Двадцать шесть лет открытого неба — как яркая вспышка в жизни деревенского пилота Нины МЫШАКОВСКОЙ.
В ОБЫЧНОЙ сельской хате поет Александр Домогаров. Известный российский артист солирует здесь каждое утро. Он «поселился» надолго в деревне Зборск Осиповичского района, скорее всего — навсегда. А точнее — исполненная им песня «Небо выбрало нас» из кинофильма «Не отрекаются любя», где Домогаров ярко сыграл пилота, который чуть не погиб, отправившись на сложное задание, и у которого — длинный, трудный путь домой, к любимой женщине…
«Я по земле не хожу, а летаю…»
«Взмахнула душа крылами… Настала пора летать. Есть время разбрасывать камни. И время их собирать. Дорога уводит в небо… И труден наш путь во мгле. Кто прав, тот уходит первым. Оставив свой след на земле…»
Хозяйка дома в Зборске — Нина Мышаковская — активная, улыбчивая, скорая в движениях и жестах, словах. «Небо выбрало нас…» — подпевает она, да еще и пританцовывает. Не случайно начинает свой день с «крылатой» песни, влюблена в ее музыку и слова. Двадцать лет как выбрала деревню на жительство, но ее еще манит дорога в небо. Она же прошла свой длинный лазурный путь — двадцать шесть лет летчица покоряла воздушное пространство.
— Мы с мужем, Эрнестом Ивановичем, — не местные, переехали в Зборск из Минска, — поясняет Нина Владимировна. — Тянет ли меня в небо? Мне кажется, что я по земле летаю, а не хожу… Откуда такое увлечение? Я в деревне росла, постоянно была с природой, любила наблюдать, как пернатые носились перед глазами...
«Наше время пришло»
«Небо выбрало нас… Сделай шаг за звездою. Отогрей этот мир. Дай ему этот шанс. Оторвись от земли. Поднимись над собою. Наше время пришло… Наше время пришло. Небо выбрало нас…»
Звезды и небесное светило Нина Владимировна впервые увидела в Барановичском районе — там родилась эта поклонница воздушной стихии. В сердце и памяти запечатлелся каждый уголок милых сердцу Ялуцевичей. Называет она свою малую родину то деревней, то хутором.
— После последнего звонка в школе приехала в Минск, — вспоминает сельская летчица, сидя за столом и подперев голову рукой. — Поступала в институт легкой промышленности, но завалила экзамены. Что делать? Понесла документы в ГПТУ, решила стать мастером-модельером по пошиву головных уборов... Молоденькая была, шестнадцать лет, ходила в троллейбусный парк, просилась, чтобы взяли водителем. Не брали. Хотела быть кондуктором — билеты продавать. Тоже отказали. Но меня всегда влекла скорость!
После окончания училища Нину, тогда еще с фамилией Гресь, распределили в Полоцк, где она отработала положенный, но такой длинный для нее, год в КБО.
А потом сделала решительный шаг навстречу своей путеводной звезде. Собрала вещи и уехала в Минск. «И тут мне исполнилось восемнадцать лет. Можно устраиваться на любую работу! Случайно увидела передачу, которая рассказывала про Минский аэроклуб ДОСААФ. Я — мигом туда. А еще ведь меня взяли и водителем троллейбуса, — продолжает рассказчица. — И одновременно бегала и в аэроклуб, и в троллейбусное депо. Три года разрывалась между ними. Водила троллейбус номер два по любимому маршруту — по проспекту Ленина. В депо смену сдавала и через лес — на полеты. Каждый день. Или, наоборот, с утра на полеты, а с обеда спешу на работу. Поднималась в четыре часа. Бывало, только три часа за сутки посплю и не слышу звонка будильника. Поэтому ставила его… в металлическое ведро. Такой звон стоял! И все равно не слышала, от сильной физической нагрузки. А однажды в троллейбусе… уснула. Солнце припекало, меня и сморило. Стукнула какую-то машину. Помню, пассажиры кричали: «Разява» (смеется. — Прим. авт.). Открыла дверь троллейбуса, они мигом все и выскочили. А мне еще надо было в тот день сделать пять зон высшего пилотажа, который состоял из десяти фигур. Выходила из самолета, и ноги в коленках не держали.
Мои полеты в аэроклубе начались в мае 1965-го. Два года летала на планерах, а потом села за штурвал ЯК-18».
В 1968 году настойчивая Нина Гресь попросилась в летную школу. Единственное учреждение, куда могли поступить девчата, размещалось в Калуге.
«У моих родителей было трое сыновей и я — четвертая. Все горевала: ну почему я не родилась мальчиком! Только через аэроклуб мы, девушки, могли поступить в летную школу. А для этого нужно было сто часов самостоятельного налета на высшем пилотаже! А ведь это — три года работы. Я же за два года сто часов налетала! Было и еще одно условие при поступлении: брали девушек не старше 24 лет. А мне как раз столько и исполнилось.
И вот, слава тебе Господи, меня приняли! И я уехала в летную школу. Окончила ее с золотой медалью, в звании младшего лейтенанта, и настолько мне там нравилось, что даже плакала, когда покидала Калугу.
А в минском аэроклубе меня ждали, но я не пошла туда работать. Хоть и окончила училище по специальности «летчик-инструктор» и должна была учить молодежь. Ведь чтобы в аэроклубе летать, надо ежегодно совершать прыжки с парашютом. А я в летной школе на последнем курсе, когда делали выброску с самолета, приземлилась в лужу и копчик сломала. После этого надо было отлетать еще три месяца, и я на малых скоростях умудрялась выполнять фигуры. Столько было проблем! Если бы про мои болячки узнали медики, списали бы... У меня левая коленка и сейчас не действует, когда невропатолог стучит молоточком. Видя, как работает правая нога, я научилась точно так же дергать левой. Женщины — народ изобретательный…
Пошла работать в аэропорт «Минск-1», потому как летают с парашютами только военные самолеты и спортсмены. Все остальные типы — пассажирские — без парашютов. Если, не дай Бог, случится авария, пилот никогда не оставит пассажиров...
Летала я на самолетах Ан-2. Была и командиром, но осталась вторым пилотом. Последние десять лет трудилась в санавиации. Летом патрулировала леса от пожаров. Какие заявки были, такие и выполняла».
Муж Нины Владимировны — Эрнест Иванович Мышаковский — авиатехник, обслуживал самолеты на вылет. Сыграли они свадьбу в 1976 году. Вырастили двух дочерей…
Когда в 1986 году громыхнул Чернобыль, Нина Мышаковская возила на место аварии минских чиновников. Эти полеты в радиационную зону не прошли бесследно, здоровье у летчицы резко ухудшилось, врачи не знали, что делать, еле выжила. В 1991 году Нину Владимировну списали с летной работы, и тогда она решила оставить город и переехать в Зборск.
«Три минуты — и вираж над родным домом…»
«Мы любим, живем и верим. В последний и первый раз. Мы смотрим с тобою на время. А время смотрит на нас. Пусть кто-то сгорит до срока. Умеешь летать — лети… И в небо свою дорогу попробуй сегодня найти…»
В Осиповичском районе Мышаковские поселились в доме родной тетки Эрнеста Ивановича.
— Когда приехали, родственница была уже старенькой, мы ее досмотрели, — продолжила наша героиня и показала рукой в сторону окна: — Больно здесь земля хорошая. Пропашет конь, и она рассыпается. Я как увидела это, диву давалась! У нас в Барановичском районе земля не такая. К счастью, мои Ялуцевичи еще и теперь «живы». Не забываю их. Когда по заданию в Барановичи направлялась, то, бывало, залечу на родину, вираж сделаю вокруг дома и дальше полетела. Всего-то надо было на девять километров в сторону отклониться — это три минуты лету…
К сожалению, мои отец и мать уже умерли, в Ялуцевичах живет старший брат — переехал из Барановичей. Второй брат Миша — начальник штаба в Минске. Когда я в летной школе училась, он только десять классов окончил. Миша прислал письмо: «Нинка, я сделаю, как ты: поеду в город, буду водить троллейбус и ходить в аэроклуб». Я в ответ настрочила: «Ты же парень, тебе сразу можно поступать в летную школу». Написала письмо в минский аэроклуб, попросила дать направление брату. И он поступил. Сказал: «Сестра, я, как и ты, окончу летную школу на золотую медаль». Интересный вам скажу факт: в Советском Союзе мы — единственная семья, где брат и сестра — летчики. И оба на золотую медаль окончили летную школу!
«Только деревней и живу...»
Чтобы поправить здоровье, Нина Владимировна развела в деревне коз. У нее было семь рогатых красавиц и много целебного молока.
— А теперь покажу вам самую распрекрасную мою фотографию. Будьте любезны, посмотрите, какой у меня муж красивый, — как фокусник из рукава Нина Владимировна откуда-то достает небольшой снимок. Застывшее мгновение и вправду прекрасно — идущее навстречу фотографу симпатичное стадо коз, муж летчицы и маленькая красавица — внучка Настенька. — В деревне я себя поставила на ноги. Ходила по округе с козой. Становилась лицом в сторону Северной полярной звезды и медитировала, делала упражнения… А какая тут красота вокруг! Душа плачет, потому как уже живность досматривать не можем. Сил нет. Недавно от последней козы избавились. Вот курочек держим. И постоянно растим одного-двух кабанчиков. Как в деревне живется? Только ей, деревней, и живу. Цветам радуюсь, развожу их. В лес пойду, и если увижу там красивые цветы, откопаю и у дорожки во дворе посажу. Приходят сельчане, берут у меня рассаду, даже бригадирша просила, чтобы возле фермы посадить.
Нина Владимировна не унывает. Ее энергией и живостью можно только восхищаться. Она не любит скучать, даже собирается записаться на… танец живота. А еще Нина Владимировна, когда приезжала в Минск, встречалась со школьниками, удивляла их своими рассказами. Вот и соседние Лапичи не отказалась посетить, пообщаться с ребятней, когда ее пригласил коллега — штурман, который там живет.
— О чем мечтаю? Море, волны белые на берегу, песок. И лошадь чтоб бежала белая. А еще и гнедая — в пятнах. И брызги чтоб летели. Но нигде такой картины не могу найти, — сказала на прощание Нина Владимировна.
Вера ГНИЛОЗУБ, «БН»
Фото Николая ВОЛЫНЦА, «БН»
