В «ерохинских рукавицах»

Говорят журналисты
Говорят журналисты

Сергей Пятковский, с 1975 по 1990 год корреспондент, заведующий отделом культуры.

...Это был последний вечер декабря. Я был тогда пятикурсником факультета журналистики и у меня все еще было впереди. Последние экзамены, защита диплома, распределение... Первые два пункта этой программы выполнялись легко и просто, но что касается третьего — то тут уж от меня мало что зависело.

Буквально за 10 минут до наступления нового, 1975 года — телефонный звонок. Звонил заведующий отделом культуры газеты «Советская Белоруссия» Роман Алексеевич Ерохин. Летом я проходил в его отделе преддипломную практику и руководитель практики, честно говоря, со мной сильно намаялся. У меня было много старания и желания, но полностью отсутствовало какое–либо практическое разумение. Роман Алексеевич гонял меня, как сидорову козу. Я бегал по столице и «строгал» интервью, ездил в командировки, с дрожью в руке правил чужие материалы. Днем, когда наступало время обеденного перерыва и мне хотелось выбежать из редакции и слегка порефлексировать, фронтовик Ерохин тянул меня, студента, за собой — во двор типографии, где в ту пору была волейбольная площадка. За 40 минут мы успевали наиграться до изнеможения, но в свой кабинет возвращались бодрыми и полными энергии. Когда заканчивался рабочий день и я, набив папку очередными заданиями на дом, собирался откланиваться, Ерохин усаживал меня играть в шахматы. Часа два еще, не менее, мы занимались этой гимнастикой для ума... Такой режим напрочь вышибал из меня склонность к рефлексии и бессмысленным переживаниям.

Так вот, в последние минуты уходящего года Роман Алексеевич позвонил своему бывшему практиканту. Поздравил с праздником, расспросил о планах... Выяснив, что конкретных планов на будущее у меня не имеется, Ерохин спросил: «Пойдешь работать в «Советскую Белоруссию»? Гром среди ясного неба! В ту пору, когда все было строго регламентировано, выстроено по ранжиру, «СБ» являла собой что–то вроде флагманского крейсера. Ну да, конечно, я очень старался в дни своей практики, но после правок Ерохина мои материалы были черными. И в шахматы я играл так себе. С волейболом дела обстояли, конечно, не так плохо, но подача у старшего коллеги все равно была лучше. Уж как врежет — так врежет...

«И когда выходить на работу?» — удивленно спросил я. «3 января», — лаконично пояснил Роман Алексеевич.

Кто еще в новогоднюю ночь получал такой щедрый подарок? Никто.

В «Советской Белоруссии» я проработал около 15 лет. Роман Алексеевич еще долго и нещадно меня правил. Многие журналисты, прошедшие суровую ерохинскую школу, знают, что это такое. Но наконец пришел день, когда Ерохин, прочитав мой материал, все оставил, как есть...

Работали мы, заведующий и корреспондент, дружно и никогда никакая кошка между нами не пробегала. К Ерохину нередко заходили просто так — побеседовать — и Янка Брыль, и Иван Шамякин, и Алесь Адамович, и Заир Азгур... Было интересно.

Когда Роман Алексеевич ушел на пенсию, заведование отделом перешло ко мне.

Конечно, в те годы в редакции не только Ерохин терпеливо работал с молодежью. Среди журналистов «Советской Белоруссии» было немало опытных профессионалов, неравнодушных к стараниям молодых. Редактор газеты Александр Кондратьевич Зинин, заведующие отделами Илья Иосифович Мостков, Давид Соломонович Пинхасик, Петр Андреевич Суткаленко, корреспондент Дина Николаевна Манаева, ответственный секретарь Юрий Михайлович Иванов... Если ты, молодой и зеленый, сотворил что–то стоящее, каждый из этих мэтров непременно замечал твою публикацию и считал необходимым отметить ее в кругу коллег. Воспитательный прием простой, но эффективный. Были бы только в наличии доброжелательность и неравнодушие.

