Печальная статистика: почему шестеро из десяти терпят неудачу в борьбе с алкоголизмом и наркоманией

Опрокинуть стаканчик: когда праздничная традиция превращается в ежедневную потребность


Саше (имя девушки изменено по ее просьбе) 29 лет. Красивая — таких женщин только в исторических фильмах про королевских особ нужно снимать: и рост, и стать, и аристократичные черты лица. Даже пепел с сигареты смахивает каким-то особым движением — грациозно, изящ­но. Повстречай я ее случайно на улице — ни за что не подумала бы, что передо мной алкоголичка со стажем. Две попытки завязать с пагубной привычкой закончились для Александры пшиком: она добровольно приходила в реабилитационные центры и так же, по своей воле, покидала их спустя пару недель после начала программы. Но несмотря ни на что, Саша искренне верит, что когда-нибудь ей все же удастся победить свою болезнь:

— В семье я — белая ворона. У нас в родне вообще не было алкоголиков, родители, тети, дяди выпивают, как все нормальные люди, — только по праздникам. Ходят, правда, рассказы про прапрадеда, которого я не застала и который вроде бы мог «глушить» деревенский самогон литрами и не пьянеть. Может, я в него пошла — не знаю. Но долгие годы я и правда выпивала в компаниях наравне с самыми матерыми мужиками. Они уже под столом валялись, а я требовала продолжения банкета. И жутко гордилась этим. Уже потом, много позже, врач-нарколог объяснил мне, что заправскими алкашами как раз и становятся те, чей организм принимает спиртное на ура, ведь с каждым разом хочется выпить все больше и больше, чтобы достичь нужной кондиции. А мои бывшие однокурсницы, которые ходили с косыми глазами, стоило им только понюхать пробку от бутылки водки, и которых мы в компании уничижительно называли «пьянь рахитоидная», не имели никаких шансов спиться…

Впервые я попробовала алкоголь в 13 лет. Тайком от родителей, в компании старших ребят. Это был сладкий ликер, мне понравилось. Такие посиделки у кого-то из приятелей на квартире стали традиционными — раз в неделю, по субботам, с пивом, водкой, коктейлями. Мама и папа были заняты карьерой — как раз начинали совместный бизнес, сутками пропадали в офисе, за мной и младшим братом присматривала бабушка, а обмануть старушку не составляло никакого труда. Я иду ночевать к подружке — и все, никаких объяснений никто не требовал, мне полностью доверяли. Стыдно, но я вовсю этим пользовалась. Понимаете, у нас была во всех смыслах слова хорошая, приличная, успешная семья. Никому и в голову не приходило заподозрить меня в чем-то таком аморальном. Да и не выглядела я «пьющей девочкой»: учеба мне давалась легко, проблем со здоровьем тогда не было, я не страдала от похмелья и, повторюсь, никогда не пьянела.

К 16 годам мой «послужной алкогольный список» насчитывал уже все возможные варианты спиртного, я прекрасно разбиралась в хороших винах и коньяках, которые часто покупал мой парень. Не поверите, но родители не догадывались ни о том, что я регулярно злоупотребляю крепким алкоголем, ни о том, что я уже давно веду взрослую жизнь. Помню, как мама решила в одну из редких свободных от работы минут поговорить со мной о мальчиках. Мне тогда было 15, я слушала ее и поражалась, какие предки отсталые, да у меня опыта-то побольше!

