средних лет пускается в заработки в благополучную сытую Европу... Любовь–мистика в произведениях Сержа Минскевича и Анатолия Козлова, любовь–ностальгия — у Виктора Гордея и Георгия Марчука, любовь–поэзия в повести Виктора Шнипа, любовь–фантастика — у Юрася Нератка. У вечного чувства много названий.
Джо Хилл. Призраки двадцатого века. ЭКСМО, Москва, Санкт–Петербург, 2007.
На эту книгу пиара изобретать не надо — сам просится. Под псевдонимом прячется сын «короля ужасов» Стивена Кинга! Издатели выжимают из этого обстоятельства все, что можно. Читатель ведь любопытен, ему хотя бы сравнить захочется. Правда, у меня по мере прочтения этого сборника складывалось странное впечатление: как будто семинару молодых литераторов дали задание написать рассказ в стиле «хоррор». И каждый сделал это по своему вкусу. Кто–то — под Брэдбери, кто–то — под Говарда Лавкрафта или Уильяма Берроуза, а кто–то и под Стивена Кинга. Соответственно рассказы разбросаны по всей амплитуде между чтивом и литературой. Цитаты и аллюзии иногда и не спрятаны, например, рассказ «Услышать, как поет саранча» — привет от Кафки (а также фильма «Муха»). «Фрэнсис Кэй очнулся от сновидения... и обнаружил, что превратился в насекомое». Возможно, автор писал для того, чтобы, подобно всем авторам фанфиков, изменить сюжет оригинала. Затюканный школьник, ставший не менее затравленным насекомым, осознает наконец, что раз ты монстр, то у тебя есть кое–какие бонусы, и расправляется с обидчиками. А когда к наполненной кровавыми ошметками школе пригоняют военных, удаляется в небо. «Пролетая над школой, он запел». А вот рассказ «Хлоп–Арт» я бы отнесла к просто хорошим рассказам. Грустная лирика. То, что один из героев — надувной, воспринимается просто как яркая метафора. Есть люди, непохожие на других — они умеют летать, но их может проткнуть любая булавка, и защититься они не в состоянии. А вот рассказ о клоуне–педофиле, которого жертва душит шнуром от телефона, уместно смотрелся бы в дешевом бульварном издании. Не знаю, удастся ли Джо Хиллу преодолеть «гипноз отца» и создать собственный литературный стиль, или он навсегда останется сыном, пускай блестяще, но интерпретирующим чужие наработки? Поживем — почитаем.
Издания для обзора предоставлены книжным магазином «Академическая книга», Минск, пр–т Независимости, 72.
