Листая рабочие тетради Эмиля Кио
Пойди еще поищи такую профессию! Построить всю свою жизнь на откровенном обмане, втирании очков населению и вышестоящим инстанциям, получая за это награды, регалии, славу и прочие почести...
Таковы профессия и род занятий народного артиста РСФСР Эмиля Кио, бессменного председателя Союза цирковых деятелей с самого его основания. Выглядит он подкупающе солидно и представительно. Сразу видно: человек ученый. И пришел сюда, на цирковой манеж, показать всем нам, что мы с нашим материалистическим сознанием чего–то в этой жизни недопонимаем. Он предлагает нам ее иное измерение.
Предвестник Воланда
Эмиль Эмильевич Кио — потомственный артист. Он неоднократно выступал и в Беларуси, удивляя своим мастерством не только жителей белорусской столицы, но и зрителей популярного Гомельского цирка. Часто именно иллюзионный аттракцион Кио становился «гвоздем программы». Говорить о том влиянии, какое Кио оказал на белорусских иллюзионистов, и вовсе не приходится. Он унаследовал имя и фамилию от отца, а плюс к этому и сокровенные секреты самого завораживающего вида циркового искусства — иллюзионного жанра. В этом жанре Кио–старший был родоначальником. И теперь, когда его старшему сыну исполнилось семьдесят, а самому аттракциону и того больше, нелишним будет обернуться к истокам.
Еще не обрушил на ошалевшую Москву сеанс черной магии бесподобный мессир Воланд, еще не кружились над партером и ложами варьете самые натуральные червонцы, еще не исчезли скромные служащие сцены и буфетного прилавка, не отделялась с полной шеи конферансье плачущая голова, несущая чушь, а Эмиль Теодорович Кио уже был — натурально в той самой Москве двадцатых и тридцатых, описанной Михаилом Афанасьевичем Булгаковым.
Он был родоначальником жанра, хотя, конечно же, сеансы белой и черной магии не имеют возраста, и все эти исчезновения, превращения предметов и людей — клоуны, нанизанные на шпагу карты, на которых потом не остается следа прокола, продетый сквозь цельное стекло газовый шарф — суть вполне осязаемого обмана. Не знаю, как кому, а мне больше люб тот его сорт, который поэт назвал нас возвышающим.
Формула цирка
Лет тридцать с гаком назад один журналист, искренне любивший цирк, допущенный в его закулисье, но не соизмеривший силу своего знания с элементарным человеческим тактом, выпустил небольшую книжечку, где объяснял недотепе–читателю, насколько просты и элементарны фокусы и трюки Кио — здесь, дескать, то, а тут это. Нам иначе — с нашим обыденным сознанием — и нельзя. Ведь ежели до чего–то и докапываться, то непременно с разоблачением.
К счастью, люди, приходящие в цирк, то есть те, кого мы называем высоким понятием публика, не такие.
Как уж так получается, что на стадионе — одна публика, в кино — другая, в театре — третья, а уж в цирке совсем особая? Попробуй разберись... Но доверьтесь мотиву феллиниевской флейты, печальным и веселым глазам рыжих и белых клоунов, доверьтесь детству своему, и вы окажетесь благодаря цирку там, где вам не оказаться никогда и ни за что, если вы будете всё мерить прагматическим аршином.
В этом мире иллюзии возможно все. В цирке вообще всё поперек правил и здравого смысла. Когда–то, лет сорок назад, выдающийся режиссер отечественного цирка Арнольд, создавший множество уникальных программ, в нашем с ним разговоре о его новом детище «Цирк на льду» вывел короткую, емкую и исчерпывающую формулу магического воздействия мастеров арены на публику: «Цирк — это сознательное преодоление самим же тобой придуманных трудностей».
Спасти маме жизнь
Первый раз Эмиль Кио появился на манеже, когда ему было два года. Его посадили в первый ряд, чтобы показать аттракцион отца, а он, увидев, как папа распиливает маму, бросился через барьер на арену, чтобы спасти ей жизнь... Во второй раз тоже объявился под прожекторами сюрпризом для всех. Перед этим бродил за кулисами, потом залез в ящик из реквизита отца и там заснул. Каково же было удивление всех, когда в ящике, который должен был быть пустым, вдруг
объявился малыш. И хоть он вырос в цирке и за его кулисами, отец хотел, чтобы сын получил высшее образование. Он его и получил, окончив Московский инженерно–строительный институт. По его дипломному проекту была построена театральная площадь в Рязани, о чем можно узнать по табличке, прикрепленной к одному из зданий. Проработал пару месяцев в строительной конторе и все же вернулся в цирк, став на несколько лет ассистентом отца. И в трагический миг, когда Эмиль Теодорович неожиданно умер, отработав очередной спектакль, Эмиль–сын на следующий день заменил его на манеже, дав за субботу и воскресенье пять представлений. Отменять представления в цирке ни при каких обстоятельствах не принято.
