Как социальные службы страны помогают старикам переждать холода

Немного пафосно, но как сказать иначе? При другом жизненном раскладе эти люди сидели бы в своих собственных домах, командуя подрастающими внуками и давая советы детям. «Изначально дом строился, чтобы помочь одиноким перезимовать, но мы видим, что эти старики прежде всего нуждаются в психологической помощи, — рассказывает по дороге в деревню заместитель директора Территориального центра социального обслуживания населения Ивьевского района Кристина Трофимчик. — Взять хотя бы нашу Юзефу Могилевскую. Про ее необычную судьбу тут знает каждый».

Можно сказать, пять последних лет постоянная жительница дома провела в рабстве. Трудно поверить, что в наше время такое возможно. Юзефа Владимировна — инвалид II группы с детства. Всю жизнь за ней ухаживала мать, но когда самой Юзефе исполнилось полвека, мама умерла. Совершенно не приспособленная к самостоятельной жизни, она скиталась по родственникам, пока ее не прибрала к рукам предприимчивая жительница соседней деревни. Вообразив себя помещицей, она заставляла простодушную Юзефу работать в поле, теплице, на хоздворе. За тяжелую физическую работу ее лишь кормили. Всю пенсию хозяйка забирала себе. Недавно Юзефе Владимировне исполнилось 63 года. Попав в дом совместного проживания, поначалу вела себя очень замкнуто, мало разговаривала и старалась уединиться. Сейчас она в центре внимания. Ее опекают два «кавалера», обоим чуть за 70. Социальный работник Наталья Рогач говорит, что Юзефу не узнать: она похорошела, поправилась, начала улыбаться и с удовольствием общается с гостями. Уезжать пожилой женщине некуда — старый дом давно покосился, а поправить некому.

— Сейчас поставлю чайник, угощайтесь конфетами, можете в холодильник заглянуть: у нас там все есть, — гостеприимно встречает Юзефа Могилевская, быстро снимая во время разговора серый пиджак и демонстрируя гостям недавнюю обновку — ярко-салатовую кофточку с люрексом.

— Она у нас красавица, в обиду ее не дадим, — вступает в разговор еще один постоялец Виктор Буйко.

Ему 71 год. Сам попросил забрать его из собственного дома в деревне Лоздуны: не смог ужиться с невесткой. Жена давно уже умерла, сын погиб 10 лет назад, а с чужим человеком, как ни старался, не смог найти общий язык. Подрастают две внучки, вроде все могло бы быть хорошо, но невестка не очень рада присутствию свекра и не скрывает этого. Виктор Брониславович решил не мешать чужому счастью. Оставил дом, хозяйство и ушел в чем стоял.

Его сосед по комнате Николай Шмиляк оказался в еще более незавидном положении. Смущаясь, мужчина поведал: его давно терроризирует пасынок. Своих детей у них с женой не было, а когда она умерла, неродной сын начал планомерно выселять Николая Николаевича из собственного дома. Мало того, что пил и оскорблял, так еще периодически избивал отчима. Все это привело к инсульту, после которого половина туловища осталась обездвиженной. Пожилой постоялец с грустью в глазах признается: никогда не думал, что так встретит старость. Дом в родной деревне — самый лучший, соседи всегда завидовали: вот, мол, повезло — золотые руки. Для кого строил?

У каждого, кто хоть раз переступил порог этого дома, — своя печальная история. За год здесь побывали уже 10 человек. Есть те, кому все здесь нравится: и условия, и обстановка, и соседи. Но свой собственный дом, пусть и старый, но такой родной, зовет обратно. Другие не могут самостоятельно за собой ухаживать, и их переводят в отделения круглосуточного пребывания. В Ивьевском районе таких два, и они никогда не пустуют. Хотя условия, которые создали для стариков в доме совместного проживания, радуют и обитателей, и специалистов. Он может одновременно принять 9 человек. Есть кризисная комната, три уютные спальни. В общем зале стоит красивая мягкая мебель, большой жидкокристаллический телевизор, ковры, цветы. В ванной — душевая кабинка, стиральная машина-автомат, сушка для белья. Повсюду зеркала, функциональные шкафы-купе. Соцработник Наталья Рогач живет неподалеку и по первому звонку на мобильный может прибежать к своим подопечным.

