В исключительном случае нужен особый подход

Юрий и Светлана — скромная пара из маленькой деревни, у которой не было детей 18 лет...

Юрий и Светлана — скромная пара из маленькой деревни, у которой не было детей 18 лет. Сами выросли в больших семьях, поэтому не теряли надежды и свой дом когда–нибудь наполнить детским смехом. Решение усыновить пришло не сразу. Долго ждали, искали своего... А когда наконец встретились, он оказался не один. Их было трое: Стас, Даник и Вика, погодки не разлей вода. Мы уже рассказывали («СБ» от 28 января) историю этих малышей, которых хотели усыновить по отдельности разные семьи. Финал статьи оставлял надежду на, казалось бы, наиболее логичный исход. Одна из семейных пар — те самые Юрий и Светлана, которые изначально готовились усыновить двоих, на суде написали заявление на троих. Но казус состоял в том, что 4–летнюю Вику — старшую из «тройни» — решением суда уже отдали другим родителям. И отменить удочерение мог только областной суд. Но... Желание супругов всерьез не приняли. Мол, они не представляют всех грядущих тягот.


Опротестовывали решение суда районная и областная прокуратуры. По закону (ст. 120 Кодекса о браке и семье) «усыновление братьев и сестер разными лицами, как правило, не допускается». Только в исключительном случае, если это в их интересах. Однако возможность усыновления троих детей одной семьей даже не рассматривалась. Никого из кандидатов в усыновители, судя по материалам дела, не спрашивали, готовы ли они на такой шаг. Это, по словам старшего помощника прокурора Брестской области Елены Манюк, был главный довод протеста. Но его отклонили. Директор Национального центра усыновления Наталья Поспелова предоставила суду информацию о том, что искать семью сразу для троих детей нецелесообразно, это заведомо обречено на провал и что среди кандидатов в усыновители — 147 семей — нет таких, кому это было бы по силам.


В итоге Стас и Даниил получили одну фамилию, Вика — другую, и разъехались по разным деревням. С тех пор — прошло уже полтора месяца — братики ни разу не видели и не слышали сестричку. Общение между семьями не задалось с самого начала... «Мы очень переживаем за наших мальчиков и за Вику. Ребята очень скучают по сестре и ждут с ней встречи. Помогите нам воссоединить семью, и мы будем самыми счастливыми людьми в мире», — написали супруги в редакцию.


В чьих интересах?


Пытаясь добиться ответа на вопрос, почему разделили братьев с родной сестрой, от органов опеки, центра усыновления, судей слышала примерно одинаковый ответ: имеем право, это обычная практика, таких случаев — 98 процентов. Иначе бы братья–сестры из многодетных семей, оставшиеся без родителей, не имели бы шансов быть усыновленными. И нет большой беды в том, что их разводят по разным адресам. Законодательство предполагает, что самое важное для каждого ребенка — иметь родителей, жить в постоянной семье. А уж во вторую очередь — сохранить родственные связи с братьями–сестрами. Поэтому тайна усыновления не сохраняется и общаться им никто не запрещает. Стоит ли из мухи раздувать слона?


Нынешняя история получила широкий резонанс только потому, что интересы детей стала защищать приемная мама Ирина Жукович. Она этих малышей забрала в свою семью из дома ребенка и была поражена их привязанности: «У нас в семье двое близнецов и между ними нет таких близких отношений. Этих малышей горе сплотило, они уже никогда друг другу чужими не будут». Это, кстати, и официальное заключение психолога социально–педагогического центра одного из районов Минска: «Станислав и Даниил — это дорогие, близкие и значимые люди, присутствие которых необходимо в жизни Вики... Вика говорит только о своих братьях... Считаем разделение детей крайней мерой, т.к. данное действие нанесет психологическую травму». Волновалась Ирина за их судьбу не просто так. Один раз уже обожглась: усыновив 8 лет назад мальчика, которого с мужем нашли в лесу, не смогла удочерить его полугодовалую сестренку. Мама родила ее в том же лесу на глазах у сына. И мальчишка по сей день помнит, как перерезал пуповину...


Как лебедь, рак и щука


Вот и Юрий Валерьянович, теперь уже отец двоих братиков, не может избавиться от чувства вины, что вовремя не настоял, не проявил инициативу: «Раскидали их, как котят. Говорят, в 2 — 3 года ребенок ничего не запоминает, это, считаю, неправда. Детский глаз лучше микроскопа!»


На свое заявление в суде супруги получили письменный отказ из Национального центра усыновления: «Ваше желание носит эмоциональный и вынужденный характер... а также превышает психологические, педагогические, материальные и социальные возможности семьи». Интересно, как же оценивают специалисты «родительский потенциал»? Не по тестам или собеседованию, а по заявлениям, которые изначально пишут кандидаты в усыновители: «Мы, такие–то, просим дать согласие на усыновление девочки (или мальчика) такого–то возраста». В Национальном центре усыновления таких заявлений — полторы сотни. И ни одного — на троих детей. Редко бывает, что просят двоих. Вот специалисты и решают: значит, морально никто не готов взять троих... Светлана и Юрий тоже писали заявление на одного. Им предложили взять двоих мальчишек — они согласились. Что они готовы удочерить и сестру, выяснилось, когда судья спросила: «А вы бы взяли троих?»


