В плену семи нот

Музыка для меня — такая же важная часть жизни, как... книги. Отними то и другое — умру, не выдержав прессинга дней и эмоций. Пишу — и слушаю. Читаю — и слушаю. Без телевизора и даже без хорошего кино жить могу, а в тишине — никак. Как в могиле, а я в общем–то не спешу. Вот пишу вам это письмо и слушаю блюз — с надрывом, звенящей струной и надтреснутым исповедальным голосом. Жизнь прекрасна, хотя погода — не очень. Ну так ведь на улицу можно и не выходить.

Можно сидеть дома и слушать музыку. Музыка — страстная эмоция. В китайской истории известен случай, когда великий мудрец Конфуций три года отказывался есть мясо в знак почитания одной мелодии, которая возымела очищающий эффект на его душу. Я, признаться, к таким жертвам не готова. И не потому, что от мяса отказаться не могу, а потому, что давно ничто так не потрясало. Вот когда впервые в жизни увидела балет... Это — да, сильнейшее художественное потрясение: мне пять лет, и мы с родителями в Киеве смотрим «Жизель». С тех пор я балетоманка.

Но потрясений на самом деле хочется, ну или хотя бы впечатлений, раз уж с потрясениями напряг. И если с чтением вопрос хоть как–то можно снять, то с музыкой... Хочется, чтобы живая.

Концерты здесь, конечно, бывают. Но китайская, например, попса не для меня: глаза и уши слипаются от сладости. Случаются, конечно, прорывы. Недавно в Шанхае дали концерт легендарные «Роллинг Стоунз». Но не поехала: Кейт Ричардс производит на меня несколько гнетущее впечатление, я на его месте все–таки прикрывала бы рукавами свои дряблые (хоть и великие) руки. Хотя Мик Джаггер — живчик, конечно, еще тот. На пресс–конференции одна китайская журналистка попыталась его подначить и, напомнив, что он воплощает собой идею «секс, наркотики и рок–н–ролл», спросила: «С роком все понятно, а как там насчет секса?» Он не растерялся: «Вы свободны?»

В Пекине тоже радости, пусть и не такого масштаба (легенды рока предпочитают Шанхай — публика там более подготовленная, а столица на редкость консервативна), но случаются. Весь город увешан плакатами, извещающими о гастролях группы «Мумий Тролль». Оно и понятно: сейчас в Китае Год России, даже вот МХАТ приезжал с «Мещанами» — три с половиной часа на русском языке. Мне хорошо, я понимаю, а китайцы?

Билеты на «Мумий Тролль» (которых, кстати, перевели как «Красные мумии») мы, конечно, купили и большой компанией пришли. Правда, это оказался концерт группы «Цветы», о которой я знаю только то, что ее когда–то очень давно организовал Стас Намин, и они пели песню «Я желаю счастья вам...». Нельзя сказать, что меня сильно вдохновляла идея послушать это в Пекине.

Китайцев пришло много — их подвозили автобусами. Откуда такая активность? Ну, во–первых, они просто не знают, на что идут (у китайцев русская культура ассоциируется с «Лебединым озером» и «Подмосковными вечерами», поэтому они наверняка ожидали чего–то подобного), а во–вторых — у них бесплатные билеты. Это обычная практика: на предприятиях и в трудовых коллективах билеты просто раздают. Из–за этого, кстати, в Пекине перед началом любого не китайского концерта билеты с рук можно купить дешевле, чем в кассе, потому что человек, получивший билет бесплатно, и которого искусство не особенно интересует, хочет хоть какие деньги заработать.

Судя по всему, та же идея — «хоть какие деньги заработать» — двигала и артистами, которые вышли на сцену. Я знала раньше о понятии «чёс», но никогда не думала, что столкнусь с этим явлением в Пекине. «Цветы» пели песни Виктора Цоя, группы «Queen» и, конечно, насчет «счастья вам». Старательно пытались общаться с аудиторией на английском, хотя со всех сторон им кричали: «Говорите по–русски!» Китайцы начали уходить через десять минут, потом ручеек превратился в поток, и к концу этого, с позволения сказать, представления в зале людей осталось меньше половины. Хотя артисты, нужно отдать им должное, скакали по сцене вполне бодро и даже производили вполне оптимистичное впечатление, особенно в те моменты, когда призывали аудиторию хлопать в ладоши. Призыв наталкивался на хмурое молчание: китайцы не понимали, мы не хотели. В какой–то момент артисты с энтузиазмом воскликнули: «Как? В аудитории есть русские?» Ха! По залу прокатился такой хохот, что стало неудобно — за «Цветы». Впрочем, они этого не заметили, потому что (снова на очень ломаном английском) начали выяснять, как все–таки правильно говорить по–китайски «спасибо».

В общем, хорошо, что у меня обширная фонотека, теперь слушаю блюз и не чувствую себя обманутой. Конфуцию в наше время не пришлось бы поститься.