Саша долго рассказывает про то, как постепенно спиртное превращалось в ежедневную потребность. Сначала субботние флэты получили логическое продолжение по воскресеньям, затем стали захватывать и пятничные вечера. Удивительно, но при таком графике девушка каким-то образом умудрилась поступить в университет и проучиться два курса. Переломный момент наступил в преддверии очередной зимней сессии:

— Начались проблемы во взаимоотношениях с родителями, мне хотелось больше самостоятельности. Попросту говоря — испытывала желание зависать в компаниях, чаще выпивать. Раздражали их нравоучения. В итоге просто переехала жить к очередному любовнику. Отец сразу перекрыл финансовый ручеек, а мой парень хоть и мог себе позволить снимать квартиру, но особенно не шиковал. Настал период «дешевого бырла», как в нашей компании называли плодово-ягодные вина и не лучшего качества водку. От спиртного страшно болела голова, но я уже не представляла, как прожить без бутылки «красного» или «белого», мы пили каждый день. В результате я не подготовилась к сессии, пустила все на самотек, а когда меня вызвали в деканат для серьезного разговора, просто плюнула на все и решила послать высшее образование куда подальше. Мама с отцом тогда были за границей, узнали обо всем, когда вернулись через месяц: решили навестить меня, однако явились в самый неподходящий момент, когда у нас на флэте была вечеринка с коктейлями и травкой (для любителей этого дела, я-то наркотиками никогда не увлекалась). Только тогда у них наступило прозрение: а дочь-то — алкоголичка! Меня сразу скрутили под руки, повезли по каким-то знакомым врачам, помню, делали уколы, потом был первый в моей жизни частный реабилитационный центр. Я сидела вместе с другими ребятами на занятиях с психологом, что-то рассказывала, с кем-то спорила и соглашалась, но все это время мечтала опрокинуть стаканчик. Через неделю сбежала на квартиру к подруге. В тот же вечер мы пошли с ней в магазин и на всю ее зарплату (своих денег у меня не было, как и мобильного телефона, благодаря чему, к слову, меня не сразу нашли) накупили пива, вина, коньяка, закуски… Развлекались так неделю. И на восьмой день обе загремели в больницу с острым алкогольным отравлением. После этой истории я не пила два года.

Это был самый «чистый» период в жизни Александры начиная с 13 лет. Девушка поступила в вуз на заочное отделение, по протекции отца устроилась на работу, впервые начала отношения с парнем не из своей «алкаш-компании». Родные оберегали ее как зеницу ока, на совместных праздниках родители зорко следили за тем, чтобы возле Сашиной тарелки даже близко не стояла наполненная рюмка. К сожалению, расслабляться при помощи других средств — хобби, физической активности, чтения интересных книг — она так и не научилась. Вспоминает, как тосковала по тем временам, когда достаточно было опрокинуть несколько стаканчиков вина или водки, чтобы забыть о депрессии, развеселиться, ощутить всю полноту жизни:


Искреннего раскаяния и желания что-то изменить в этот раз хватило на два месяца. И снова ночной побег из реабилитационного центра, и снова пьянки на «конспиративной квартире» у очередной приятельницы. Родители и ругали, и жалели свою горемычную дочь, давали деньги и требовали обещаний, что она потратит их на хорошие продукты и одежду. Понятное дело, что все купюры в итоге оседали в магазинах, где продавался алкоголь:

— Я знаю, в чем была и остается моя ошибка: убирая из жизни спиртное, я не нахожу здоровой альтернативы. Помню, как на занятиях в реабилитационном центре один из наших преподавателей, бывший наркоман, рассказывал, как важно чем-то заполнить образовавшуюся брешь — найти себе занятие по душе. Но я совершенно пустой человек, у меня нет никаких интересов. Это страшно. Я сидела на психологических практикумах рядом с разными людьми. Помню совершенно лысого парня с изъеденной язвами кожей лица, который подсел на психотропы, отбыл срок за их распространение, вернулся в социум и снова начал употреблять. У него с десяток диагнозов, среди которых и ВИЧ, и гепатит. Но он верит в себя. Верит, что сможет побороть свою зависимость. Он готов работать, готов делиться опытом, чтобы уберечь других от ошибок. Он играет на гитаре, организует походы на байдарках, помогает бездомным животным. А я слушаю его и думаю: как эти люди умудряются находить что-то интересное в обычной жизни без кайфа? Я так не умею…

