В унисон с природой

Перестраивать природу — не лучшее занятие. Через какое–то время она все равно возьмет верх. Замечали, что чем больше мы вычищаем сад и огород, тем с каждым годом все больше в них становится болезней и вредителей? Природа — это не монокультура, это симбиоз самых разных растений и животных. И их взаимодействие — пермакультура, или перманентная культивация. Впервые этот термин ввел в научный оборот австралийский эколог Билл Моллисон в 1978 году. И означает он природный биоценоз, соответствующий данной климатической зоне.


Мы же все больше делаем ставку на монокультурное хозяйствование, преследуя свои цели и извлекая выгоду только от выращивания каких–то определенных культур. И практически не задумываемся над тем, какого качества урожай получили и как это сказалось на почве. Химизация истощает гумус, нарушает саморегуляцию в живой природе, ослабляет защитные силы не только растений, но и животных и человека. Пермакультура же приводит природную зону в равновесие, автоматически устраняя угрозу деградации и разрушения почвы. В этом на личном опыте убедился владелец семейного ЛПХ «Экофония» Николай Матрунчик. Чуть более 10 лет назад ему достался участок в деревне: старенький дом и поле, продуваемое со всех сторон. С самого начала он понимал, что химизация — не лучший путь. Николай, как и другие белорусские приверженцы идей Билла Моллисона, сумел обустроить свои 40 соток по принципам пермакультурного дизайна. И теперь он точно знает, что хороший урожай можно вырастить, просто не мешая земле излишней опекой. Но это не значит, что надо только взирать свысока: мол, пусть растет как растет. Нужны еще знания и умение наблюдать за природой. Плюс 5 — 6 лет труда и терпеливого ожидания.


Чтобы защитить участок от господствующих северных и западных ветров, хозяин высадил трех–четырехступенчатую живую изгородь. И теперь в усадьбе — южный комфорт. Ступенчатое гашение ветра считается самым лучшим. На первой линии обороны — дикоросы, к которым Николай подсадил облепиху, вейгелу, бузину. Следующий ряд — декоративно–цветущий: белоствольные березы юнга, кизилы, бук, вяз, граб с родины Якуба Коласа, амурский бархат, шелковица, гинкго билоба, вязы из–под Зельвы, чубушники, вергинская черемуха...

Есть и дубовая, я бы даже сказала, родовая полянка. В честь рождения каждого сына (а их четверо) Николай высадил по именному дубу — Илья, Антоний, Ян, Святослав. А для дочери Марии — ароматнейшую катальпу. Когда–то все эти растения, как и сами дети, были маленькими, сегодня уже вымахали на 4 — 5 метров. Деревья, как и дети, крепко держатся друг друга.

Азотфиксирующие культуры (акации, облепихи) мирно соседствуют с хвойными и лиственными (в том числе плодовыми) породами. И сегодня это уже не лес, а лесосад. Не просто эффективный тип создания экосистемы, но еще и очень красивый рукотворный природный оазис, столь популярный в Европе. Правильное размещение растений помогает им расти в сотрудничестве друг с другом, а не в конкуренции. И получается, что такой вот лесосад как экосистема дает намного больше, чем каждое отдельное дерево. Черная смородина, до этого росшая на культурной грядке, все время болела. Пересаженная же в такие, казалось бы, заросли, плодоносит на удивление обильно. И каждый год Николай подсаживает новые сорта и культуры, чтобы создать сбалансированный сад, устойчивый к изменениям климата и другим экологическим проблемам.

Участок полон всевозможных целительных растений: мята, валериана, марьин корень, заманиха, кануферы, лапчатка, родиола розовая, амарант, лафант анисовый...

В конце июля на черешне все еще висели ягоды, не съеденные ни птицами, ни вредителями. И это яркий пример природного равновесия. А чтобы защитников на участке было еще больше, Николай Александрович устроил общежитие для скворцов и отель для насекомых. Да и кормушек развешено немало. Убежищем для полезных насекомых стали также старые ульи, расставленные по всему участку. А в новых вовсю жужжат пчелы. Они не только опыляют растения, дают мед, но и лечат. Причем в буквальном смысле. Достаточно лишь зайти в апидомик с лежаночкой, которую Николай устроил над тремя соединенными вместе ульями. В домике пахнет медом и цветочной пыльцой. Вдыхая полезный воздух, организм обновляется и наполняется силами, улучшаются метаболические процессы, повышается иммунитет.

Любая химическая подкормка действует на почву как наркотик, ухудшая ее биологические свойства. И даже в самых бедных почвах в достатке питательных элементов. Растения не могут их взять только потому, что нет полезных микроорганизмов. Поэтому, думая об урожае, надо сначала накормить микробов и червей, а они, в свою очередь, накормят растения. Ни минералы, ни органика сами по себе не переходят в усвояемую форму. Эту функцию выполняют обитатели почв, о которых и необходимо заботиться в первую очередь.

