Георгий Прищепов пересек четыре океана, видел золото инков, поймал 8-метровую акулу, летал на истребителях и, став ветераном, вернулся на прежнюю работу.
КОГДА Георгий ПРИЩЕПОВ рассказал мне, где он учился, где летал и плавал, каким поиском занимался, какие моря и океаны покорил, я только спросил удивленно: а сколько вам лет? И услышал: «Стрелка жизни повернула на восьмой десяток, два деления уже пройдены». Но при этом работает Георгий Прищепов не заштатным специалистом, а старшим научным сотрудником Института рыбного хозяйства Национальной академии наук Беларуси!
Летчик
У него был позывной «Медальон». Летал Прищепов на ЯКе, на борту которого значился номер 31. Кто-то из курсантов сказал, мол, если обратно прочитать, чертова дюжина получается. В роковую цифру Георгий не верил, верил только в успех. Сначала оно так и было. Но однажды случилась беда. На маршрутном полете заклинило клавишу сжатого воздуха, который подавался для выпуска шасси. Инструктора рядом нет. Сообщил на землю о том, что случилось. Молодого пилота, естественно, успокоили, на командном пункте находились очень квалифицированные специалисты. Позвали механика, он сказал, как надо вести себя в том случае, если воздух не пойдет в систему, что закрыть, перекрыть, чтобы выполнить посадку без шасси, то есть сесть на брюхо. Прищепов, как и посоветовали, построил две «коробочки» над аэродромом. Но клавиша по-прежнему оставалась мертвой. Пилот стал готовиться к худшему. Завершив третий круг, самолет пошел на посадку. И вот чудо! Неожиданно расконтрилась кнопка пуска воздуха, и воздух пошел в систему...
За плечами учеба в ДОСААФ. Взлеты и посадки на планерах в Боровой. Полеты совместно с инструкторами на аэродроме под Борисовом. Опыт все-таки был. И на тебе — курьезный случай. Но молодой пилот быстро взял себя в руки. Он не мог изменить мечте детства. Покорять небо, стать военным летчиком — кто из молодежи тогда не стремился к этому! Но за первым ударом последовал второй.
— Нас уже готовили для поступления в высшее авиационное училище, — вспоминает Прищепов. — Мы попали в учебный лагерь и были с одной маленькой звездой на погонах. Нам предоставили технику, которая оканчивала Вторую мировую войну, скоростные истребители ЯК-11. Казалось, горизонт чист. Но вдруг грянуло неожиданное сообщение: Вооруженные Силы СССР сокращаются на миллион двести тысяч человек. И первое сокращение наиболее остро отразилось на средних и высших военных и морских училищах. Несостоявшихся курсантов отправили в запас, приехали мы домой лейтенантами, занялись мирными делами. Но нас не забывали, постоянно вызывали то на командирские курсы, то на летние сборы, то на полеты зимой. Из истребителя пересел на вертолет. Удобная техника. Летал на МИ-1. Даже выполнил норму мастера спорта.
Моряк и рыбак
На пальце руки у Прищепова необычный перстень, напоминающий о Мексике или цивилизации майя. На груди цепочка с якорем. Да и майка на нем, символизирующая голубые просторы. Невольно подумаешь: моряк. И не ошибешься.
Не став летчиком, Георгий зашел на второй круг своей мечты. А второй мечтой было море. Без всяких проблем поступил в Калининградское мореходное училище. Был командиром взвода, запевалой, начал ходить в походы. Но и здесь подстерегла неудача. Аварийных ситуаций не было, сокращений тоже, а подвело здоровье. Распрощавшись с Балтикой, Прищепов вернулся в Минск. Решил воплощать в жизнь третий вариант своей мечты: стать биологом-ихтиологом, ученым. Поступил в БГУ, и уже на пятом курсе его пригласили на работу в Институт рыбного хозяйства НАН РБ. Десять лет трудился там. Но вот поехал в Севастополь к родственникам своей жены. Неожиданно заглянул в управление «Югрыбпромразведка», рассказал о себе, о своих мечтах. Молодому романтику ответили: вы тот человек, который нам нужен.
Почти за месяц были оформлены все документы, получена виза, хоть это стоило больших трудов и нервов. И вот Георгий Прищепов стоит на борту рыболовецкого поискового судна, которое отправляется в длительное плавание по Мировому океану.
— Был инженером, старшим инженером, помощником капитана по научной работе. И пробыл в море восемь лет. Испытал дикие шторма, аномальные температуры, попадали в зоны, где начинались сильные головные боли, ломило суставы, отказывала память. Бороздили воды Индийского, Атлантического, Тихого океанов, доходили до Антарктики. Определяли, оконтуривали новые районы. И они на протяжении многих лет одаривали наших промысловиков большими уловами.
— Мы тоже добывали рыбу для выполнения промфинплана, ибо наше денежное довольствие зависело от того, сколько мы рыбы привезем. Поэтому, находясь в дрейфе, весь личный состав выходил с самодельными удочками на борт судна. Но самодельные удочки были прочные, состояли из просмоленного капронового троса и крючков, которые намертво цеплялись к нему. Потому что ловились акулы весом под 300 килограммов, попадались 70-килограммовые тунцы, крупная рыба зубан, луфарь, морской окунь. Особенно велики были виды морского окуня — мерлоу и гроупер. Тот же гроупер достигает длины восьми метров. Есть факты, когда он людей заглатывал. Я знаю историю, когда из-за такого монстра исчез в прибрежных водах Судана рыбак из Одессы. И если клюнула такая огромная рыба, то азарт незабываемый. И ее надо обязательно вытащить. Однажды мне попалась голубая акула, ее челюсти у меня и сейчас в доме находятся, она была метров под восемь. Это мой самый крупный улов. Я с ней долго боролся, пока подтащил к борту. На помощь поспешили друзья, человек пять-шесть. Подвели удавку, зацепили лебедкой. А дальше дело техники. Подняли на палубу, порубили и отвезли в Сингапур на сдачу.
Мне посчастливилось видеть золото инков и ацтеков, которое хранится за бронированными дверями в Национальном колумбийском музее золота в Боготе, я познал миф Эльдорадо, прикоснулся к индейской цивилизации, — продолжает рассказ Прищепов. — А попал в Боготу случайно. Нам надо было приобрести аппаратуру, которая находилась только там. Командировали за ней троих, в том числе и меня как помощника капитана по науке. А как в музей попал? Подарок судьбы. Туда не каждого пустят. Не скажу за все страны СНГ, а вот из Беларуси я там был единственный. Просто мы понравились честным отношением к сделкам богатой фирме, с которой работали по той же аппаратуре. Она и организовала пропуск в музей. Особенно поразил его третий этаж, где сконцентрирован основной золотой фонд, святая святых учреждения. Я видел большое количество золотых изделий в торговых лавках Адена и Сингапура, Дамаска и Стамбула, Кувейта и Коломбо. Но то, что было в них, блекнет по сравнению с богатством музея. Тысячи ювелирных изделий покрывают стены сплошным ковром, навевая легенду об Эльдорадо.
Конечно, я приобрел в тех краях сувениры и ценные изделия. Вот этот перстень — память оттуда. Но главная моя память — четыре океана, которые я пересек. И я вам скажу, что они скрывают несметное количество богатств, множество тайн. Вот почему голубые просторы всегда манят к себе. Оттуда по своей воле люди не уходят. Я ушел с развалом бывшего Союза, когда не было перспективы оставаться там.
Главный ихтиолог и певец
И вот профессиональный рыбак вразвалочку сошел на берег. По отделам кадров не ходил. Его сразу же взяли в организацию, которая называлась в то время Белрыбвод. И стал Прищепов главным ихтиологом страны. Почти 20 лет возглавлял эту службу. А потом последовало то, что приходит с годами. Оказавшись на пенсии, сказал сам себе: зачем сидеть без дела, когда еще можешь послужить стране? И он вернулся в институт, повторив библейский постулат: все возвращается на круги своя.
— В моей трудовой книжке всего три записи, — говорит ветеран. — Я тружусь в лаборатории рыбоводства и рыболовства. Занимаемся увеличением эффективности добычи рыбы и повышением эффективности наших естественных водоемов. На месте не засиживаюсь, езжу в командировки, спешу к людям, которым нужен мой совет и мой опыт.
А в дорогу Георгий Прокофьевич берет песню. Она была с ним в мореходке. Есть еще ряд уникальных песен, которые он поет и в праздники, и в будни, друзьям и коллегам. И тогда, образно говоря, шумит волна, поет душа, а с песней она всегда молодая.
Евгений КАЗЮКИН, «БН»
