Одна из старейших жительниц Беларуси Екатерина Гаврильчик из агрогородка Бабиничи Оршанского района ни дня не может прожить без клюквы, в церковь ходит босиком, а лечится только солью
Думаете, нельзя дожить до 113 лет и сохранить здравый рассудок, да и просто интерес к процессу бытия? Белоруска Екатерина Степановна ГАВРИЛЬЧИК запросто опровергает своим примером сложившийся стереотип о том, что в преклонном возрасте и память не та, да и жизнь не мила. Супердолгожительница — таких у нас в стране четыре человека — не только помнит военное время, но еще и песни поет. А о своей первой любви вспоминает до сих пор…
«С детства трудилась в поте лица, чтобы прокормить семью»
Екатерина Степановна родом из деревни Кульгаи — тогда это был Глубокский район (это уже потом перебрались на Оршанщину). Семья у супердолгожительницы была большая — 7 человек. Сестра и брат умерли рано, осталась Катя с родителями и двумя сестрами — Анастасией и Василиной. Чтобы хоть как-то прокормиться, детям пришлось с малолетства работать.
— В школу я не ходила, с девяти лет начала трудиться. Из Кульгаев мы переселились в деревню Заполье Оршанского района. Жил там пан Базылевич из Украины, из богатых. И хозяйство у него большое было. Вот и пошла, худенькая и маленькая — совсем еще ребенок — к нему работать. Пану постоянно твердили: «Это не ваша работница». Однако я справилась и вскоре стала незаменимой, — вспоминает Екатерина Гаврильчик.
У пана было 10 коров, 18 свиней, 12 овец. Всех нужно досмотреть — коровок подоить, овец остричь.
— Помню, пошла в поле овец пасти. Вдруг откуда ни возьмись волк, схватил одну бедолагу. Я, не думая об опасности, за ним погналась, кричу «а-ту», так зверь бросил овечечку и на меня собрался кинуться. Хорошо, что пастух другой крики услышал, отогнал «драпежніка», — ясной памяти Екатерины Степановны можно позавидовать.
Так проработала она у пана четыре года. У кого что подсмотрит, тому и учится. Стала мастерски и ткать, и валенки валять. Позже научилась кроить. Однако за свою работу тетя Катя денег не брала. Если кто продуктами помогал, то и ладно, — дополняет рассказ племянница Екатерины Степановны Софья Выборная, которая ухаживает за бабушкой.
Так долгие годы жила-поживала семья Гаврильчиков. Почем фунт лиха, Екатерина знала не понаслышке.
— То у одних поработаю, то у других. За работу мою много не платили. Хорошо, что хоть кормили. Трудно было, что и говорить, но ведь жили… — вспоминает баба Катя.
«Икона помогла в живых остаться»
Потом началась война. Приходили и немцы, и свои. Забирали крупы, муку — все, что под руку попадалось.
— Помню, пошли мы с подругой моей Филимонишкой коровок доить, а пули так и свищут. Как живыми остались, одному Богу известно. Потом немцы нас забрали. Взяла я с собой только икону, которая до сих пор со мной. Может, она и помогла мне в живых остаться… Гнали нас далеко, в Германию. Помню, собрали человек 500 в одном месте. Все было «дротам» огорожено, до сих пор картина эта перед глазами стоит. Кормили хлебом из… опилок, чай из березового листа настаивали, — вспоминает Екатерина Степановна.
Баба Катя сама до сих пор удивляется, как им удалось убежать.
— Пока вели нас на работу, мы и отстали, было со мной еще четыре девочки. Скрывались в траве, под кустами — где только можно. Ноги от беспрестанной ходьбы огнем горели… Шли, а куда, и сами не знали. Как домой добраться? Хорошо, что люди добрые попадались. Грузовым поездом доехали до Барановичей. Помню еще и Лиду. Заходили в дома, просили покормить. Кто блин, кто клецку даст. Так и попали на родину, — со слезами на глазах говорит баба Катя.
Однако дома ее никто не ждал. Да и дома самого уже не было.