Сегодня Саша, по ее словам, забросила попытки справиться с алкогольной зависимостью с помощью посторонних людей — врачей, психологов. Полагается исключительно на себя, хотя и не слишком верит в успех этого «предприятия». Рассказывает, что серьезно ограничила дозу потребляемого спиртного: теперь только бутылочка после работы в пятницу. Ну и, конечно, по праздникам — «святое дело»! Круг общения Александры разделен на два полюса: подруги, приятели, сожители — люди пьющие, всегда готовые махануть по соточке, тогда как родители и близкие родственники — сплошь и рядом поборники ЗОЖ. Саша не строит долгоиграющих планов и не хочет знать, что ее ждет впереди. Признается: иногда мечтает о нормальной семье — муже и двух детях, обязательно мальчике и девочке. Но не уверена, что сможет стать хорошей женой и мамой…

КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА

Валерия Погоская, заведующая реабилитационным отделением Минского областного клинического центра «Психиатрия-наркология», врач — психотерапевт-нарколог:

— Главное правило работы с пациентами в реабилитационных центрах — их добровольное и осознанное участие в программе. Но даже в этом случае примерно шестеро из десяти периодически срываются и возвращаются к привычному образу жизни. Несмотря на то что я долгие годы работаю с зависимыми людьми, все равно не могу определить на глаз при первом общении, у кого хватит стойкости, сил и желания пройти реабилитационный курс до конца и победить болезнь, а кто, увы, не сумеет. Потому что успех здесь зависит от очень многих факторов: от силы воли пациента, его готовности принимать новые условия жизни, от поведения его родных и близких, от их помощи (давать деньги и требовать обещания, что алкоголик или наркозависимый потратит их только на еду и одежду, — это утопия). А еще от того, сумеет ли выздоравливающий пациент полностью порвать все связи с бывшими собутыльниками, когда вернется домой. Это крайне важно, ведь соблазны по-прежнему будут подстерегать его на каждом шагу, и очень быстро вспомнится, как ему было легко и просто общаться с «хорошими ребятами». Часто пациенты, прошедшие курс реабилитации и находящиеся в длительной ремиссии, принимают решение о смене места жительства, номера мобильного телефона, и наши специалисты только приветствуют это: так больше шансов, что человек сможет начать новую жизнь без алкогольного и наркотического дурмана.

В ТЕМУ

В течение продолжительного времени наркологи и психологи искали ответ на вопрос, почему человек уходит в запой. Мнения разнились. Окончательный вывод специалистов гласит, что причины запойного алкоголизма могут быть самые разные: вызванные генетическими, психологическими, социальными или физиологическими факторами. У каждого запой начинается по-разному, но причины, спровоцировавшие его, можно разделить на несколько обобщенных категорий.

♦ Генетическая предрасположенность. Научные исследования определили математическую закономерность: женщины, чьи родители (или кто-то из них) злоупотребляли спиртным, в силу многих причин в два раза чаще становятся запойными алкоголичками. У мужчин этот риск ниже. Но в любом случае если такие люди уже начинают пить, то самостоятельно остановиться не могут.

♦ Стресс. Часто запой начинается с употребления небольшого количества алкоголя для снятия стресса. По наблюдениям психологов, мужчины менее адаптивны к стрессам, поэтому чаще, чем женщины, заглядывают в стакан для успокоения. И во многих случаях понятия «снять стресс» и «напиться» для сильного пола имеют тождественное значение. А это уже прямой путь к запою.

♦ Неправильное воспитание. В большинстве семей дети воспитываются на стереотипах, что «выпить для аппетита», «чтобы расширить сосуды» — это нормально, «сто грамм за здоровье» — вообще, как говорится, не обсуждается. Вырастая, они просто копируют поведение старших. Но слишком часто «одноразовые акции» заканчиваются в итоге сначала еженедельной, а затем и ежедневной традицией. А это уже — алкогольная зависимость.

konopelko@sb.by