Мы заплатили за газ заранее, но российская сторона широкий жест не оценила и вернула авансовый платеж с намеком, что ждет полной оплаты. Что тут скажешь — да, наша страна зависит от импорта энергоносителей, но точно так же и Россия зависит от потребителей нефти и газа. Такого рода сырье сегодня продать непросто. По крайней мере, по традиционным для России экспортным направлениям. А в перспективе пристраивать их будет еще сложнее. Так что позиция соседа, который то капризно не желает отгружать нам углеводородный товар, то цену мечтает получить заоблачную, а иногда вообще внятно не может сформулировать, что он хочет, выглядит, по меньшей мере, странно. Как будто продавец забывает золотую для торговли истину: потребитель всегда прав. 

У российских сырьевых компаний назревают серьезные проблемы. Падение цен на нефть и газ — еще половина беды. Даже при такой стоимости углеводородов их добыча остается очень привлекательным занятием. Опасность для соседних гигантов кроется в другом: они стоят на глиняных ногах сбыта. Тенденции уже наметились и только будут усу­губляться: старые и некогда надежные потребители «отваливаются», а новых найти и соблазнить не так уж и просто. 

Энергетическая отрасль — одна из самых консервативных. Ведь разведка, освоение полезных ископаемых, выстраивание инфраструктуры — это огромные по своим масштабам проекты. Система отлаживается десятилетиями, съедает десятки и сотни миллиардов долларов. В случае каких-то внутренних или внешних метаморфоз можно запросто развернуть корабли вспять, но повернуть в другие направления нефтегазовые потоки практически невозможно. Либо это будет стоить неоправданно дорого.

Традиционный рынок сбыта полезных ископаемых для России — Европа. Такая парадигма сложилась еще с советских времен. Не изменилась она и в новейшей истории. По крайней мере, основные потоки сырьевого экспорта мчатся именно в Старый Свет. Благо до поры до времени мировой рост экономики плюс дефицит топлива позволяли российским компаниям сначала наращивать свою долю на рынках ЕС, потом ее с трудом, но удерживать. Но нынче запас прочности фактически себя исчерпал. После кризиса конца «нулевых» Запад системно взялся за проблему диверсификации. Да и в целом «старые» государства вошли в период спокойствия и старческого благодушия, поэтому снижают потребление энергоносителей. Это устойчивая тенденция. И у России постепенно испаряются покупатели ее природных богатств.

В последние несколько лет «Газпром» столкнулся с несколько неожиданной для себя проблемой: избытком производственных мощностей. Сегодня корпорация способна добывать значительно больше, чем может продать: и внутри, и за пределами страны. 

Конечно, и нефтяники, и газовщики возлагают огромные надежды на Юго-Восточную Азию и Тихоокеанский регион. Политики на все лады читают мантры о развитии сотрудничества с Китаем в энергетической сфере. И таковые проекты присутствуют. Некоторые из них даже отличаются помпезной масштабностью. Вот только смогут ли они обеспечить стабильность нефтегазовому сектору? Реальную, а не вербальную? 

По мнению российских академических ученых, дальневосточное направление не то что резко, а даже в среднесрочной перспективе не сможет стать палочкой-выручалочкой. Да, при всех своих сложностях и неурядицах Азия развивается и будет развиваться шустрее Старого Света. Но энергоемкие производства там постепенно начинают замещаться более высокотехнологичными. К тому же тот же Китай также не надеется на манну зарубежную, а активно занимается разведкой и освоением собственных месторождений. Нет, определенный спрос на импортные углеводороды есть, и никуда он не исчезнет. Но кто будет поставщиком — вот самый драматический вопрос для российских компаний. 

Огромная территория — преимущество и бич России. Обладая богатыми недрами, она всегда сталкивается с проблемой транспортировки добытого из них. Слишком дорогой она получается. По крайней мере, при нынешней конъюнктуре мировых цен стоимость логистики становится принципиальной и чуть ли не краеугольным камнем конкурентоспособности. Конечно, рассматриваются самые разнообразные варианты сохранения энергетического экспорта. От строительства новых ниток трубопроводов до возведения газосжижающих мощностей. Но при всей масштабности задумок они не могут перекрыть «выпадающие» европейские объемы. Полноценная же переориентация инфраструктуры на Восток требует огромных инвестиций, которых у России не появится в ближайшем будущем.

