В опасную дорогу из Гомеля Евгению Кирпичеву из спецподразделения «Каскад» выдали, как водится, проездной билет только в один конец...
ХОТЯ со времени вывода Ограниченного контингента советских войск из Афганистана прошло почти четверть века, деятельность спецподразделения КГБ «Каскад» на афганской территории до сих пор засекречена. И на это есть много веских причин. «БН» сегодня попыталась приподнять завесу тайны. Наш собеседник — ветеран органов госбезопасности полковник в отставке Евгений КИРПИЧЕВ. В начале 80-х годов прошлого века он — сотрудник «Каскада», а с 1986-го по 1989 год был советником в одной из северных провинций Афганистана.
СВОИМ появлением «Каскад» обязан правительственному решению, принятому в 1969 году, о создании спецгрупп для действия в тылу противника на случай возникновения войны, в том числе ядерной. Для подготовки специалистов по этому делу были открыты курсы усовершенствования офицерского состава (КУОС). На семимесячную подготовку слушатели подбирались со всего Советского Союза. Основными критериями отбора служили интеллектуальное развитие, отличное здоровье и хорошее знание иностранного языка. Евгений Кирпичев соответствовал всем этим требованиям.
Вместе с другими такими же, как и он, слушателями Евгений Васильевич на базе Тульской дивизии проходил десантно-воздушную подготовку, а егерскую и горную осваивал в Армении. Обучался также минно-взрывному делу, осваивал специальную тактику, топографию, совершенствовал навыки разведывательной деятельности. Учился действовать как в одиночку, так и в составе разведывательно-диверсионной группы 10—12 человек, и даже — отряда, состоящего из трехсот бойцов. Учили самым серьезным образом, ведь при наступлении времени «Ч» группа получала проездной билет только в один конец.
В ОДНУ из суббот 1981 года его вызвали в Гомельское областное управление КГБ, где он служил, и поставили задачу: в понедельник Кирпичев должен вылететь в Фергану. О цели поездки он догадывался. Друзья рассказывали, что в Афганистане идет настоящая война.
Через неделю в Фергане им поставили другую задачу, распределили по группам. Кирпичева назначили командиром, и уже через пару часов они вместе с полевой кухней, «скорой помощью», снаряжением, бэтээрами приземлились в Шинданде.
Команды «каскадеров», так их именовали в Афганистане, дислоцировались в восьми территориально-административных центрах Афганистана, удаленных от Кабула от двухсот до тысячи километров. Каждая команда имела свою зону ответственности, включавшую в себя несколько провинций. Самым сложным в этом было, пожалуй, то, что порой до семидесяти процентов этих территорий находилось под контролем противника.
— Нас окружили бородатые люди. Они бросились обниматься, целоваться. Оказалось, что большинство из них — это наши ребята, с которыми вместе учились на курсах, — вспоминает Евгений Васильевич. — Это была одна из команд «Каскада», которая приехала в Афганистан еще год назад, обустроила лагерь и как могла наладила свой быт. Мы только приняли у них оружие, боеприпасы и кое-что подкорректировали.
Работа оказалась трудной и опасной: предстояло выявлять места нахождения исламских комитетов, лагерей подготовки диверсантов, арсеналы.
Бытует мнение, что в Афганистане советским войскам противостояли лишь разрозненные, плохо организованные партизанские отряды, которые возникали стихийно и действовали сами по себе. На самом деле это далеко не так. Движение афганской вооруженной оппозиции имело хорошо развитую политическую и военную структуру. Кроме того, в бандформированиях действовали хорошо обученные наемники из других стран. Правда, в силу того, что это движение никогда не было однородным, внутри него постоянно шла ожесточенная борьба между различными кланами, партиями и группировками за лидирующее положение.
— Как-то в одной из операций посчастливилось захватить двух иранских инструкторов, — вспоминает Кирпичев. — Эта была удача, поскольку от нас часто требовали конкретные факты и доказательства, свидетельствующие о помощи афганским бандформированиям извне. Иранцев необходимо было доставить в Герат. Местным я не доверял, они могли убить пленных по дороге или отпустить, а потом утверждать, что те убежали. Решил сам отвезти задержанных за сто двадцать километров в Герат.