Формально все правы. Все защищают интересы детей. Органы опеки оценивают и готовят семью, помогают оформить документы, центр усыновления подбирает ребенка исходя из пожеланий потенциальных родителей, суд принимает решение на основании материалов дела. Причин отказывать нынешним Викиным родителям в удочерении совершенно не было. Никто на тот момент не знал, что вторая семья готова взять всех троих. В итоге, как лебедь, рак и щука, каждый делал свое дело без оглядки на общую картину. Все решали один вопрос — но по отдельности, каждый — в своем кабинете. А что в итоге? Как в басне: «не дело, а только мука»? Парадокс: детей разделили ради их же блага?


Председатель районного суда Леонтий Станкевич, где принималось решение, признался, что не раз в своей судебной практике сталкивался с патовыми ситуациями. Когда вроде бы все — по закону, но обстоятельства так меняются, что решения приходится отменять. «Не знаю, — честно признался Леонтий Александрович, — какое бы я принял решение, но у меня тоже возникло некоторое недоумение, почему, если есть семья, которая желает принять всех детей (а это большая редкость!), эту возможность не использовали».


Почему же специалисты органов опеки и попечительства на областном суде тоже не поддержали супругов в их желании взять троих? Неужели это не в интересах Вики?


— Теперь уже не в ее интересах, — уверена представитель органа опеки Ольга Каменец. — Во–первых, девочка — уже в другой семье. Во–вторых, дело не только в их желаниях, но и в возможностях. Есть регламентированный перечень документов. Усыновители должны иметь доход, обеспечивающий прожиточный минимум на каждого члена семьи. А у них зарплата едва позволяла усыновить двоих. Мы подбираем семью, которая бы рассчитывала на свои силы, а не на государственное пособие...


Своими глазами


А применимы ли эти стандарты к деревенским семьям? Зарплаты на селе небольшие, зато есть свое подворье, приусадебное хозяйство. Светлана ради того, чтобы обеспечить нужный уровень доходов и квадратных метров, ушла из детского сада, где воспитателем проработала 16 лет. Устроилась в СПК инспектором по предрейсовым осмотрам, где зарплата выше и дом выделили. Юрий вахтовым методом работает на подмосковных стройках. В том, что смогут поставить на ноги троих, супруги уверены. Но слова к делу не пришьешь...


— Это комната мальчишек, а вторую мы для Вики хотели оборудовать, — проводит меня по теплому просторному дому Светлана. Три комнаты и кухня, погреб, веранда, все удобства, включая горячую воду и газ.


Юрий с гордостью показывает рассаду на окошке: «Этот перец вырастил Стас, у него легкая рука — его росток самый первый взошел, а это сажал Даня. Помидоры мальчишки тоже сеяли. Что умею сам, тому и сыновей научу». Дальше в роли экскурсоводов выступили сами братья, заметно окрепшие на свежем воздухе. Даниил рассыпал зерно уткам, курам и рассовывал по карманам яйца, не подпуская к своей вотчине Стаса. Тот с гордостью показывал свинью, от которой все вот–вот ждут поросят...


На прощание мы рассматривали их пока небольшой семейный альбом, в котором есть и прежние фотографии малышей, где они еще все вместе.


— Это Вика, я и Стасик, — горделиво рассказывал Даник.


***


Речь не о том, кто в этой истории прав. Потому что у каждого — своя правда, эмоционально окрашенная. А истина — одна. Дети должны быть счастливы. Все ли возможное для этого было сделано? Система усыновления отработана годами. Строгая, как алгоритм. И не рассчитана на исключительные случаи. Но если вдруг появляется такая «тройня» и такая семья, которая единственная за многие годы решилась обогреть их всех, то разве не требует ситуация особого подхода?


Компетентно


Психолог Наталья Шех, 7 лет проработала в Национальном центре усыновления до ухода в декретный отпуск, мама пятерых детей, из которых трое — усыновленные:


— Стремясь детям дать постоянную семью, специалисты органов опеки ориентируются на пожелания усыновителей. А те почти всегда хотят маленького и здоровенького грудничка. Никто не говорит: хочу усыновить ребенка с особенностями или троих сразу! Но в процессе их взгляды и решения меняются, иногда кардинально. В моей практике усыновляли и троих. Одна семья взяла двойняшек, а потом, узнав, что у них есть 12–летняя сестра, удочерила и ее. Была супружеская пара, которая пришла за одним ребенком, а в итоге усыновила сразу троих детей, а через полгода — еще одного. Возможно, нужно идти от обратного — не от желаний родителей, а от интересов детей. Не ребенка искать родителям, а детям — семью.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter