– Это стереотип, будто на телевидении работают только по блату. Как и многие коллеги, я пришел на ТВ с радио. После одиннадцатого класса, еще даже не зная, есть ли моя фамилия в списке студентов журфака, методично обзванивал минские радиостанции с просьбой взять меня на работу. А в сентябре, когда началась учеба, стал ходить по редакциям лично. Так продолжалось до тех пор, пока руководство одной из станций наконец не смилостивилось: «Ну что ж, раз он так хочет, пускай попробует». В этот же день мне позвонили: «Через час пресс-конференция, нужно сделать прямое включение по телефону. Сможешь?» До сих пор помню свое состояние: конец зимы, с неба падает мокрый снег, под ногами – каша. Я только что вернулся домой, а чтобы успеть на встречу, прямо сейчас нужно было отправляться обратно. Но я поехал и все сделал как надо. Мне кажется, студенты журфака пятилетней давности, когда учился я, и нынешние – это разные люди. Недавно общался с третьекурсниками и заметил, что у них совсем нет энергии, инициативности – для журналиста это трагедия.
Ольга Кипарина: Что вы чувствовали во время первого прямого эфира – панику или, может быть, эйфорию?
– Паники не было. Помню, что коленки тряслись уже после. Но вообще не так страшен первый эфир, как второй. Есть даже такой профессиональный термин – «синдром второго эфира». Ты его уже не боишься, расслабляешься – и в результате все может пойти не по плану. Коллегам, которые приходили после меня, всегда говорил: «Погоди, еще не время отдыхать». Наверное, я никогда не готовился к съемке так тщательно, как тогда, – даже пытался заучить информацию на случай, если выйдет из строя суфлер. Сейчас уже понимаю, что это лишнее: есть много других вариантов, как подстраховаться. В принципе, зная, что происходит в мире, уже можно провести выпуск новостей.
Читайте также
– Конечно. Помню, в первый год моей работы у нас вышла информация, которую я почему-то не видел до эфира. Это был видеоролик из Австралии: ведущий зачитывал прогноз погоды прямо из вольера с пеликаном. Но птице гость не понравился: пеликан стал его щипать, журналист – визжать. Это было дико смешно: когда мы запустили сюжет в нашей студии, операторы вытирали слезы. В такой обстановке было очень сложно сдержать хохот и нормально попрощаться со зрителями.
Евгения Кошкарова: Дайте совет, как, став успешным и известным, не зазвездиться и не превратиться в сноба?
– Лучшее лекарство от звездности – это когда тебе приходится выполнять разную работу, и не всегда по своему профилю. Например, у нас на «Беларусь 1» ведущих нередко просят набрать текст для бегущей строки, отформатировать его по шрифту. Хотя, кажется, ты ж ведущий, должен настраиваться на эфир, а не редактировать новости. Это здорово отрезвляет.
Ксения Ситник: Представьте: до съемки осталось всего ничего, и вы вдруг понимаете, что не можете сниматься. С горем пополам вам находят замену, но человек совсем неопытный и никогда не работал перед камерой. Есть ровно пять минут, чтобы объяснить новичку самое главное. Что ему скажете?
– Я бы не пустил новичка в кадр – такой эфир даже хуже, чем если бы программа не вышла вообще. Но если ситуация действительно безвыходная, посоветовал бы перечитать текст и проверить информацию: точные ли там данные, понятно ли они изложены.
Дарья Готовко: Сегодня смотреть телевизор – немодно. Многие наши ровесники хвастаются: «У меня дома вообще телика нет». Почему так происходит, как вам кажется?
– Я не воспринимаю это утверждение всерьез. Потому что те, кто говорит: «Да я вообще его не включаю», в курсе всего, что происходит на экране, знают ведущих. Многие смотрят телеканалы через интернет, просто не хотят в этом признаваться.
Ксения Ситник: Как-то вы рассказывали в интервью, что ставите будильник на полчетвертого утра. Неужели никто из знакомых врачей не говорил вам, что это вредно, это не «айс»?
– Я и сам понимаю, что такой график нельзя назвать здоровым. Знаю людей, которые, отработав пару лет в утреннем эфире, уходят в другой сегмент телевидения – не выдерживают.
Юлия Дробова: Зависимы ли вы от соцсетей?
– Не скажу, что зависим. Но бывают дни, когда думаю: «Так, нужно что-нибудь запостить». Есть мнение, что, если не хочешь терять подписчиков в «Инстаграме», следует размещать хотя бы один пост в день. Но я не стремлюсь делать все по правилам и просто делюсь тем, чем хочется.
Полина Мигиневич: Когда вы в последний раз плакали?
– Сложный вопрос. Через журналистов проходит столько информации: страшной, радостной, трогательной, что со временем эмоции нивелируются и тебя уже сложно чем-то удивить или расстроить. Это, кстати, касается и положительных событий. Так что прежде чем поступать на журфак, хорошенько подумайте, нужна ли вам такая жизнь .
Полина Рябченко: Сколько часов в сутки тратите лично на себя?
– Не так уж и мало, главное – грамотно все спланировать. По опыту знаю: не впишешь занятие в спортзале в ежедневник – времени на него не останется.
Юлия Дробова: Как вы относитесь к моде?
– Не разбираюсь в ней вообще, никаким тенденциям не следую.
Полина Мигиневич: Представьте, что у вас есть возможность на неделю слетать на отдых в любую точку мира. Что выберете?
– Наверное, Амстердам. Я уже бывал в этом городе, но мне здесь всегда интересно.
Полина Калачик: Вас считают одним из топовых свадебных ведущих. А кому бы доверили вести свою собственную свадьбу?
– Может быть, и никому. Недавно ездил на свадьбу к коллеге, где вообще не было ведущего. Торжество получились очень уютным и семейным, мне понравилось.
Евгений ПЕРЛИН
Родился: в 1990 году в городском поселке Корма Гомельской области
Семья: отец – Михаил Израилевич, мама – Надежда Константиновна, пенсионеры; брат – Александр, связист
Образование: в 2012 году окончил Институт журналистики БГУ
Карьера: с 2007 по 2009 год – ведущий радио Unistar. С 2009-го – ведущий новостей на телеканале «Беларусь 1» и утреннего шоу «Добрай раніцы, Беларусь!». Комментатор Международного конкурса песни «Евровидение»
Вкусы: любимое блюдо – колдуны, напиток – чай с малиновым вареньем и лимоном, автор – Познер, фильм – «Жена смотрителя зоопарка»
krupenk@sb.by,
фото Юрия МОЗОЛЕВСКОГО
