ФОТО ПРЕДОСТАВЛЕНО ЦЕНТРОМ «СКИФ».Даже и не определишь, кто нынче больше гордится: сам Тимофей или его отец Игорь Денисович — военный комиссар Речицкого и Лоевского районов. О прыжке (в тандеме, правда, самостоятельные разрешаются только с 14 лет) мальчишка, конечно, рассказывает в тонах восторженных: было, мол, нереально круто, еще хочу. Только вряд ли осознает весь масштаб. А вот папа–полковник этот день помнит, кажется, по минутам.
— Все же чья была идея? — первым делом интересуюсь.
— Я сам захотел! — уверенно отвечает Тимофей. Однако вдохновитель — вот он, поблизости. Владимир Габров. В Речице каждый скажет: если местная детвора решилась на авантюру, которой позже будут стоя аплодировать даже бывалые бойцы сил специальных операций, значит, она у Габрова в «Скифе». Центре специальной подготовки детей и подростков, чьих воспитанников местные давно окрестили «малолетним спецназом». Речицкие подростки в небе — это уже обыденность, но такие крохи...
— Цели сделать кого–то из наших мальчишек самым юным парашютистом страны у нас не было, — говорит Габров. — Просто малые ребята, глядя на старших, тоже мечтают влиться в семью парашютистов. Ведь это по–мужски. Мы ни в коем разе не настаивали. Мы предлагали. И в тот день прыгнули трое: помимо Тимофея, 9–летний Богдан Вербицкий и 11–летний Степа Казусь. Прыгнули бы и остальные. Но их семьи оплатить прыжок не смогли.
Готовились долго. Сотни раз повторяли на занятиях в «Скифе» теорию, провели наземную отработку всех элементов, возможных и невозможных внештатных ситуаций. Даже загодя полетали, потряслись в «болтанке», дабы окружающие могли удостовериться: неба младшеклассники не забоятся. Они и не сдрейфили! И вот наступило то самое утро.
— Проснулся и говорит: «Папа, мне приснилось, что я прыгнул сам», — в подробностях рассказывает Нисловский–отец. — С мальчишками на аэродром в Зябровку поехал я. Когда Тимофей направлялся к самолету, было ощущение, что для него это не Ан–2, который сейчас поднимется в небо, а всего лишь какая–то карусель. Он бежал. По пути вспомнил, что у него в кармане телефон. Вернулся. Спокойно так — «на, папа». И моментально назад. Никакого страха. Когда самолет взлетел, я позвонил жене. В трубке в ответ — гробовая тишина. Понимаю: и мое сердечко начинает «гулять»... Увидел одну точку — это на высоте 2.900 метров вышел первый парашютист, затем вторую (это и был Тимоха). Вот тогда меня совсем «защемило». Пока он не приземлился, не мог успокоиться. Сын же не переживал вообще. Умудрился, пока летел на парашюте, еще и рукой мне махать. Кричал: «Папа, все в порядке!» Подбегаю к нему: как дела? Думаю, если ответит, мол, нормально, значит, все действительно в порядке, но вот если начнет заикаться... А он — большой палец вверх! Опять набрали маме. Та: «Давайте быстрее домой, будет разговор». Но дома она его сразу расцеловала: «Лучший! Я тобой горжусь!»
Специалисты, посмотрев записанное на камеру GoPro «небесное» видео, позже расскажут, что на самом деле чувствовали ребята. Дышать им было тяжело — это первое. В момент раскрытия парашюта произошла перегрузка 10G: несколько секунд не покидало ощущение, будто по тебе едет бульдозер. Габров объясняет: тут и выключиться можно запросто, с некоторыми так и происходило. А мальчишки даже не зажмурили глаза. Собрались, выдохнули и даже стали самостоятельно управлять парашютом. Выполняли виражи. И это тоже серьезная нагрузка на организм. Только ребята уже не боялись: улыбались и смеялись.
— Инструктор–тандемщик мне сказал: такое ощущение, что твой сын всю жизнь летал на парашютах, — делится военком Нисловский. — Выполнил все как положено. Есть дети, которые начинают со страха размахивать руками и ногами, брыкаться. А Тимоха, даже если и боялся, не потерял над собой контроль и четко выполнял распоряжения. Не мешал, когда вышли из самолета. Правильно себя вел на воздушном потоке, держал, как требуется, руки–ноги в момент раскрытия парашюта...
— А с высоты что–нибудь видел? — спрашиваю у Тимофея.
— Все было в непонятных квадратиках. Так ничего и не разглядел.
Освоил Тимофей, впрочем, за полгода в «Скифе» не только парашют. Еще и водолазную подготовку, и смешанные единоборства — даже на соревнования в марьиногорскую 5–ю отдельную бригаду специального назначения ездил. Стреляет и метает ножи точнее, чем отец. Запросто отжимается 30 раз на кулачках. «Он пусть в нашем центре самый младший, но далеко не самый слабый», — заключает Владимир Габров. Самого тренера, кстати, покорил тем, что за считаные мгновения смог усесться на шпагат.
— До этого он ходил на карате, — говорит о потенциале и работоспособности своего сына Игорь Нисловский. — Но не сложилось. «Папа, это не мое, это какая–то гимнастика», — таков был его аргумент. Отдал в «Скиф». Хотел быть таким же крутым, как здешние пацаны. Дело еще вот в чем. В Тимофее слишком много энергии. Чтобы она не выплескивалась куда не надо, он должен быть занят физической подготовкой.
— Кем будешь, когда вырастешь? — напоследок спрашиваю у Тимофея.
Тот не сомневается:
— Полковником! А служить пойду в спецназ. Знаете, как круто они карабкаются и спускаются по отвесным стенам?
deu@sb.by