— Одно пепелище. Все спалили — и хатку нашу, и хлев. Толька банька осталась. Так в первое время в ней и спали, на льне, который немцы не забрали.
Вспоминает Екатерина Степановна то время с горьким вздохом. Голодное оно было. Приходилось за хлебом и солью даже в Вильнюс ездить.
Со временем жизнь у Гаврильчиков стала налаживаться. С отцом и сестрами на пепелище отстроили новую хатку, хозяйство стали наживать. Так и жили все вместе, пока сестры замуж не вышли. Вскоре умер отец.
22 жениха, а любимый только один
— Всю жизнь прожила я одна. Был у меня только один возлюбленный, Федором звали. Жених был завидный — и дом сам построил, и сад вырастил. Снился мне из ночи в ночь, такая сильная любовь у нас была, — рассказывает Екатерина Гаврильчик. — Но потом — видно, доля моя такая несчастливая — умер он. Тягал камни — печи делал, — надорвался и погиб. После этого я зарок себе дала, что раз не с Федором, то ни с кем не буду. Лучше одной всю жизнь прожить. Так и получилось. Кавалеров много было — аж 22. Но ни на кого и смотреть не хотела. Даже сейчас мне мой Федор снится…
Запольская робинзонка
— После того как сестры замуж повыходили, осталась я одна — среди лесов и болот, среди волков. Так 28 лет и прожила. Работала много. С утра в лес побегу, ягодки, грибочки собирать. Этим и кормилась. Может, поэтому так долго и живу? Водичку брала только из канала, который два озера соединял. Канал этот вручную копали, — вспоминает баба Катя. — На этой водице даже квас настаивала. Водичку кипятила, хлеб поджаренный добавляла, немного дрожжей туда, а если не было, так сахарку немного. Вкуснота получалась!
— Чему в свое время у людей научилась, тем и жила. Рукодельница она у нас великолепная, до сих пор храним как ценную реликвию ее тканые покрывала. А деревья, представьте себе, лучше мужчин валила! Печь всегда сама топила. Все сама да сама, — гордится своей тетей Софья Анисимовна.
В церковь — босиком
Баба Катя — верующая, в церковь каждое воскресенье ходила. Босиком. Лапти за плечи повесит и молится.
— Она у нас все посты соблюдает, это только последнее время немного от них отступает — здоровье уже не то. Капустку любит, щи особенно, а клюква постоянно на стульчике возле кровати стоит. Может, как один из рецептов долголетия? Всю жизнь она этим и питалась, поэтому привычкам не изменяет. Моется только по четвергам и субботам, — рассказывает племянница.
А лучшее средство от всех болезней у бабы Кати — простоя соль. Насыплет она ее в мешочки и прикладывает к месту, которое болит. Так и лечится.
— Потом только по кровати эти мешочки и собираем, — смеется Софья Анисимовна.
Песен баба Катя много знает, даже стихи прочесть может.
— Про Василечка-голубочка знаете? Мое любимое… Ой, а песен я уже и не помню почти. Раньше и «шлюбные», и даже тюремные знала — память у меня хорошая была, да и голос тоже. Пусть хоть за пять километров поют — все запомню. А потом хожу и напеваю… — говорит Екатерина Степановна.
— Бабуля у нас крепкая. Врач однажды сказала: «Ты своим сердцем еще мне «жару дашь». Так оно и есть. Думаю, что и 115-й день рождения отмечать будем, — смеется племянница.
— Я еще поживу, — соглашается с племянницей баба Катя.
СПРАВКА «БН»
В Беларуси столетний рубеж преодолели около 500 долгожителей. А вот супердолгожителей у нас всего четыре — родились они на заре прошлого века — в 1900 году. Среди 113-летних белорусов, помимо Екатерины Гаврильчик, еще две женщины и один мужчина: Ольга Урбанович из Волковыска, Юлия Хацкевич из деревни Сенница Минского района и Виктор Булатый из Барановичей.
Татьяна БИЗЮК, «БН»
Фото автор