Газово-нефтяные монополии до поры до времени с надеждой взирали на внутренний рынок. Но, по прогнозам ученых Института энергетических исследований Российской академии наук, потребление энергии страной в период с 2015 до 2040 года увеличится на 17% при самом благоприятном сценарии: если исчезнут санкции, пойдут инвестиции и стране наконец-то удастся выпрыгнуть из трясины рецессии. В противном случае, а такое развитие событий пока более вероятно, приходится рассчитывать лишь на 10-процентный спрос за следующие 25 лет. И будет наблюдаться реальный избыток добывающих газовых мощностей. Причем рост добычи будет обеспечиваться в основном за счет традиционных местностей. В частности, полуострова Ямал, с которого через Беларусь проложен магистральный газопровод, питающий топливом и наше государство. 

С нефтью дела обстоят несколько проще. В силу ряда причин прогнозируется к 2040 году снижение добычи примерно на 15%. Но даже оставшиеся объемы придется пристраивать. В последние годы много говорят об освоении Восточной Сибири, но и через четверть века основным регионом добычи по-прежнему будет являться Уральский федеральный округ. Более того, его роль и доля только вырастут. А логистически эти месторождения более приближены к Европе, чем к Юго-Восточной Азии. 

При такой долговременной углеводородной географии не совсем понятна российская позиция к потребителям ближнего зарубежья. Особенно когда речь идет даже не о цене, а о сокращении поставок в принципе. Да, сегодняшняя внешняя конъюнктура не такая враждебная, какой грозит стать в ближайшем будущем. Но время-то летит стремительно. Ведь должны же понимать отраслевые менеджеры и чиновники, что разнообразные дрязги по нефтегазовым проблемам только создают неоправданные сложности белорусскому нефтехимическому комплексу. Конечно, с одной стороны, это чисто наши, национально-экономические проблемы. С другой — от динамичного развития и конкурентоспособности отечественных производств частично зависит и российский сырьевой сектор. В конце концов, наша страна является весьма крупным, значительным, а если проанализировать сегодняшние цены, то и достаточно премиальным рынком сбыта российских природных богатств. И, по логике вещей, соседи должны быть крайне заинтересованы в стремительном развитии наших и нефтепереработки, и химии. Их устойчивая работа создает задел гарантированного спроса на сырье в будущем. Так в чем смысл создания сложностей клиентам на ровном месте? С точки зрения экономики, получается полный абсурд. Остается только надеяться, что он исчезнет вместе с созданием единого рынка энергоресурсов. Собственно говоря, в нем заинтересованы не только мы, потребители, но и российские партнеры в качестве поставщиков.

Энергетика богата парадоксами, и с течением времени их количество не уменьшается, а только увеличивается. Пока страны ОПЕК и примкнувшие к ним упорно стараются восстановить цены на нефть до прежних значений, жизнь течет своим чередом и подсказывает: в ближайшие несколько десятилетий взрывного спроса на энергоносители не предвидится. Дефицит их тоже не прогнозируется. Причем он будет отсутствовать при любых сценариях развития мировой экономики: и благоприятном, и пессимистичном, и реалистичном. Потребление если и вырастет, то весьма незначительно — отличаться будет только перераспределение потребления по регионам. 

Ученые-эксперты уже сегодня пытаются прозорливо заглянуть в будущее мировой энергетики — в 2040 год. Конечно, точно сказать, каким будет мир через четверть века, могут разве что потусторонние силы. Несомненно, в решении этого уравнения со многими неизвестными присутствует значительный элемент вариативности. Но тенденции четко просматриваются. И одна из них — мир уже прошел пик энергопотребления. Развитые страны давно оставили этот этап своей эволюции позади. Теперь на очереди Китай и ведущие страны Юго-Восточной Азии. В Поднебесной даже при благоприятном развитии экономики пик спроса и на нефть, и на газ придется где-то на 2030 год. Потом — только снижение. Причин для такого развития событий предостаточно. И рост населения Китая замедляется, и экологические проблемы подпирают, и новые, более экономичные технологии осваиваются. 