Питанием же для этих микроорганизмов служит органика. Поэтому пермакультура — это еще и использование натуральных удобрений. Вопрос Николай легко решил, начав разводить кур и кроликов. И птичник получился знатный: французские голошейная и фовероль, зеленожки и даже чилийские арауканы, несущие синие яйца. Есть на подворье цесарки и гуси, перепела и индюки. А также кролики разных пород и мастей: одни живут в клетках, другие в специальных вольерах, которые передвигают по саду — то под одной яблонькой, то под другой. И живности раздолье, и деревьям отличное удобрение. Все это и есть элементы пермадизайна: минимум усилий и максимум отдачи.


Многие начинания Николая Матрунчика можно представить как ноу–хау. Взять хотя бы компостные кучи. Казалось бы, что здесь может быть нового? Чтобы не перелопачивать компост (как того требует технология его приготовления), Николай Александрович установил по всей куче вентиляционные трубы (как в погребе), проделав в них отверстия, чтобы воздух циркулировал. А чтобы было больше влаги для перегнивания растений, пустил по закрытой трубе в самый низ компостной кучи дождевую воду с крыши курятника. Одни компостницы еще наполняются, другие уже превратились в грядки. Николай заметил, что от них плодородие как бы расходится по всей близлежащей территории. Оно и понятно: в такой питательной среде очень много всевозможных почвенных микроорганизмов. Вот они–то и расползаются по участку, делая почву плодороднее.

Надо сказать, грядок на участке у Матрунчика очень много. Причем самых разных. Одних только «грядок Розума» четыре. Есть и высокая (я бы даже сказала, высоченная — около 1,2 м) — для выращивания ранней зелени. Закрытая со всех сторон толстой доской, а внутри пленкой, она быстро нагревается. А откидная крышка из поликарбоната позволяет в любую минуту создать тепличные условия. И пока в марте на улице еще холодно, под таким укрытием растениям более чем комфортно. Есть и глубокие (до 1,2 м) грядки, окаймленные невысокими деревянными бортиками. Их вначале заполнили органикой, энергия которой теперь работает на урожай.

И ни одна грядка не пустует ни дня: овощи убрали — и тут же посеяли сидераты. Николай составил специальный сидератный коктейль: крестоцветные — горчица, масляничная редька, зерновые — овес, бобовые — полюшка. Такая подкормка улучшает питательный состав почвы и обеспечивает условия для естественного накопления биомассы, постепенно преобразующейся в гумус. Поэтому и неудивительно, что на участке практически нет сорняков и вредителей. И их здесь не травят химией. Просто они встраиваются в пищевые цепочки, благодаря чему их популяции не увеличиваются, а служат важнейшими компонентами саморегуляции экосистемы.

При подготовке грядок Николай ни в коем случае не переворачивает землю, а лишь немного рыхлит ее. Это связано с тем, что верхний (8 — 10–сантиметровый) слой обеспечивает жизнь аэробных бактерий, которым необходим воздух. В более глубоких слоях обитают анаэробные бактерии, для которых воздух губителен. Поэтому вспашка с переворотом пласта приводит к массовой гибели и аэробных, и анаэробных бактерий и, как следствие, к снижению урожайности.

Плодородие почвы создают миллиарды почвенных бактерий, микроскопических грибков, червей и других живых организмов. В 1 г чернозема их насчитывается до 2 — 2,5 миллиарда. Именно это «стадо» определяет плодородие почвы. А чтобы червей и других неутомимых тружеников было еще больше, Николай Александрович устроил сразу несколько червячников. Один заглублен в почву почти на 2 м, забетонирован и утеплен по периметру. Если оставить просто так, то или кроты заберутся, или черви расползутся. А так червь «Белорусский пахарь» и плодится хорошо, и зимой не замерзает. Пропуская через свой кишечный тракт частички почвы, червяк выбрасывает их в виде экскрементов (копролитов), которые очень богаты перегнойными веществами, существенно улучшающими структуру и плодородие почвы. Сортовые черви, привезенные из Польши и Германии, определены в другой летний «отель». Для них Николай под навесом крольчатника устроил нечто вроде закрытой этажерки из решетчатых ящиков. На зиму этот червячник переезжает в теплый сарай.

Чтобы черви активно работали, им надо много воздуха. Поэтому на дно ящика хозяин укладывает деревянные палочки, затем сетку–нержавейку, на нее 2 — 3 см песка, а потом уже все засыпает кроличьим навозом и запускает «постояльцев». И следит за температурой и влажностью, периодически поливая ящики. Чтобы насыщенная минералами, витаминами и гуминовыми кислотами вода не уходила в землю, в самом низу поставил сплошные (без отверстий!) ящики и вывел краны. После полива вода постепенно стекает в нижний ящик. А это уже не что иное, как вермичай, то есть червячный чай (по–английски — worm tee). Он действительно насыщенного коричневого цвета. Вермичай содержит миллиарды почвенных микроорганизмов и спор, почвенные антибиотики, микро– и макроэлементы, гуматы, фульвокислоты, аминокислоты, фитогормоны, ферменты, витамины, гормоны роста и развития растений. Такой раствор устраняет стрессы, предупреждает и лечит заболевания растений, защищает их от вредителей, улучшает укоренение рассады после пикировки. Вермичай разводят в пропорции 1:10. Есть и шагающая бочка–червячник с сетчатым дном. Черви вместе с ней мигрируют по участку.