У многих ничего подобного никогда дома не было, говорит об условиях проживания Наталья Михайловна. Конечно, у каждого свой характер, но здесь они учатся ладить друг с другом, уступать. Понимают, что надо как-то жить дальше. Пока жильцов трое, но ударят морозы — и многие сельчане сами будут проситься переждать холода.

Во многом совместная жизнь совершенно незнакомых пожилых людей напоминает долгосрочный отдых в санатории. Летом постоянная жительница дома Юзефа Владимировна занимается привычным трудом: работает в новенькой теплице, ухаживает за цветами, этим летом высадила в открытый грунт клубнику.

Основная часть пенсии жильцов гостеприимного дома уходит на питание — миллион 207 тысяч рублей. Причем сумма за месяц одинакова для всех, независимо от того, кто и сколько съел.

Порядок тут сейчас такой: Виктор Буйко идет в магазин за продуктами, потраченную сумму обитатели дома затем делят на троих. Еще по 173 тысячи рублей каждый платит за коммунальные услуги, 153 тысячи — за соцобслуживание. В итоге у каждого остается энная сумма на личные расходы. Например, у Юзефы Владимировны пенсия по инвалидности небольшая — 1 миллион 768 тысяч рублей. На мелкие расходы у нее остается немного. У мужчин пенсия почти 2,5 миллиона, поэтому остаток посолиднее. Со спиртным здесь все серьезно: если что — сразу готовься к выселению. За шеф-повара — Николай Шмиляк. Все признают: готовит он замечательно. Печет блины, запекает курицу в духовке, придумывает разные салаты... Увы, дама их сердца — Юзефа Владимировна — готовить не умеет вовсе: мама не научила, а «хозяйка» к плите не подпускала.

Так и живут, переворачивая дни в долгом календаре зимы.

Два раза в год соцработники района обследуют деревни, выявляя пожилых людей, попавших в трудную жизненную ситуацию. Как им помочь? Часто старики больше нуждаются в психологической помощи, ведь пока человек на ногах, он вполне может перезимовать без посторонней помощи. Им не хватает общения. Иногда они попросту мешают своим собственным детям. Осознать такое тяжело, а в старости — тем более.

С 2011-го на Гродненщине создано 9 домов самостоятельного совместного проживания. Самым благоприятным в этом плане стал прошлый год: тогда сдали сразу 5 домов — в Дятловском, Лидском, Ивьевском, Слонимском и Вороновском районах. В этом построили еще три: в Волковыске, Новогрудке и Свислочи.

Главный специалист отдела социальной помощи и социального обслуживания комитета по труду, занятости и социальной защите Гродненского облисполкома Виктория Коротельщикова рассказывает о различных формах работы с пожилыми людьми. С недавнего времени старики собираются в так называемые зимовки, когда в обычный деревенский дом на период холодов приходят 2—3 одиноких человека. По области насчитали уже 21 такой дом, в них заселились 43 человека. Кстати, пожилые люди часто сами не хотят быть обузой своим детям, и, пока есть хоть малейшая возможность выживать самостоятельно, они ее используют.

Почему-то пока у нас больше требуют от родителей, чем от их великовозрастных детей…

 ПРЯМАЯ РЕЧЬ 

Анатолий РАЖАНЕЦ, начальник управления государственной социальной поддержки населения Министерства труда и социальной защиты:

— В стране активно внедряются новые формы жизнеустройства пожилых людей: дома совместного (самостоятельного) проживания, дома-зимовки, приемные, гостевые и патронатные семьи. В Витебской, Гомельской, Гродненской, Минской и Могилевской областях работают 22 дома совместного (самостоятельного) проживания, два из которых работают в осенне-зимний период. Здесь пожилые совместно организуют свой быт, вместе оплачивают жилищно-коммунальные услуги. При необходимости пользуются услугами социальных работников территориальных центров.

Дома-зимовки организуются по месту проживания пожилого человека, к которому на период сложных погодных условий поселяется другой пожилой. Таких домов в стране насчитывается около 85.

Нередки случаи, когда бабушку или дедушку принимают к себе в семью совершенно посторонние люди. В таком случае складывается так называемая приемная семья, в которой пенсионер получает заботу и уход. В стране таких семей около 170.

Иногда пожилые люди «гостят» в других семьях в осенне-зимний период: сейчас их почти 150.

Зачастую неравнодушные люди берут шефство над пожилым человеком и помогают ему по хозяйству, ухаживают во время болезни, организуют совместное празднование памятных дат. Пожилых патронируют более 300 семей.

