А если это еще и спектакль Елизарьева, событие обретает особый масштаб.
Да, хореография в нем не только елизарьевская. В основе – классическая постановка московского Большого театра 1937 года с сохранившейся хореографией Петипа – Иванова – Горского, с добавлением Асафа Мессерера. Напомню, что Минск – один из двух городов мира, где сохранился этот уникальный спектакль, и что Москва в 1969 году его потеряла. Поэтому отреставрировать его и передать новым поколениям – дело чести. И с этой задачей театр блестяще справился.
Но Елизарьев не был бы Елизарьевым, если бы произведение, вышедшее из его рук, не несло на себе особой елизарьевской печати. И это касается не только фрагментов, специально им поставленных.
Ошеломил «Русский танец», которого в спектакле раньше не было. Я и представить себе не могла, что можно так искусно вплести в ткань классического балета эти земные русские поклоны, эти помахивания платочком, этот лебединый женственный стиль ансамбля «Березка», который так органично слился с творческой индивидуальностью заслуженной артистки Беларуси Людмилы Хитровой.
Написала «лебединый» и подумала о том, что плывущие по полу девушки-лебеди, рожденные хореографическим гением народной артистки СССР Надежды Надеждиной, – это тоже дети «Лебединого озера».
Чрезвычайно яркой фигурой в новой постановке стал Шут. Оба исполнителя, которых я успела увидеть – заслуженный артист Республики Беларусь Константин Героник (предпросмотр 14 мая) и лауреат международных конкурсов Такатоши Мачияма (просмотр 15 мая), – буквально купаются в этой роли, блистая виртуозностью и юмором и получая в ответ из зала волны счастья и любви.
Блистательны танцы. Неотразима поступь Владетельной принцессы Татьяны Шеметовец, а ее жесты выразительнее всяких слов.
И конечно, главные герои.
На предпросмотре в главных партиях традиционно выступил молодежный состав: Людмила Уланцева (Одетта-Одиллия), Артем Баньковский (принц Зигфрид) и Эвен Капитен (Ротбарт, злой гений).
На премьере эстафету приняли зрелые мастера: народная артистка Беларуси Ирина Еромкина (Одетта-Одиллия), заслуженные артисты Республики Беларусь Олег Еромкин (Зигфрид) и Юрий Ковалев (Ротбарт).
И удивительно, с какой естественностью один и тот же хореографический рисунок (в последнем акте он существенно изменился в сравнении с тем, к чему привыкли наши балетоманы) ложится на совершенно разные индивидуальности. Утонченная, глубокая, по-женски мудрая Еромкина – и страстная, импульсивная, мятущаяся Уланцева. Меня потрясли ее руки. Такие руки были только у Майи Плисецкой.
Сравнивать этих балерин невозможно. Сравнение вообще невозможно в искусстве. Нужно идти и смотреть обеих. И обязательно еще Людмилу Хитрову. И молодых балерин Дарью Медовскую, Веронику Овчинникову, Александру Чижик, Яну Штангей, которые уже вписаны в составы на эту роль, но еще не успели себя проявить. Конкуренция огромна! Семь балерин на роль Одетты-Одиллии, шестеро артистов на роль Зигфрида, четверо на роль Ротбарта. Все мужчины великолепны.
Но главное, о чем хочется сказать, это сама хореография. Вроде бы та же, особенно в начале балета, но другая, потому что Елизарьев обладает особым талантом вплетать ее в музыку.
Петипа о музыке, боюсь, меньше думал, потому что до «Лебединого озера» музыка в балете вообще была второстепенна.
– Авторами балетной музыки были дирижеры, малоизвестные западные композиторы среднего или слабого звена, которые бойко писали дансантную музыку, танцы по поводу и так далее, – говорит на этот счет Елизарьев.
У Елизарьева музыка и смысл на первом месте, в музыке ищется смысл и выражается через движение, даже если это движение уже задано хореографией Петипа, Иванова, Горского или Мессерера.
О музыке в нынешней версии спектакля особый разговор.
– Партитура «Лебединого озера» написана настолько масштабно и объемно, что есть искушение играть ее так же масштабно – без мелких деталей, без тонкостей, без филигранной отработки мотивов, фразировки, – говорит дирижер-постановщик Владимир Оводок. – Но филигранность, которая заложена Чайковским, – это и есть Чайковский. Соединение филигранной выделки с перспективой – это и есть тот путь, по которому надо идти, и я в оркестре очень серьезно добиваюсь, порой даже жестко, именно деталей.
И дирижеру вместе с оркестром это удалось! Звучание великолепно из любой точки зала. Кроме филигранной выделки и безупречной чистоты удались и столь типичные для Чайковского нарастания и взлеты, «подогревы» темпа, элегическая мечтательность, вмиг сменяющаяся взрывами страстей и горячечной пульсацией человеческого сердца.
Особо хочется поздравить концертмейстера первых скрипок, лауреата национального конкурса, обладателя медали Франциска Скорины Елену Левданскую. Очень трудно сыграть эти три знаменитых скрипичных соло! И не только потому, что по своей сложности они равны полноценному скрипичному концерту, но еще и потому, что в XX веке эти соло исполнял народный артист БССР великий Лев Горелик. И Елена со своей задачей прекрасно справилась.
Порадовала и художественная сторона спектакля. Красота и идеальное чувство стиля – фирменный знак народного художника России, лауреата Государственной премии Республики Беларусь Вячеслава Окунева.
Интересные и яркие световые эффекты придумала Нина Иванкина. Особенно финал, когда после тяжелой и мучительной ночи восходит солнце, и ты понимаешь, что добро победило. «Да будет свет!» – с таким настроением, под бурю аплодисментов, заканчивается этот спектакль. Искусство, ради которого стоит жить.
Фото с предпремьерного показа
