Сколько лет Клецку? Казалось бы, взял калькулятор и подсчитал. Как будто почти 880, если принять за год рождения города 1128–й, когда его впервые упомянули летописцы. Но историки уже давно заметили, что поселения появляются раньше, чем на них обращают внимание писатели древности.Сегодня Клецк — скорее не город, а городок, местечко. Редко сюда заглядывают туристы и оттого местные жители скромничают, когда им задают вопрос: «А что же особенного в ваших местах?» Проще, однако, зайти в музей истории Клетчины и убедиться, что еще несколько веков назад, да в общем–то в мировых масштабах «не так давно» город мог и с Несвижем и даже с Новогрудком сравниться. Не зря ведь он оказался среди тех избранных, наряду со стольной Вильной, которых знаменитый средневековый гравер Томаш Маковский изобразил среди городов Великого княжества Литовского.
Впрочем, чтобы из чуть заметного для летописцев городка Древней Руси вырасти в один из центров ВКЛ, Клецку пришлось познать немало испытаний.
В начале XVI века под городские стены стали слишком часто наведываться гости из Крыма. Воинственные татары легко проносились сквозь украинскую степь и так добирались до богатых земель Западной Белоруссии и Литвы. Летом 1506 года их орда, рассчитывая на хорошую добычу, разбила под Клецком большой лагерь. Отсюда во все стороны направлялись отряды крымчаков, сюда же они возвращались с полоном и награбленным добром.
В один день удача изменила кочевникам. 5 августа 1506 года новогородское, городненское и менское ополчения под командованием князя Михаила Глинского атаковали татарский лагерь. «Один воин двадцать и тридцать басурман в бегство обращал», — свидетельствовал очевидец. Благодаря этой победе многие тысячи белорусов, литовцев, украинцев, вызволенных из неволи, избежали участи «черноморских рабов». А пленные татары вскоре были отпущены, но не стали возвращаться на родину, а поселились в окрестностях Клецка.
Еще в середине позапрошлого столетия татар можно было легко отличить от других клецковцев. Путешественник Павел Шпилевский замечал: «Татар в Клецке не более ста человек, они включены в мещанское звание и живут в особой улице, известной под именем Татарской слободы, имеют свою мечеть и ведут жизнь трудолюбивую, опрятную и миролюбивую. В их слободе не слышно ни разгула, ни шума, ни игрищ, ни плясок. Отличительная черта клецких татар — честность, гостеприимство и аккуратность. В домах их необыкновенная чистота и благовидность. Татары занимаются кожевенным производством, а татарки приготовляют лука и чеснока на весь Клецк. Вообще, что касается всяких огородных овощей, то татарки владеют каким–то секретом выращивать их в гораздо большем виде, чем это бывает у остальных мещан клецких».
Когда–то среди четырех православных церквей города возвышался лишь один костел Святой Троицы. Этот храм известен с 1450 года. Но его судьба трагична. Новый владелец Клецка Миколай Радзивилл Черный, увлекшись модным в середине XVI века кальвинизмом, ветвью протестантизма, отобрал собор у католиков. На место ксендза Радзивилл пригласил проповедника. Им был Сымон Будный. Именно здесь Будный написал свой знаменитый «Катехизис. Науку стародавнюю христианскую от светого письма, для простых людей языка руского, в пытаниях и отказах собраную». Увлечение магнатов кальвинизмом, впрочем, было недолгим, мода прошла, и под сводами костела вновь зазвучали латинские молитвы.
Почти полтысячелетия возвышалось здание этого храма над городом. В его подземельях хоронили многих Радзивиллов, род которых отошел от несвижских князей в отдельную клецкую ветвь. В храме была уникальная для всей Речи Посполитой реликвия — литавры знаменитого короля–полководца Яна Собеского. У порога костела, согласно легенде, Карл ХII замуровал камень со своими инициалами... Проверить легенду уже не удастся: после Великой Отечественной войны костел разрушили — нужен был кирпич для восстановления «жилого фонда» и хозпостроек...
Второму клецкому костелу, сооруженному в 1683 году братьями ордена доминиканцев на пожертвования Станислава Казимежа Радзивилла, повезло больше. Он простоял до шляхетских восстаний XIX века, пока власти костел не закрыли, передали военным. А в 1851 году бывший костел освятили в православную церковь. В советские времена здесь располагались спортзал и цехи механического завода. Так храм устоял до наших дней.
У стен этого собора, на Рыночной площади, издревле устраивались кирмаши. Еще Жигимонт Август в 1559 году дал городу «привилей» на ежегодное проведение двух крупных ярмарок. К концу ХIХ века на кирмаш съезжались до 5 — 7 тысяч человек, при том, что в самом городе от силы набиралось 2,5 тысячи жителей.
В ХХ веке Клецк прославился одной из первых белорусских гимназий. Она просуществовала всего семь лет, с 1924 по 1931 год. Из ее стен вышли художник Александр Житкевич, поэт Анатолий Иверс, композитор Александр Шидловский, министр образования БССР Николай Минкевич, доктор геолого–палеонтологических наук Борис Арень.
Но минувшее столетие сделало Клецк другим.
Местная линия Радзивиллов прервалась еще в 1874 году, когда последний ординат Леон Радзивилл передал права на свое имение из 70 фольварков, местечек и лесничеств родственнику князю несвижскому — Антонию.
6 октября 1941 года немцы расстреляли около 4 тысяч евреев, немалую часть коренных жителей местечка. Татары рассеялись среди белорусских крестьян, заполнивших опустевший город после войны.
О прошлом шепчут лишь случайные свидетели. Доисторическое городище немо свидетельствует о первых веках жизни тысячелетнего города. Троицкий костел напоминает о себе готической стеной — все, что осталось от храма. Казармы Войска Польского — единственное, что уцелело от архитектуры в стиле модерн 30–х годов. Тропинки к могилам на старом еврейском кладбище заросли травой...
Будет ли у Клецка повод опять войти в историю? Рядом с разрушенной мечетью снова собираются татары на молитву Аллаху, появился памятник битве под Клецком 1506 года, в силуэте Воскресенской церкви узнается бывший Благовещенский костел доминиканского монастыря. Значит, не все пропало. Древний город проглядывает сквозь стены нового времени.
Андрей БЛИНЕЦ, научный сотрудник музея истории Клетчины.
Открытки из коллекции лауреата премии «За духовное возрождение» Владимира ЛИХОДЕДОВА.