Вечары  на  хутары  ля  Старынкі

Кожны дзень Станіслава Цітавец прыходзіць сюды. Глядзіць на брудныя вокны, прагнілы дах, прамерзлыя сцены. Успамінае. Дзяцінства, маладосць, бацькоў... А яшчэ дванаццаць гадоў адзіноты, калі пасля смерці мужа ў якасці суразмоўцы ў яе застаўся хіба што сабака Шарык. Трынаццатую зіму яна зноў магла б сустрэць сам-насам з сабой. На хутары ў чыстым полі. Але нечакана ў бяздзетнай Станіславы з’я-вілася дачка: яна апынулася ў гасцявой сям’і для пажылых.

Заснежаная дарога ўецца серпанцiнам. Уязджаем у вёску Старынкі. Тут жыве незвычайная сям’я: на час халадоў Алена Семяновіч прытуліла ў сябе дома сямідзесяцігадовую Станіславу Цітавец. Гісторыі, калі людзі гатовы ўзяць пад сваю апеку пажылых людзей, можна пералічыць на пальцах, уздыхае загадчыца аддзялення сацыяльнай дапамогі дома Наталля Бурак. Але першыя ластаўкі ў Маладзечанскім раёне ўжо ёсць. Напрыклад, у Гарадку сям’я прыгрэла бабулю: лёс яе склаўся так, што старой даводзілася спаць у нейкім хляве. Зараз новыя сваякi ставяцца да яе, як да роднай. Вось і думаеш: колькі сітуацый, калі вялікаўзроставыя сынкі і дочкі талерку супу маці не пададуць, а тут у чужых людзей ад чужога гора сэрца шчыміць. 

— А вы да нас акурат на дранікі завіталі, — запрашае ў дом Алена Семяновіч. — У нас тут усё проста, па-вясковаму. У Станіславы Іосіфаўны, паглядзіце, асобны пакой. Месца няшмат, затое свой кут ёсць.

А колькі сацыяльным работнікам прыйшлося памучыцца, пакуль угаварылі бабулю пакінуць родныя сцены. Дом Цітавец у аварыйным стане. Лежачы на ложку, можна зоркі лічыць: дах што рэшата. І размяшчэнне такое, што не пазайздросціш: хатка стаіць пасярод поля. Наталля Бурак прызнаецца: «Не паверыце, але я сярод ночы прачыналася, перажывала, толькі б Іосіфаўна не замерзла. Мы ёй медыка-сацыяльны ложак прапаноўвалі — наадрэз адмаўлялася».

Бабуля і цяпер ходзіць дадому кожны дзень: «Не магу iнакш, цягне туды». Лёс не быў добразычлівы да Станіславы Іосіфаўны. Першы муж выпіваў, мог падняць руку, праўда, з другім мужам пражылі больш за трыццаць гадоў. Сваё адзінае дзіцятка яна страціла ў час цяжарнасці. Паплакала, а потым узяла сябе ў рукі: будуць яшчэ дзеткі. Хто ж ведаў, што шанцу больш не будзе. Нават цяпер яна не можа гаварыць пра гэта спакойна: голас пачынае дрыжаць, у вачах — сум. Мазолістай рукой яна хутка сцірае слязінку са шчакі.

Пасля смерці мужа яна дванаццаць гадоў пражыла на хутары ў адзіноце. Іншы б звар’яцеў, а Іосіфаўне ўсё хоць бы што: «Гэта вы ў Мінску сумуеце, а ў нас на гэта часу няма. Усё лета ў позе «зю» на гародзе пастой — якая тут нуда? Да ложка б жывой дабрацца. Але ў выхадныя магла і ў вёску схадзіць, сябровак наведаць, плёткі мясцовыя абмеркаваць. З забавак — агарод і радыё. Тэлевізар яшчэ быў, але потым зламаўся».

Станіслава Цітавец кажа, што яна не з баязлівых. Неяк пад дзвярыма воўк выў, а Іосіфаўна нават не спужалася. Хаця быў перыяд, калі сэрца замірала ад страху: «Калі муж памёр, кожны вечар нехта пачаў стукаць у акно. Можа, гэта яго душа прыходзіла да мяне. Пачую стук — па целе мурашкі бегаюць. Але сорак дзён прайшло — і ўсё».

Дарэчы, у сваю новую сям’ю Станіслава Іо-сіфаўна ўзяла свайго вернага сябра, сабаку Шарыка: «Калі сюды перайшла, мы з ім разам без родных сцен сумавалі. Ён вые, а я ў падушку плачу».

