Приезжаю в любой город и первым делом иду в местный музей. И вот странное дело: интересно мне рассматривать не бивни мамонта, чучела волков и белок, а старые вещи, найденные при раскопках или принесенные в местное хранилище истории жителями местечка.Помню, как поразили меня кожаные туфли, лежащие в витрине Слонимского музея. Старая потемневшая кожа, протертые подметки, остатки шнурков. Туфельки, которым, по самым скромным подсчетам, несколько сотен лет! Я живо представила мастера, сшившего их. Представила, как сидел он у слепого оконца в полуподвальном помещении дома, возможно, стоявшего как раз на месте музея, и шил сапоги и туфли обеспеченным горожанам. Мимо окна по мостовой гремели колеса телег, сделанных без единого гвоздя, шаркали ноги в лаптях, стучали босыми пятками ребятишки... Город жил своей жизнью, наполнял воздух своими звуками и запахами. И почти все в общем–то, что окружало в те времена людей, было сделано знающими руками ремесленников. А каждое местечко славилось своими неповторимыми мастерами!
К примеру, глиняную посуду, звонкую и красивую, везли со Столинщины, из Городной да из Ясенца, деревни, располагающейся недалеко от Барановичей. За кадками и бочками ехали в Яново Полесский (Иваново), там и сейчас знатные бондари живут, за хомутами и дранкой на крыши — в Лунинец. В Ганцевичи в начале прошлого века отправлялись за... зонтиками и утюгами. Зайдите в местный музей — целая полка отдана «желязкам», украшенным затейливыми узорами и вензелями изготовивших их мастеров. В каждом белорусском местечке были свои мастерицы–ткачихи и вышивальщицы, швеи и вязальщицы.
Помню, с каким благоговением ходила я по маленькому музею в деревне Теребличи Столинского района. В здании небольшой местной библиотеки собраны более тысячи экспонатов — изделия местных мастеров–ремесленников. Возраст нескольких раритетов — не один век. Приспособления для обмолота зерна, для трепки льна, всевозможные корзины и кузовки, станки для свивания веревок из лыка, старинные спички–«кресала», колоды–ульи... И в каждой из этих вещей — частичка души местного Кулибина. В каждой — свои особенности, присущие изделиям только этого места.
Прикасаюсь ладонью к древесине колоды, рассохшейся, отполированной годами, и думаю о том, что в то время хорошую колоду от деда к внукам передавали по наследству, ибо изделие это было штучным. По тому, как выдолблен «пчелиный домик», можно было узнать, какой мастер–ремесленник его делал и из какой местности.
Тепло дерева под ладонью вызывает уже почти позабытые ощущения. Мягкость самотканого коврика под ногами, шершавость края глиняной крынки у губ, вкус парного молока, запах хлеба из печи, заквашенного по рецепту бабушки, прабабушки, прапрабабушки... Воспоминания эти такие яркие и выпуклые, что кажется, и не уезжала ты никогда из домика над озером и не кончалось твое детство, и не началась новая, взрослая жизнь.
Может быть, это чувство и есть то неуловимое и почти забытое ощущение себя — причастного к некоему месту, себя — частички малой родины? Быть может, в вещах, сделанных добрыми руками ремесленников, есть крупица и того, что мы называем любовью к Родине?
Фото из коллекции лауреата премии «За духовное возрождение» Владимира ЛИХОДЕДОВА.
