Мода на загадочные предметы из прошлого преследовала человека с древних времен. Специалисты говорят, что эпоха, когда имущие люди выбирают для коллекционирования вещи побогаче и большие в объеме, например скульптуры с обилием позолоты, все–таки уходит. Впрочем, в Древнем Египте жили настоящие трудяги, и созданных ими статуй и барельефов хватит практически на все столицы мира: музей египетского искусства в Ватикане, в Лондоне хранится знаменитый Розеттский камень с текстом, благодаря которому были расшифрованы древнеегипетские иероглифы... Стоит ли вспоминать здесь коллекцию древнеегипетской скульптуры в Эрмитаже?Сегодня в мире известно около двух десятков достойных частных коллекций почтовых открыток, собранных по уму. Иными словами, тематически. С одним таким сокровищем — коллекцией Владимира Лиходедова — вот уже в течение 3 лет мы регулярно знакомим читателей «СБ». Но сколько бы глобалисты ни призывали человечество к открытому обществу, формированию всемирного правительства и так далее, люди вряд ли откажутся от своих культурных национальных ценностей... Наивные минималисты с чувством оптимизма всегда будут хранить исторические предметы, фамильные ценности, напоминающие их родину. Малую и большую.
Нина Леонидовна Яковлева — гость нашей редакции — как раз подтверждает это предположение. У интеллигентной минчанки Нины Леонидовны тоже есть коллекция: изобразительная летопись семьи, которую начал собирать еще в начале прошлого века ее отец — наш соотечественник, скромный служащий с высшим техническим образованием.
В редакцию она зашла, чтобы просто подарить несколько открыток с видами дореволюционного Минска филокартисту Лиходедову. Завязалась беседа...
— Эти открытки сохранились потому, что во время Великой Отечественной войны в нашем львовском доме — в особняке известного в прошлом адвоката Чудовского — жил высокий немецкий чин. Возможно, офицер Вермахта рассчитывал, что после окончания войны это сказочное строение ХIХ века останется за ним, и поэтому бережно относился ко всему, что стояло из мебели в доме. Моя мама с бабушкой уходили в экстренном порядке из Львова и, конечно же, в эвакуацию брали вещи только первой необходимости. Наши семейные альбомы, письма, документы на дом, как и счета за коммунальные услуги так всю войну и пролежали в этом старом комоде, доставшемся нам вместе с особняком. Еще до войны отцу как специалисту предоставили целый дом во Львове. Как выяснилось, немцы комод даже не открывали. После победы мы вернулись снова во Львов. Кстати, домовая книга адвоката Чудовского до сих пор у меня хранится. Я ее просто забыла вернуть после продажи дома новым владельцам. И уже вряд ли верну.
— А как ваша семья из Беларуси оказалась во Львове, а позже — в Минске?
— Долгая история. После окончания Гомельского железнодорожного техникума отца направили работать в одно учебное заведение Днепропетровска. А позже, после 1939 года, его как профессионала перевели во Львов. Вместе с семьей. Отец — белорус, Яковлев Леонид Иванович, родился в Вильнюсе в 1906 году, мама выросла под Могилевом. В 1935 году они поженились и забрали с собой мою бабушку — простую сельскую женщину. Кстати, позвольте, я расскажу вам о дерзости моей бабушки — Андреевой Евдокии Яковлевны.
Семейная легенда гласит, что бабушку — простую неграмотную девушку с хутора Пашково Могилевской губернии — насильно выдали замуж в ее неполные 18 лет за состоятельного человека. Как сейчас сказали бы, за предпринимателя из Могилева. Но буквально через год, в 1905 году, она, вопреки воле отца, сбежала от мужа. Домой не вернулась — фамильный позор! Работала в Могилеве, там встретила моего деда. Кстати, второй брак бабушки признали только после Октябрьской революции. В метрике моей мамы так и остался прочерк в графе «отец ребенка». Хотя дед с бабушкой прожили вполне благополучную и счастливую жизнь. Что ни говорите, а Беларусь — страна с сильной женской доминантой...
Сейчас я бесконечно сожалею о том, что не все воспоминания бабушки сохранила, что не успела записать за отцом некоторые неизвестные семейные факты. Правда, буквально за несколько лет до смерти отца я попросила его написать нашу семейную историю... Получилась книга–рукопись. Он всю жизнь был занят интеллектуальным трудом: прекрасно рисовал, исполнял романсы, для себя писал прозу и даже вел дневник. Его воспоминания я привезла в редакцию, там есть главы о Гомеле...
А в Минск приехали мы с братом в разное время, но уже состоявшимися взрослыми людьми. Продали всю львовскую недвижимость, которой хватило лишь на 2–комнатную квартиру в Несвиже. Вот ведь парадокс! Живя во Львове, нам очень хотелось увидеть Беларусь, хотя родину родителей мы знали только по их рассказам. В 1960 году после окончания Львовского политехнического института я получила направление на работу в Минск. Как я тогда обрадовалась! Сейчас же я живу воспоминанием о Львове, городе, в котором я была молодой и счастливой.
Из дневника Леонида Яковлева 1930 — 1970 гг.
***
«Наша семья в 1924 году оказалась в прекрасном городе Гомеле, расположенном на высоком берегу реки Сож. Старинный парк, Новобелицкие леса... Ни голод, ни разруха тех лет не могли омрачить моей юности. Мы занимали одну квартиру в деревянном доме на Андреевской улице. Все три квартиры имели парадный вход и вход со двора».
***
«И не было такого дома на улице, куда мы, дети и соседи, были не вхожи. Дом Ботановых, Шурмовских... Мои друзья и я, конечно же, были влюблены в Нину Шурмовскую, подругу моей сестры Тани — королевы гомельских песчаных пляжей! У Нины Пикулик мы часто собирались — музицировали. У них было фортепьяно».
***
«Мой отчий дом в Вильнюсе пережил Великую Отечественную войну, и нам было куда возвращаться: Антокль, улица Руденс, дом 9. Мои воспоминания об улице детства, а я хорошо помню Вильнюс 1914 года, с возрастом стали ассоциироваться с неведомой мне страной Швейцарией. Подсознательно мне казалось, что берега реки Нерис, песчаные пляжи, холмы, сосны, как свечи, — все эти картинки из детских воспоминаний удивительно похожи на те швейцарские пейзажи, которые я однажды видел в иллюстрированных зарубежных изданиях. Впрочем, человеческой памяти свойственно превращать события беспечного детства в сплошной позитив».
Фото из коллекции лауреата премии «За духовное возрождение» Владимира ЛИХОДЕДОВА и личного архива Нины Яковлевой.