— Хадзем, пакажам нашу гаспадарку, — Алена Пятроўна адцягвае бабулю ад сумных думак. — Глядзіце: конь, козы, куры, сабакі, каты... Устаю ў шэсць гадзін — і за працу. Але Іосіфаўну не нагружаю, барані Бог. Так, па дробязі. Яблыкаў для коз нарэжа. Я да яе як да маці стаўлюся. І яна да мяне. Затрымаюся дзесьці, бабуля ўжо хвалюецца, у вокны пазірае. Можа і натацыі пачытаць, маўляў, дзе ха-дзіла. Я на яе не крыўджуся, наадварот — маці ўспамінаю. Пяць гадоў таму я прыехала даглядаць сюды хворую матулю. Яна памерла ў мяне на руках паўгода назад. Да гэтага кожны дзень мы з ёй размаўлялі, а тут такая пустэча. Цішыню, здаецца, на кавалкі можна было рэзаць. Не магла жыць у вакууме, таму вырашыла Іосіфаўне прапанаваць такі варыянт. І мне добра, ёсць з кім пагаварыць, і ёй не трэба мерзнуць у халоднай хаце. Станіслава Іосіфаўна, дарэчы, добра сябравала з маці.

Іосіфаўна — бабуля актыўная. У хаце не сядзіць: «Я на здароўе ніколі не скардзілася. За ўсё жыццё ні разу «хуткую» не выклікала, а вось душэўны стан хочацца падлячыць. Прызнаюся: заўсёды марыла аб дачушцы. Колькі слёз выплакала, малілася… А тут сюрпрыз пад старасць. Алена падыдзе, спытае, ці паела, як сябе адчуваю. Пытанні звычайныя, а ў мяне ўнутры аж усё сцiскаецца ад эмоцый».

Прыёмныя сем’і для дзяцей — звыклая з’ява, а вось прыёмныя ці гасцявыя сем’і для пажылых пакуль успрымаюцца больш як інавацыя ў сацыяльнай сферы. Хаця гэта форма прывабная не толькі для старых, але і для дзяржавы. Напрыклад, месяц утрымання пажылога ў доме-інтэрнаце па нарматыве каштуе каля 5 мільёнаў. Але не менш важны і другі факт: у жыцці адзінокіх бабуль і дзядуляў з’яўляюцца неабыякавыя людзі.

 У ТЭМУ 

Дзмітрый ГАНЧАР, дырэктар Маладзечанскага РТЦСАН:

— Гасцявыя і прыёмныя сем’і з’явіліся ў нас у сакавіку 2011 года. Пакуль гэта своеасаблівы эксперымент. Важна, што пажылыя людзі і іх новыя члены сям’і абавязкова праходзяць субяседаванне, а псіхолаг потым праводзіць тэсцiраванне на сумяшчальнасць. Зараз існуе 5 такіх сем’яў у раёне. Усяго ў Маладзечанскім раёне больш за сорак тысяч пенсіянераў, з якіх каля

1,2 тысячы — адзінокія, у якіх няма дзяцей альбо дзеці таксама сталі пенсіянерамі, і больш за 6 тысяч пенсіянераў, якiя пражываюць адзінока.

Зима для двоих

тарый и холодный дом 86-летней Татьяны Пеньковской стоит на самой окраине деревни Огдемер в Дрогичинском районе. Вот уже пять лет каждую зиму он пустует и обрастает метровой шапкой снега. Ведь его пожилая хозяйка покидает родные стены и перебирается на зимовку. Нет, здесь она не постоялец – родной, любимый человек.

…Елена Горностай приносит в комнату матери тарелку с супом. Медленно помешивает его. Дует, чтобы охладить. Ее пожилой маме Татьяне Пеньковской нельзя есть слишком горячее. Здоровье не позволяет: в 40 лет женщину подкосила серьезная операция. Поэтому обед растягивается не на один десяток минут.

Наконец трапеза заканчивается, и Елена Романовна шутит: вот так, мол, и живем-поживаем тут вдвоем пятую зиму. Летом Татьяна Ивановна еще справляется с хозяйством сама, дочь приходит лишь проведать ее и приносит продукты. А вот когда стоят морозы, в доме матери нужно хорошо топить. И с этим пожилая женщина справиться не может. Дают о себе знать проблемы со слухом и зрением. Поэтому мать переезжает к дочери на несколько холодных месяцев. Отчего дом Елены Романовны и называется зимовкой.

