Мир сегодня вспоминает мрачную и неоднозначную дату — 11 сентября 2001 года. Забыть ее мы не сможем еще долгие годы... И не только потому, что все испытали шок, когда трехмиллиардную телевизионную аудиторию, точно в пыточной комнате к электрическому току, подключили к прямым трансляциям жуткого телешоу «Близнецы–2». Две башни Всемирного торгового центра были символом Нью–Йорка, их знал всяк сущий на Земле, т.е. смотрящий телевизор! И теракт именно против этих башен должен был стать — и почти стал — терактом против каждого жителя планеты. В этот день мир стал другим. И, к сожалению, он не стал лучше...
Вспомните, как сжимались наши сердца при виде падающих небоскребов с живыми людьми внутри. Вспомните, как все правительства однозначно выразили сочувствие Соединенным Штатам, понимая, что не только американцы, но и весь мир столкнулся с мощным и незримым врагом — международным терроризмом. Именно тогда, после трагедии 9/11, началась антитеррористическая кампания в Афганистане, которую однозначно поддержали Россия, Беларусь и весь цивилизованный мир. И не наша вина, что шанс для объединения и совместных действий сил добра был упущен, а вместо этого под сурдинку 11 сентября был начат банальный передел Большого Ближнего Востока.
Не зря говорят, что история все расставит по своим местам. И уже расставляет, несмотря на то что сегодня, спустя 11 лет после трагедии, мы так же мало знаем о том, как и благодаря чему группке арабских пилотов–самоучек удалось осуществить свой план. Так же остаются вопросы к ЦРУ, ФБР и сонму незримых агентов 007, пропустивших удар в самое сердце Америки. Я не сторонник легковесных теорий заговора, но то, что PR–составляющая в теракте 11 сентября занимала 80% всего дьявольского замысла, с головой выдает сам выбор знаковых небоскребов в качестве цели для атаки. Ведь к другим целям, куда более значимым в военно–политическом смысле, как то Белый дом или Пентагон, так и не было приставлено ни одной стоящей видеокамеры. И Си–эн–эн там не работало. И не осталось ни одного различимого кадра. А вот никому не нужные с военно–политической точки зрения башни снимали тысячи камер! И с этого крупного плана и Белый дом, и Пентагон — при всем уважении к символам американской власти — выглядят пристегнутыми к основному замыслу сценариста.
Так что не будем удивляться тому обилию разоблачительных статей, фильмов, сценариев, которые появлялись одновременно и параллельно с официальным расследованием теракта века. Уже 19 сентября того же года во французской «Монд» появляется статья, доказывающая: среди террористов, захвативших «Боинги»–убийцы, находились агенты ЦРУ.
Однако, повторюсь, я не спешу присоединяться к фанатам антибушевского фильма Майкла Мура «Фаренгейт 9/11». В этой нашумевшей ленте Мур иллюстрирует явление терроризма как удобного инструмента, созданного и поддерживаемого США, критикует президента Джорджа Буша–младшего, в том числе в связи с его причастностью к событиям 11 сентября 2001 года и связями с семьей бен Ладена. Получилась картинка в красивой разоблачительной упаковке, но и ее надо подвергать сомнению. Хотя бы потому, что жизнь богаче самых изощренных схем и заговоров, и то, что нам видится на поверхности в виде прямой линии, является на самом деле пересечением и переплетением многих невидимых нитей.
Единственное, что имеет значение, — это полученный в результате тайных или явных операций результат. А он неутешителен. Теракт 9/11 дал американцам casus belli, т.е. повод для войны, а также моральное право гоняться за бен Ладеном по всему миру. Бен Ладен (кстати, тоже бывший агент ЦРУ) в конце концов был убит американскими спецслужбами.
Но при этом Соединенные Штаты бесславно покидают Афганистан. Оставляя его на попечении раздираемых враждой более пятидесяти племен.
Уходят из Ирака, где слабое правительство попадает под плотную опеку сильной «Аль–Каиды».
Начинают, но не заканчивают череду «арабских революций», плодами которых пользуются террористы всех мастей.
И, наконец, приступают к большой игре в Центральной Азии, за которой маячат уже совсем другие геополитические расклады, нежели просто борьба с терроризмом.
Масштабные трансформации, происходящие на пространстве Большого Ближнего Востока, все более настойчиво ставят вопрос о том, не приведут ли все эти события к перекройке существующих государственных границ. Этот регион напоминает сегодня минное поле потенциальных этнических и пограничных конфликтов, готовых взорваться при любом неосторожном движении. Как будет выглядеть политическая карта Большого Ближнего Востока лет через двадцать? Вот вопрос, который мне кажется гораздо более интересным, чем кто стоит за событиями 11 сентября. Хотя может так оказаться, что ответы на эти два вопроса лежат в одной плоскости.
