В Сирии на смену старым проблемам приходят новые

На этой неделе обострилась ситуация на юге сирийского государства. Сирия и Израиль обменялись ракетными обстрелами, в результате которых уничтожен ряд целей и сохраняется напряженное положение.

Связаны ли друг с другом нынешние обострения ситуации на севере и юге Сирии? И что происходит в этой стране на фоне сообщений о практическом разгроме ИГ и постепенном расширении территорий, находящихся под контролем правительства Башара Асада?

В начале сирийского кризиса в марте 2011 года многим казалось, что дни правительства Асада сочтены, а к власти в стране придут новые политические силы, с которыми и Турция, и Израиль смогут решить многолетние проблемные вопросы. Для Анкары важно было нормализовать территориальные размежевания, а также гарантировать отсутствие угрозы со стороны радикальных курдских сил. Для Израиля принципиальными были вопросы статуса Голанских высот (в Сирии предпочитают термин «провинция Кунейтра»), а также прекращения поддержки для радикальных антиизраильских движений в Палестине и Ливане, включая поддержку шиитского движения «Хезболлах». Парадоксально, но многие политические силы в Израиле считали, что гораздо легче будет договориться с исламистскими движениями, поддерживаемыми Саудовской Аравией или Катаром, чем с относительно светским националистическим правительством Баас, которое рассматривалось как естественный союзник Тегерана.

Ход гражданской войны в Сирии показал, что этим ожиданиям не суждено было сбыться. Поддержка со стороны Ирана и России, необходимость бороться с ростом террористической угрозы значительно изменили баланс сил в регионе, поставив турецкие и израильские власти перед необходимостью решать новые проблемы.

Во–первых, очевидно, что единое унитарное сирийское государство, система балансов в котором вокруг правящей партии Баас выстраивалась десятилетиями, не будет восстановлено в прежнем виде. В лучшем случае речь пойдет о широкой автономизации Сирии с серьезным размежеванием отдельных этноконфессиональных групп. Для Турции, в частности, это означает риск усиления радикальных курдских партий, осуществляющих атаки, в том числе и на турецкой территории.

Во–вторых, свершившимся фактом стал рост иранского влияния в регионе. И хотя официальный Тегеран публично приуменьшает свою роль, очевидно, что вопросы сирийского урегулирования невозможно решать без его участия. Учитывая рост иранского влияния в Ираке и Ливане, можно говорить о формировании политического шиитского пояса на Ближнем Востоке. Политика Эр–Рияда не смогла сбалансировать успехи активности Ирана. Естественно, все это не может не беспокоить еврейское государство.

В Израиле хорошо помнят лето 2006–го, когда вооруженное противостояние между вооруженными силами еврейского государства и ополчением движения «Хезболлах» не привело к достижению поставленных целей. Сейчас же речь идет о несоизмеримом росте мощи противников Израиля.

В–третьих, каковы бы ни были упреки в адрес правительства Асада до начала гражданской войны, ситуация в стране была управляемой и контролируемой. За годы военного противостояния сформировались целые группировки, неподконтрольные никому и готовые на самые радикальные действия. Стоит вопрос, как официальные сирийские власти смогут взять под свой контроль всю территорию страны. Естественно, соседи Сирии, прежде всего Турция и Израиль, которые являются мишенью номер один для определенных террористических группировок, заинтересованы в создании определенных зон или поясов безопасности на своих границах. А это неминуемо означает осуществление военных мероприятий на территории Сирии, что, конечно же, и в Дамаске, и в Тегеране будет рассматриваться как нарушение сирийского суверенитета.

Каков же выход из сложившейся ситуации? Представляется, что четкого ответа на этот вопрос не знает никто. Ведущие региональные игроки либо устраняются по объективным причинам, либо стараются обеспечить для себя максимально выгодные условия в обстоятельствах неопределенности будущего устройства сирийского государства.