А что, размышляет Елена Горностай, я живу одна, и мама мне не мешает. Обе получаем пенсию, так что на жизнь хватает. Так сложились обстоятельства, конечно. Но, наверное, каждый забрал бы к себе престарелую больную маму. Тем более что статус зимовки дает определенные плюсы. Елена Романовна договаривает и поднимается, чтобы унести из комнаты грязную посуду. 

Из сеней вдруг доносится стук. Через минуту в комнате появляется мужчина. Хозяйка представляет гостя: Александр Жук, соцработник Дрогичинского территориального центра соцобслуживания населения. Елена Романовна смеется, мол, вот и главный пришел. Оказывается, Александр Иванович закреплен за этим и еще пятью домами в Огдемере. Именно он обеспечивает одиноких пожилых людей деревни всем необходимым. Но сегодня соцработник с пустыми руками. В магазин не привезли хлеб: на заводе в райцентре сломалась линия, и ждать нужно до завтра. Однако помощник пожилых женщин говорит, что и без того дел на день точно хватит.

Вместе с Еленой Горностай выходим во двор. Она показывает небольшой сарайчик. Вспоминает, что когда-то держала пять коров, двух свиноматок, несколько кабанов. Сегодня на подворье только куры, и от тех женщина хочет отказаться. Александр Жук замечает: вот поэтому и необходимы здесь соцработники. Ведь надо не только животных кормить. Здесь и дрова нужно поколоть-принести, и воды в колодце набрать. Разве пожилым женщинам это под силу? С этими словами он принимается за работу. Через час, когда все дела закончены, Александр ставит в сенях ведро с торфом и вспоминает: еще нужно съездить в Дрогичин за лекарствами для односельчан. 

Разговор продолжается уже в машине. Выясняется, что на этой работе мужчина чуть больше года. До этого трудился на местной ферме, а соцработником в Огдемере была его жена. Но из-за болезни ей пришлось оставить место, и теперь супруги несколько поменялись ролями. С той лишь оговоркой, что в ближайшее время жена Александра Ивановича останется домохозяйкой. А потому не исключено, что мужчина будет соцработником еще целых семь лет, вплоть до самой пенсии.

Уже у аптеки Александр Жук признается: такой перспективой он доволен. Труд соцработника для него – настоящая отдушина. Конечно, чаще всего он связан с непростой физической работой и постоянным движением. Но куда важнее, что все это делается для конкретного человека. А когда результат, как говорится, налицо, ничего не жалко. Даже собственного автомобиля, на котором Александр Иванович мотается в город. Главное, что довольны люди.

В Огдемере Александра вновь встречает Елена Романовна. Женщина не скрывает улыбки, когда видит, что нужные ей и пожилой матери лекарства снова доставлены в срок. И признается: «Нарадоваться на нашего Сашу не можем. Сами видите, слова плохого не скажет. Делает не просто все, а даже больше, чем должен. Только позвонишь – Саша тут как тут. А ведь с двух пенсий и ста тысяч за обслуживание не платим! За такого соцработника не знаешь даже, как и благодарить». Сам Александр Жук лишь скромно пожимает плечами: на любой работе надо работать. Так и тут. Но все же тепло улыбается и на прощание обнимает ставших родными бабушек.

Впереди у него еще четыре огдемерских дома. Все те же заботы, все те же дела. И за каждой дверью – пожилой, нуждающийся в помощи человек. Но за них сердце спокойно: рядом с таким, как Александр Жук, не пропадешь. А что еще старикам надо? Ведь когда знаешь, что ты еще кому-то нужен, жить становится веселее.

 ЛЮБОПЫТНЫЕ ФАКТЫ 

Вера ЛАБКОВИЧ, начальник отдела народонаселения, гендерной и семейной политики Министерства труда и социальной защиты:

— Поделюсь статистикой: каждый седьмой белорус находится в возрасте 65 лет и старше. В НИЭИ Минэкономики подсчитали: увеличение численности пожилых людей и ее доли в общей численности населения будет сохраняться в ближайшие годы.

К 2020 году число белорусов старше трудоспособного возраста может составить 2533,5 тыс. человек (27% населения страны). Таков прогноз.

Тем не менее эту ситуацию можно нивелировать. Прежде всего за счет снижения уровня смертности населения трудоспособного возраста, привлечения трудовых мигрантов и увеличения рождаемости.