— Добрались удачно, сдал задержанных. И тут ко мне подбежали ребята, с которыми когда-то учился в КУОС, обняли меня, жмут руки, хлопают по плечу. Оказывается, за четверть часа до этого на дороге, по которой мы ехали, талибы уничтожили советскую колонну. То ли случайно колонну обстреляли, то ли кто-то нас уже ждал, но наши думали, что я там погиб.
Вообще, в Афганистане старались по одной дороге не ездить. Все дороги были усеяны минами, пылища стояла страшная. И на каждом шагу поджидала опасность. Колонной ходить было тяжело, выстраивались веером. После возвращения на базу сразу шли в баню, а потом, прочитав долгожданные письма из дома, слушали песни.
— У меня в отряде был Юра Кирсанов из Запорожья. Он до Афганистана работал в филармонии, писал песни. Я его очень берег, даже не на все операции брал, — рассказывает Евгений Васильевич. — Зато какие куплеты сочинял он о нашей жизни, как пел!.. Порой, когда выдастся свободная минута, послушаешь его голос, и на душе сразу легче становится. Когда уезжали домой, каждому бойцу по две кассеты с его песнями подарили.
ПЕРВЫЙ раз Евгений Васильевич возвращался из Кабула домой в июле 1981 года. Всю жизнь будет помнить, как после приземления в Ташкенте на дозаправку бойцы вышли из самолета и стали… целовать землю. Плакали от радости, что живы…
Через два года после окончания факультета повышения квалификации Высшей школы КГБ СССР Кирпичева вновь ждал Афганистан. Более трех лет он возглавлял советническую группу провинции Балх, помогая афганским военным в подготовке спецопераций, разведывательных и диверсионных акций. Однажды в Мазари-Шарифе даже удалось убедить бойцов пяти батальонов специального назначения вооруженной оппозиции, прошедших подготовку в Пешаваре и Мешхеде, перейти на сторону власти.
Евгений Васильевич легко нашел общий язык со своими подопечными — сотрудниками госбезопасности ДРА. Установил контакты и с более-менее способными к переговорам главарями бандформирований, чтобы избегать ненужных потерь.
Трудностей добавляло то, что до прихода советских войск в некоторых афганских кишлаках даже электричества не видели. Старики только четки перебирали и молчали — заговорить с военными считалось большим грехом. Порой доходило до абсурда. В первые дни работы в качестве советника Евгений Васильевич познакомился с начальником военного управления провинции. Позже, рассматривая обстановку в его кабинете, увидел лежащие стопкой на стеллаже оперативные дела с грифом «секретно» и «совершенно секретно». Зато в сейфе, где они должны были находиться, лежала чистая финская бумага.
— Я ему говорю: наоборот надо. А он упирается, объясняет, что личные дела никому не нужны, а вот чистую бумагу украдут. Долго пришлось убеждать, пока не нашли компромисс — в кабинете начальника появился еще один сейф для личных дел.
Случались и неприятности. В один из дней афганская сторона получила информацию о нелегальном прибытии в кишлак журналистов для съемок фильма, охаивающего Советский Союз. Мероприятие было организовано главарями бандформирований, которые после выхода картины планировали получить финансирование из-за рубежа.
Власти решили им помешать. Афганская армия блокировала район. Ночью хадовские группы выдвинулись вперед и в темноте нарвались на свою же разведгруппу. Ни паролей, ни других условных знаков ни те ни другие не предусмотрели. Маджахеды, услышав стрельбу, к утру открыли страшный минометный огонь по афганской армии. В том бою погибли 42 афганских солдата, ранение получил заместитель начальника ХАДа, другому командиру оторвало ногу. После случившегося Евгений Васильевич был в шоке: операцию ведь можно было провести без потерь, обратись руководство афганской армии в советнический аппарат.
Кирпичев старался улаживать проблемы мирным путем. Как-то на Новый год пропал наш солдат. Вышел из части и исчез. Объявили розыск. Нашли. Его обменяли на несколько десятков афганцев, плюс заплатили еще и людям, которые указали местонахождение солдата.
Перед самым выводом войск вдруг возник вопрос о беженцах: сколько их появится в Союзе. Надо было просчитать, где лагеря строить, где какую помощь оказать. А уже когда выстраивались армейские колонны, Кирпичев договаривался с главарями бандформирований, чтобы обеспечивали вывод наших войск без потерь, засад, обстрелов, и небезуспешно…
Татьяна ЖУРАВЛЕВА