Это было в конце 1965 года, затем аттракцион отца перешел к младшему брату Игорю, а через четыре месяца, после репетиционного периода и изготовления нового оборудования, в отечественном цирке стало два иллюзионных аттракциона, осененных именем Кио. Так сыновья и братья продолжили дело отца.
Настоящий волшебник
Вообще–то всю свою сознательную детскую, юношескую и отчасти взрослую жизнь я не сомневался, что Эмиль Теодорович Кио — истинный маг и волшебник. Он все делал с такой степенью артистизма и естественности, что отпадала всякая необходимость в объяснениях. Позже, познакомившись и подружившись с сыновьями волшебника Игорем и Эмилем, я оказался не только за кулисами цирка, но и за кулисами аттракциона, который они получили в качестве драгоценного наследства отца. Если кто–то подумает, что самая большая драгоценность этого наследства в какой–то необыкновенной аппаратуре, отработанности трюков, их абсолютной выверенности, он узнает не всю правду. Истинность наследства — в сфере другой необыкновенности, сегодня, увы, встречающейся все реже и реже. В организации дела, в сплоченности команды, в артистизме, без которого никакой успех невозможен.
Братьям, продолжателям дела отца, не надо было завоевывать имя. Оно принадлежало им с рождения. Им нужно было лишь сохранить его, что порой бывает много труднее.
Но вот в цирке, как правило, имя не просто передается по наследству. Оно завоевывается заново в этом замкнутом пространстве манежа, открытом всем взорам и пересудам. И вправду, все династии тут трудовые. Никакой самый отточенный номер не принесет тебе славы, если ты не вложишь в него семь потов собственного труда.
Полтораста городов в Японии
Я знаю отгадки почти всех фокусов и трюков Кио. Я не хочу их знать и забываю о них, вновь поддаваясь магии подлинного артистического чуда.
Я не знаю, что написано в трудовой книжке Эмиля Кио, но видел его рабочие тетради. Это поразительные документы. Здесь запечатлена вся его цирковая жизнь с самых первых шагов. Запечатлена с протокольной четкостью. Все цирки, где работал, все программы, все выступления перед зрителями. В одной только Японии он выступал в ста пятидесяти городах. Знали ли вы, что в Японии их столько? А про село Старо–Казачье или Утконосовку, так же, как про Лещиновку или СПТУ № 79, в/ч 61364, слышали? Здесь тоже побывал Эмиль — то ли с лекциями, то ли с одним номером, то ли просто, чтобы пообщаться со зрителями. И таких маленьких гастролей по всей стране он дал больше семисот, не считая крупнейших цирков, где выступал не один раз.
Дословно
Спишу из этих тетрадей несколько цифр.
1966, Куйбышев, 94 представления, 190 тысяч зрителей.
1969, ГДР, 154 выступления, 962 тысячи зрителей.
1974, Новосибирск, 145 представлений.
1976, Ташкент, 220 представлений.
И так далее... А вот последняя запись, датированная позапрошлым годом: Япония, Соункио, 85 представлений. Надо же, СоунКИО. Тоже чудо какое–то! Или снова подстроено? Да нет, оказывается, реальное курортное местечко с горячими ключами на Хоккайдо. Такое же реальное, как ТоКИО, КИОто, где он тоже работал.
Между прочим, в Соункио, этом имени себя городке, Эмиль Кио, о чем бесстрастно свидетельствует последняя тетрадь его записей, дал свое четырнадцать тысяч девяносто шестое (14.096) представление с начала творческой деятельности. Если поделить эту цифру на годы выступлений и вычесть из полученного дни на переезды из города в город, из страны в страну, а также положенные каждому трудящемуся гражданину отпуска, выйдет невероятный итог. Каждый день он представал перед публикой!
Александр АВДЕЕНКО. Минск.
