Неожиданные фотоистории малоизвестных героев войны

МЕНЯЮТСЯ времена, приходят на смену новые поколения, и в памяти стираются многие лица и события, о которых забывать не следует. Однако кое-что обязательно останется и уцелеет даже в огне самой кровавой войны. Рукописи, как писал классик, не горят. В юбилейный год Победы наши журналисты провели немало расследований и помогали реальными делами увековечить память героев в рубрике «Правда из камня». В нашем новом проекте мы хотим обратиться к еще одному документу времени — фотографии. Снимков времен войны осталось не так уж много, и зачастую они могут поведать удивительные истории, полные противоречий и страстей. Мы будем рады, если к проекту подключатся наши читатели, поделятся фотосвидетельствами о Великой Отечественной войне (с радостью поедем в командировку по письму). Разыщем любопытные сведения и вместе с профессионалами — архивистами, сотрудниками музеев и другими экспертами. В премьере рубрики с помощью сотрудников Сморгонского историко-краеведческого музея мы выбрали несколько любопытных страниц из судеб местных жителей и освободителей города, иллюстрированных фото, которыми и делимся с читателями «СГ».

ФОТОГРАФИЙ военного времени чрезвычайно мало. Главный хранитель фондов Сморгонского историко-краеведческого музея Павел Картавик не исключает, что часть документов до сих пор засекречена. Камера в те годы являлась роскошью. Однако она все-таки была у державшего в Сморгони в годы войны свое ателье Александра Анисимовича Дерюги. Этот человек снимал не только обычных горожан, но и полицаев. О существовании альбома с теми фото упоминает один из руководителей партизанских групп, действовавших на Сморгонщине, Николай Михайлашев. Но раритет пока работникам музея недоступен.


В СМОРГОНЬ немцы пришли уже на третий день после начала войны, большинство призывников в суматохе и панике даже не успело добраться в Лиду и вернулось в свои дома. Во время оккупации в районе находилось сразу два противоположных по своей сути учреждения: дом отдыха для немецких офицеров и лагерь для военнопленных, где в жутких условиях содержали более тысячи людей. Треть из них погибла. Уже после войны сотрудники музея нашли в Белорусском государственном архиве кинофотофонодокументов снимок одного из узников этого лагеря — стрелка-радиста Виктора Табакова. В начальный период войны экипаж подбитого самолета его командир направил на колонну вражеской техники в районе Сморгони. Виктор успел выпрыгнуть с парашютом, бойца подобрали жители деревни Дубатовка. Однако вылечить от ран, которые начали гноиться, они не сумели и переправили своего подопечного в городскую больницу. Его спасла медсестра Эмма Георгиевна Кабан. По иронии судьбы она была из семьи обрусевших немцев. Позже Виктор оказался в лагере, выжил и в 1950-е годы приехал на Сморгонщину, чтобы поблагодарить людей, подаривших ему вторую жизнь.

УДАЛОСЬ заполнить деталями еще одну любопытную страницу из военной истории города. Оказалось, первым, кто начал операцию по освобождению Сморгони 4 июля, был экипаж Михаила Шуйдина. Кто бы мог подумать тогда, что этот юный танкист станет народным артистом РСФСР, знаменитым партнером Юрия Никулина в клоунском дуэте на арене московского Цирка на Цветном бульваре?

Итак, вернемся в день освобождения. По плану операции наши войска намеревались ударить по гарнизону немцев с трех сторон одновременно. 35-я танковая бригада должна была наступать в направлении Вильнюса. Всю ночь наводили деревянную переправу через Вилию. Экипажу Шуйдина пришлось заранее переправиться на другой берег и там из засады прикрывать наступавших. По воспоминаниям старожилов, 1944 год был очень жарким, река сильно обмелела. Вечером танкисты перебрались в засаду в редком лесочке и стали ждать. Противник обнаружил этот танк около 9 утра — русские бойцы сами открыли стрельбу. Фактически с этих выстрелов и началась освободительная операция. Экипажу пришлось нелегко. Немецкие батареи пытались уничтожить огневой рубеж, в течение трех часов страха и ужаса им пришлось маневрировать и в то же время защищать своих. Только около полудня наша артиллерия уничтожила немецкие пушки, началась переправа, и основные силы направились в город. К трем часам дня он был освобожден.


Примечательно, что уже позже Михаил Шуйдин горел в танке, на его лице остались следы сильных ожогов. Однако прожил достаточно долгую жизнь, умер в 1983 году и выступал на арене не только как клоун, но и как акробат-эксцентрик.

В МУЗЕЙ родственники передали всего шесть ветеранских дел. Среди них и уникальные документы Фадея Константиновича Воронище. Уроженец сморгонских Клиденят пережил на своем веку немало удивительных моментов, проделав путь в Аргентину, затем в Испанию, Францию, и вернулся домой в 1945 году.

Павел Петрович бережно извлек из хранилища драгоценную папку. Удостоверение личности на испанском языке, фотографии с заграничными товарищами — как это стало возможным? Оказалось, в 1917 году дом семьи был разрушен. Жить было негде, разруха, голод, и в 1928-м он решил эмигрировать. Нанялся кочегаром на судно — и оказался в Аргентине. Там устроился в Санта-Фе кузнецом в железнодорожном депо. На новой родине всерьез увлекся левыми идеями, вступил в коммунистическую партию. Началась гражданская война в Испании. В 1936 году уроженец Сморгонщины все бросил и подался туда. С 1937-го в рядах интернациональной бригады имени Я. Домбровского сражался с франкистами. В 1939-м раненым попал в плен и сидел в концлагере Кампа-Гюре до 1942 года. Бежал на территорию Франции и примерно через год примкнул к отрядам «Маков». Это часть движения Сопротивления нацистским оккупационным войскам, в основном вооруженные группы партизан, действовавшие в сельской местности. Первоначально они состояли из беглецов, которые пытались избежать призыва в трудовые отряды, отправляемые на принудительные работы в Германию.

Интересно, что по завершении Второй мировой войны Фадей, которому на тот момент было около 38 лет, вернулся в родные Клиденяты, женился. Как позже он рассказал сыну, с собой привез два чемодана заграничных вещей, но их практически сразу же украли. Никаких санкций советская власть к нему не применяла, но и о заграничном этапе своей жизни ветеран предпочитал не слишком распространяться, даже среди близких. Правда, фотографии того времени у него все же были — их подарили иностранные товарищи, с которыми он встретился в Москве в 1960-е годы. До пенсии этот удивительный человек работал слесарем, а затем мастером и заведующим производством на литейно-механическом заводе в Сморгони. Умер в 1997 году, дожив до 90 лет!

ВАМ есть что показать и рассказать о Великой Отечественной войне? Давайте продолжим составление нашей общей фотоистории вместе!