Сейчас Николай все больше озабочен пищевыми отходами, которых у горожан собирается очень много. И все они, увы, идут в мусоропровод. А ведь можно и в квартире или офисе их переработать в компост, который станет отличным удобрением, скажем, комнатным цветам. Пробный мини–компостер уже готов: красивый, удобный и компактный.

Помимо органики, Николай активно экспериментирует и с биодобавками, которые сам делает из яичной скорлупы, банановых корок, перепелиного помета, спитого кофе и золы. Все высушивает, перемалывает и смешивает. Сам составляет рацион и для живности: кукуруза, ячмень, подсолнечник... Хочет в меню для кур внести виноградных улиток.

Каждое строение у Матрунчика многофункциональное, как говорится, «три в одном». Вот и к глубокому червячнику примыкает печка для сушки трав и сжигания сорных растений, туалет. Николай заметил, что если такой растительной золой удобрить участок, то сорняки не растут. Словно на каком–то молекулярном уровне чувствуют угрозу. Кто–то тут же задастся вопросом: ведь все можно было бы сжечь и в бочке? Но в пермакультуре одно должно работать на другое. Если бы мы сожгли растения в бочке, то тепло просто бы ушло в никуда. А здесь и червям теплее, и травы можно подсушить.

Еще один модуль — летний перепелятник, соединенный общей фрамугой с теплицей. Помимо минеральных и органических удобрений, полива и температурного режима, растениям необходим углекислый газ. Он — основной компонент фотосинтеза, стимулирующий раннее и более активное цветение, увеличивающий плодоношение. И углекислый газ куда важнее, чем минеральные удобрения.

Да и сама теплица в чем–то необычная. Во–первых, у нее есть так называемый предбанник. Во–вторых, вентиляционные фрамуги Николай сделал не вверху строения, а внизу, на высоте 0,5 м от земли. В то время как на улице было плюс 30 градусов, в теплице не чувствовалось ни духоты, ни жары. Не было и конденсата. Да и открывать низкие фрамуги куда удобнее.

В случае необходимости теплицу можно обогреть: за стенкой — котел. В почве на глубине 20 см уложена труба, от которой во все стороны расходятся более мелкие трубки. Зимой и весной теплый воздух нагревает почву, а жарким летом по этим же трубам уходит, охлаждая грунт и не давая ему перегреваться. Продумана и вентиляция. Поэтому растениям можно дать ранний старт.

Сорняки, которые большинство огородников выпалывают на корню, здесь имеют право жить (пусть и не везде), как картошка и помидоры. Доказано, что запах сорняков «маскирует» ароматы огородных культур, и вредителям не хочется лететь на грядки. А еще сорные растения (впрочем, как и культурные) вытягивают из толщи почвы излишки питательных веществ и тем самым ухудшают условия роста для множества других сорняков, а также защищают землю от палящего солнца.

Из растений Николай готовит настой с фунгицидными и инсектицидными свойствами. Вначале в 200–литровой бочке настаивает вырванные с корнем сорные травы. Когда настой перебродит, добавляет 10 л сыворотки и около 3 л патоки или старого варенья. Дает еще пару дней настояться, затем все сцеживает в другую, в два раза большую, емкость. И потом до верха добавляет воды: живительная подкормка готова.

Выращивает Николай и вешенку. Грядку для грибов он разбил с восточной стороны крольчатника, в малиннике, чтобы было меньше солнца. Выкопал грунт и выставил пеньки с мицелием. А чтобы удобнее было на грибной грядке регулировать температуру, влажность и освещенность, сделал откидные крышки–стенки. Наверх же уложил сетку: на ней очень хорошо сушить травы. Отплодоносившую грибницу скармливает курам: повышает яйценоскость.

Возле дома — зона отдыха, украшение которой — многофункциональный (впрочем, как и все у Матрунчика) колодец, в котором бьют ключи. Чуть поодаль, в зарослях аморфы, айвы японской, хост и традесканций, небольшие озерца для жаб и лягушек. Здесь и уникальные закрытые апартаменты (спальня, столовая и переход) для крольчихи с крольчатами... Есть и свой живой птичий певчий уголок. Когда–то это место он с детьми назвал АРКА: «адукацыйна–раслiназнаўчы куток айчыны».

Свои дети уже давно выросли, но малышня часто гостит в усадьбе Матрунчика. Вместе с единомышленниками он разработал своеобразный экологический развивающий семинар для школьников. Главная мечта хозяина «Экофонии» — чтобы в Беларуси, как и в других странах, появилось сообщество пермакультурных хозяйств, способное и опытом поделиться с новичками, и совместно преодолевать возникающие экологические вызовы современной жизни. А вообще, все, за что бы ни взялся Николай Александрович, сделано с душой и теплотой. Быть может, потому, что он уверен: все жизненные напасти можно преодолеть только любовью.