Собственно говоря, Азия сегодня повторяет европейские тренды. Правда, в ЕС есть еще одна особенность: государственная политика ставит во главу угла не доступность энергоресурсов, а диверсификацию поставок при минимальных выбросах. Поэтому Старый Свет готов использовать более дорогие технологии и менее выгодную логистику в угоду цене. 

Впрочем, нынешние тренды могут значительно корректироваться в зависимости от общей ситуации в мировой экономике. Если великим державам удастся преодолеть нынешние противоречия, локализовать или ликвидировать горячие точки, придушить международный терроризм, наладить тесное сотрудничество с «третьим миром», обеспечивая ему доступ к современным технологиям, то планетарный ВВП будет ежегодно увеличиваться на 3,4—3,5%. Естественно, вырастет и спрос на энергетику. Но не столь значительно: все государства без исключения будут внедрять экономичные ноу-хау. При плохом развитии событий геополитические противоречия только углубятся, глобальное пространство развалится на макрорегионы, пропасть между бедными и богатыми государствами только расширится и углубится… Реалистичный сценарий лежит где-то посередине. 

Парадоксально другое: при любом раскладе мирового пасьянса реальный спрос на энергетику может обеспечить разве что Африка. Фактически только на этом континенте в ближайшие 25 лет будет наблюдаться взрывная демография: население увеличится приблизительно в два раза. Соответственно, спрос вырастет на все без исключения товары. А потребление будет зависеть от уровня платежеспособности. При благоприятной ситуации она также будет увеличиваться, и Африка превратится в локомотив планетарного роста. При плохом сценарии потребности не будут подкреплены финансами. Но зато не настолько стремительно будет падать энергопотребление в развитом мире: из-за кризиса даже ведущие страны будут вынуждены частично свернуть внедрение новых технологий. 

Не планируется и серьезного всплеска или падения спроса на топливо. Каких-то революционных научно-технических прорывов до 2040 года, по мнению экспертов, не предвидится. Будут эксплуатироваться и совершенствоваться уже известные технологии. А поэтому, какие бы иллюзии ни питали приверженцы зеленого транспорта, автомобили на аккумуляторах и топливных пластинах даже спустя два десятилетия останутся достаточно дорогими игрушками. И будут проигрывать старому доброму двигателю внутреннего сгорания. Да, богатые страны за счет административного давления будут постепенно ориентироваться на экологически чистые силовые установки. Но подавляющее большинство транспорта по-прежнему будет «кушать» жидкое углеводородное топливо. Правда, автомобили станут более экономичными: если сегодня средний расход составляет около 5 литров на сто километров, то к 40-му году он упадет до 2,5 литра. И хотя за это время количество транспорта значительно увеличится, резкого спроса на нефть этот фактор не спровоцирует. А вот структура топливной корзины претерпит более серьезные изменения: мазут и другие «тяжелые нефтяные фракции» будут уходить в небытие, а вот потребность в качественном бензине и особенно дизельном топливе вырастет. Причем фактически по всему миру, а его доля в корзине нефтепродуктов увеличится к 2040 году с 31% до 36%. 

С газом в мире прогнозируется несколько более пикантная история. Его поставки на мировой рынок за 25 лет возрастут в полтора раза — до 1,2 трлн метров кубических. Причем расширится список стран — чистых экспортеров. Словом, конкуренция будет только увеличиваться. Несомненно, свою лепту внесут и технологии сжижения газа. Правда, значительный рост потребления будет опять же увеличиваться за счет стран-производителей. В основном развивающихся, которые попытаются поставить голубое топливо на службу собственной экономике. Цены на газ, по всем прогнозам, будут несколько расти, причем главным фактором будет являться не столько себестоимость добычи, сколько затраты на транспортировку. Однако котировки газа даже к 2040 году не смогут добраться до рекордов начала 2010-х годов. 

Словом, мировой рынок энергетики надежно вступил в эпоху определенной стабилизации. И углеводороды превращаются в обычный товар, на доступность и стоимость которого влияют спрос и предложение, а не спекулятивные шумы или политические интриги. Конечно, к этой парадигме непросто привыкнуть вдруг и сразу. Но, видимо, с таким положением вещей придется смириться. Прежде всего добывающим государствам.

volchkovvv@mail.ru