Судьба впервые свела Аналлию Подлесную и Владимира Савельева в 1945-м в Лодзи, а затем – спустя почти семьдесят лет – в «Сосновом бору».Фото из личного архива.
Если услышите: чудес на свете не бывает, не верьте. Бывают, и еще какие. Разве не чудо – эта случайная встреча в белорусском санатории «Сосновый бор»? По квотам Союзного государства в здравницу приехали отдохнуть и подлечиться участник Великой Отечественной войны Владимир Дмитриевич Савельев и бывшая малолетняя узница Освенцима Аналлия Григорьевна Подлесная.
Как выяснилось – правда, не сразу – судьба впервые свела их в городе Лодзи. Савельев освобождал детей из концлагеря. Налля – одна из них.
ШРАМ НА РУКЕ
Оба – земляки, из Смоленска. После войны активно занимались общественной работой: Владимир Дмитриевич был членом Ленинского районного Совета ветеранов войны и труда. Аналлия Григорьевна создала Смоленскую регио-нальную общественную организацию бывших малолетних узников фашистских концлагерей. Несмотря на множество точек соприкосновения, до встречи в «Сосновом бору» они и не догадывались, какой узелок в прошлом накрепко связал их судьбы.
В санаториях, где отдыхают фронтовики, есть традиция проводить вечера воспоминаний. Участники войны вспоминают те страшные годы, своих однополчан, которых потеряли, и друзей, которых приобрели. Савельев случайно увидел на руке женщины характерный шрам и понял: она прошла через конц-лагерь.
– Наши войска успешно освободили Люблин и пошли на Варшаву. После форсирования реки Вислы заняли плацдарм Магнушевский. В это время в Варшаве началось восстание против немецко-фашистских захватчиков, – Владимир Савельев вспоминает свой 1945-й на Первом Белорусском фронте. – Нашу помощь польское командование отклонило, и мы начали готовиться к весеннему наступлению. Однако неудачный поход союзников на Арденны после открытия второго фронта вынудил правительства Англии и США обратиться лично к Сталину с просьбой как можно раньше начать наступление Красной Армии и оттянуть фашистские войска от Арденн на Восточный фронт. Сталин согласился. Висло-Одерская операция вместо апреля началась в январе. Город Лодзь, недалеко от которого находился детский концлагерь, наши войска освободили 19 января 1945 года.
БЕСЧЕЛОВЕЧНЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ
Именно в Лодзи в тот момент и была Аналлия Подлесная.
– Освободители выводили маленьких узников, хотя чаще – выносили… От истощения они едва держались на ногах. Спасенных детей сажали в санитарные машины, оказывали первую медицинскую помощь. Каждый ребенок сразу показывал взрослому руку с личным номером, – рассказывает Савельев. – Мы взяли концлагерь так быстро, что охрана и заместитель начальника лагеря убежать не успели. Командиру полка он рассказал, что знает пять славянских языков, включая русский. В его обязанности входило тестировать и распределять детей по группам.
В первую попадали ребята для усыновления немецкими семьями. Их наказывали, когда ребенок говорил на родном языке.
Во вторую группу определяли будущую обслугу для работы в семьях. В третью – доноров для сдачи крови.
Налля попала в четвертую группу для подопытных. На них проводили лабораторные исследования в самом страшном лагере – в Патулице. Там всем заправляли немецкие врачи под руководством Доктора Смерти Йозефа Менгеле. Он лично проводил медицинские эксперименты и умертвил более четырехсот тысяч узников. Изверги в белых халатах заражали болезнями, лечили, потом снова...
– На нас испытывали все – таблетки, мази, капли. Делали уколы, после четвертого дети умирали. Мне успели сделать три. От последнего меня спасла полька, – рассказывает женщина. – Тех, кому повезло остаться в живых в Патулице, отправили в рабочий лагерь под Лодзью. Работы было много: мы пололи, убирали картошку, овощи. Но кормили там лучше, и жили мы не в бараке, а в здании бывшей фабрики.
Целовали родную землю
– 19 января 1945-го началась страшная канонада. Немцы сбежали. Мы спрятались в подвале. Вдруг слышим: «Наши! Красная Армия!» Высыпали на улицу. Нам кричат: «Прячьтесь, бой идет!» Но куда там – от радости орали, как сумасшедшие.
Исторический кадр: выжившие в Аушвице дети в день освобождения лагеря.Фото ТАСС
Когда все стихло, пошли в лагерь. Там нас распределили по комиссиям. Сначала – раздетых, разутых, голодных и больных – одели, обули, откормили, подлечили. И только в начале апреля в санитарных эшелонах отправили в Советский Союз. Когда поезд пересек границу, медсестры сказали: кончилась чужбина, начинается Родина. Поезд остановился, мы выскочили, катались по земле и целовали ее. Ликование было такое, что трудно передать.
На родине развезли по детским домам. Я попала в детдом в Дергачах Саратовской области. Через семь месяцев меня нашли старшие брат с сестрой, а перед этим они нашли брата Мишу. Встретились мы все в Беларуси.
НЕЛЬЗЯ ЗАБЫТЬ
На вагон – буханка хлеба и ведро воды
Аналлия Подлесная родом из деревни Максютки Суражского района Витебской области. Ее отец, Григорий Мель-янцев, был председателем колхоза, мать Анна растила четверых детей. В 1941-м отец ушел в партизаны, скоро погиб. Налля с мамой сначала жили в партизанском отряде Григория Мельянцева, а когда отряд захватили, попали в лагерь для военнопленных № 5 на Витебщине, а оттуда – в Освенцим и дальше.
– Когда Красная Армия освободила Смоленщину и подходила к Витебску, немцы забрали нас из лагеря и, как скот, погрузили в товарные вагоны. Раз в сутки состав останавливался. На вагон нам давали ведро воды и буханку хлеба, забирали умерших, и мы ехали дальше. Через две недели оказались в Освенциме – Бжезинке.
Первый день в концлагере помню хорошо: немецкий марш и сумасшедший лай собак. Всем приказали раздеться, сложить вещи, сдать золото. Затем, впихнули в «баню» – газовую камеру – и обрили наголо. Через час-полтора окатили холодной водой и повели в помещение, где каждой узнице вытатуировали на руке личный номер. Мой – 65910.
Утром нам давали немножко маргарина и тонкий кусочек хлеба из опилок, целлюлозы, отрубей и свекольного жмыха. На обед – «суп» из гнилой капусты и брюквы с таким же кусочком хлеба, вечером – примерно то же самое.
Однажды всех вывели на плац. Сказали детям построиться отдельно от матерей. Когда детскую колонну стали выводить за ворота, какая-то полька крикнула: «Русские, что вы смотрите? Ваших детей в крематорий ведут!» Матери сразу же бросились к своим детям. Я повисла у мамочки на шее. Немец меня от мамы оторвал, ударил ее прикладом, она упала. Больше я ее не видела. А нас поделили на группы и ночью увезли.
НЕВИННЫЕ ЖЕРТВЫ
Точное число жертв концлагеря Освенцим неизвестно до сих пор. По разным оценкам через лагерь смерти прошли от 1,5 до 4 миллионов человек. Из них – около 235 тысяч детей.
Ко дню освобождения Освенцима в лагере оставалось всего 611 детей.
Наталья ДОЛГУШИНА