Несколько лет назад Роман Алексеевич попросил меня отредактировать его книгу очерков, бесед и воспоминаний «Интонация вздоха». Я читал ее по мере того, как автор ее писал, и радовался, что из–под пера ветерана белорусской журналистики выходит интересная и полезная книга, в которой ярко и многогранно отражается наша непростая и нескучная жизнь. Потом мне довелось редактировать и следующую книгу Ерохина — документальную повесть «Девчонки наши за Верденом». Когда мне удавалось вытащить из рукописи какую–нибудь марашку, Ерохин смотрел на меня с уважением, довольно смеялся и говорил: «Выучил на свою голову!»

И действительно ведь — выучил.

Из «Советской Белоруссии» я ушел в 1990 году. Почему? Время было такое. Многие тогда стронулись с места... Жалею ли о своем уходе из редакции? Об этом умолчу, однако, поверьте, хотя и ушел я из газеты, она из меня не ушла. Школа «СБ» всегда остается со мной. Что выручает.

Говорят сотрудники

Как я подписывала полосы в печать

Валентина Пионташко, в 1968 — 2005 годах техсекретарь, учетчица отдела писем, библиотекарь, заведующая приемной.

— Пришла я в «СБ» зимой 1968 года, принял меня тогдашний редактор Александр Кондратьевич Зинин и говорит: «С завтрашнего дня приступай к работе». А мне только 20 лет исполнилось.

Начинала я с должности техсекретаря. Бегала между редакцией и типографией, носила полосы с правками и подписанные в печать. У телетайпа отслеживала последние известия: получала под роспись материалы ТАСС, БЕЛТА и передавала в набор. Все надо было делать быстро, в руках бумага «горела» — газету требовалось сдавать в печать вовремя. Хотя в редакции мы нередко оставались и до поздней ночи, а то и до рассвета, особенно когда проходили съезды или пленумы партии.

Свой самый первый день работы в «СБ» я запомнила на всю жизнь. Точнее, это был вечер. По номеру дежурил первый заместитель редактора Вячеслав Игнатьев, и я должна была носить ему на подпись контрольные экземпляры сверстанных полос. Не знаю, как это пришло мне в голову, но вдруг решила: а чего бегать из редакции в Дом печати и обратно, подпишу–ка я полосы все сама, за редактора. А к нему пришла и гордо заявила: «Чтобы вас лишний раз не беспокоить, я сама расписалась на полосах и отправила в печать». «Как? Неужели подписала?!» — Вячеслав Иванович чуть в обморок не упал. Тогда я сбегала в типографию, принесла ему новые полосы, и он уже своей рукой вывел: «В свет». А история эта еще долго по редакции ходила как анекдот.

В качестве техсекретаря я занималась и разметкой гонораров. Самое большое, что получал корреспондент в 60 — 70–е годы, — 120 — 130 рублей плюс гонорар. А гонорар мог равняться и трем, и пяти рублям за статью, премий никаких не было, можно было лишнюю копейку заработать, отличившись в соцсоревновании, — если признан лучшим в месяце. У редактора зарплата выше 220 рублей не выходила. Всего в редакции работало 65 человек: из них половина — журналисты, остальные — машинистки, курьеры, корректоры, стенографистки и другие.

Я еще застала легендарных журналистов Давида Пинхасика, Якова Ривкина, Фаддея Иоффе, Марию Ваганову. Горжусь, что смогла с ними пообщаться, а они относились ко мне как к своей дочери.

«Советская Белоруссия» официально именовалась печатным органом ЦК Коммунистической партии республики. И в этом были не только преимущества, но и очень высокая ответственность. Мы должны были быть первыми во всем. Даже во время субботников нам поручали самые важные в городе объекты для благоустройства.

Так, однажды редакция работала на раскопках древнего Минска, где нынешняя станция метро «Немига». Тогда только начинали прокладывать вторую линию «подземки» и она прошла под старым Замчищем. Мы помогали археологам отыскивать в земле предметы прошлых веков. Раритетов не попадалось, но все же ощущения непередаваемые: мы впервые держали в руках вещи, которыми пользовались до нас минчане много сотен лет назад! Своими руками строили и Дом прессы, куда из старого редакционного помещения Дома печати перебрались в начале 90–х газеты.

Столько всего пережито в этих стенах! В следующем году будет 40 лет, как я пришла в «Советскую Белоруссию». И до сих пор бываю в редакции — здесь чувствую себя как дома.

Записал Виктор КОРБУТ, «СБ».
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter