Жить хорошо, и жизнь хороша
Анна ШАТРОВА недавно отметила 101-летие
Фотографировать будете? Мне принарядиться? — деловито спрашивает по телефону Анна Григорьевна и еще раз уточняет время нашей встречи, называет адрес. Толково объясняет, как добраться.
И дверь квартиры на третьем этаже хозяйка тоже открывает сама. Невысокая, щупленькая, но весьма подвижная, несмотря на почтенный возраст. В январе Анна Шатрова уже отметила свое 101-летие. А вот на вопрос о том, сколько еще планирует прожить, отвечает по-философски:
— Сколько Бог даст. Но хотелось бы подольше...
Первым делом гостеприимная хозяйка ведет меня к серванту и с гордостью показывает «медаль» — значок «Ударник коммунистического труда». Удостоверение — тут же. На видном месте — две почетные грамоты от руководства коврового комбината. «За долголетнюю и безупречную работу, активное участие в общественной жизни», — по памяти цитирует Анна Григорьевна и усаживается на диван. Аккурат под необычным ковром с диковинными птицами и большими яркими розами. Ковер во всю стену вышит на мешковине собственноручно. И второй напротив — тоже. А еще — накидки на кресла.
— Я ж ткачиха, мне стыдно такие вещи в магазинах покупать, — объясняет мастерица. — Пока на комбинате работала, было некогда. А как пенсию дали, так домом и занялась.
На заслуженный отдых Анна Григорьевна вышла примерно полстолетия назад. Я листаю ее трудовую книжку, бережно хранимую в шуфлядке, и удивляюсь: в 1970 году здесь написали: «Уволена в связи с уходом на пенсию по старости». Какая старость! Молодому, энергичному, поистине бойцовскому характеру Анны Шатровой и сегодня можно позавидовать. Это подтверждают ее подруга — 83-летняя соседка по даче Нина Смолякова и невестка Валентина Александровна. Они как раз пришли навестить бабушку, которая до сих пор принципиально живет одна.
Вот такой была наша героиня в свои 18 лет
— Одной мне хорошо, спокойно, — вслух рассуждает пенсионерка. — Хочу — ем, хочу — сплю. Телевизор смотрю или былое вспоминаю. Скучно станет — на свою «ковровку» в профком позвоню. На всякий случай, чтоб не забыли…
И хотя на комбинате уже давно не осталось ни одного человека, который бы лично знал ткачиху Шатрову, ветерана труда и с именинами поздравляют, и подарки приносят.
— Ох, помню, как директор наш Виктор Петров меня уважал. Как идет по цеху, так мне кланяется… И на праздники приглашал. А я ему: ну что вы, Виктор Иванович, я ж простая ткачиха, что мне в том высшем обществе делать? А он: не простая ты, мол, Анна Григорьевна, ткачиха, а передовик производства! Жалко, рано умер директор. Аккурат в тот день мы с ним поздоровались, он мне руку крепко-крепко так пожал и ушел. А потом говорят: умер наш Иванович. Внезапно, прямо на улице. Исключительный человек был, сердце, наверное…
И приехал тогда кавалер
Сама долгожительница на здоровье не жалуется. «Скорую» и не помнит, вызывала ли когда вообще. По врачам не ходит, давление в норме. Сидит вот себе на диване, ножка об ножку постукивает, новыми тапочками любуется — невестка купила.
— Ой, Валюша у меня — самая замечательная невестка, — хитренько так на свою попечительницу посматривает.
— Конечно, самая замечательная, — улыбается Валентина Александровна, — особенно если учесть, что единственная…
Говоруха Анна Григорьевна еще та! Вместе вспоминаем ее биографию. Родом наша героиня из Демидовского района Смоленской области, родители трудились в колхозе, в семье — восемь детей. Бабушка загибает пальцы: «Танька, Катька, я третьей была по старшинству. Четыре класса закончила, а потом на поле работала. Сжала за день 45 соток ржи, и меня в комсомол приняли! Я ж всегда шустрой была, активисткой! А потом за мной кавалер приехал», — моей собеседнице явно хочется перепрыгнуть несколько «неинтересных» лет. В том числе — войну. Возвращаемся назад.
Итак, вместе с друзьями в середине тридцатых решила активистка Шатрова податься на новостройку в Барнаул. На поезд ее провожала мама, а на перроне вдруг объявили: парней берут, а вот девушек — нет. Из-за опасности заболеть малярией. Прямо на вокзале Анне предложили поменять маршрут и отправиться в Витебск на фанерный завод, что она и сделала. Правда, молодой и красивой девчонке там не понравилось, и через некоторое время она перешла работать на льнопрядильную фабрику «Двина». Выучилась на ткачиху. Через три года — война. По приказу руководства, как говорит, закопала в Витебске под деревом комсомольский билет и вернулась на Демидовщину.
— А потом за мной приехал кавалер, — лукавые глаза вновь загораются светом: героиня опять пытается перейти на более приятную тему.
Я не противоречу, так как уже знаю: до того, как за Анной приехал демобилизовавшийся из армии Леонид, прошло около пяти лет. Родную деревню Новоселки к тому времени сожгли фашисты, на фронте погибла младшая сестра Варвара. К счастью, уцелели воевавшие с врагом сестра Катерина и брат Егор. Кстати, Егору сейчас около 99 лет — он живет в Демидове и года три назад еще навещал Анну.
Столетняя непоседа
А тогда, после войны, дождавшись суженого и вернувшись в Витебск, Анна Шатрова устроилась на ковровый комбинат, где и отработала более 20 лет. Сейчас у нее один сын, двое внуков и двое правнуков. Так что скучать некогда. Нынче бабушка ждет не дождется тепла. Впереди — очередное переселение на любимую дачу. Там есть кирпичный домик, русская печь, десять соток земли и пять парников.
— Нет, огород уже сама не сажаю, — признается пенсионерка. — Это делают сын с невесткой. А вот полоть полю. Приезжайте летом, убедитесь сами: ни одной травинки!
Хозяйская распорядительность у дачницы в крови.
— Непоседливая наша бабушка, — подтверждает Валентина Александровна. — Года два назад взяла в руки топор и, улучив момент, пока нас не было, вырубила все сливы подчистую. А ведь деревья были — в две руки толщиной...
Ветеран труда бережно хранит свои награды.— Так они ж уже не плодоносили! — тут же парирует невестке Анна Григорьевна. — Зачем держать? Только картошку затеняют…
Спорить с хозяйкой усадьбы бесполезно, так что домашние теперь на всякий случай прячут топоры подальше — бабушка уже проявляет подозрительное недовольство по отношению к кустам шиповника. Их распорядительная огородница тоже считает «пустым» растением.
— Ко всеобщему спокойствию, только лет пять назад угомонилась с грибами да ягодами, — рассказывает невестка. — А так подавай ей лес, да и все тут! Правда, в прошлом году соседи сигнализировали: пока мы были в отъезде, наша Григорьевна вновь на краю опушки была замечена. Лес-то рядом… Пришлось вести серьезный разговор. Обещала не самовольничать.
Бабушка улыбается: это еще, мол, как жизнь покажет… Не будем загадывать. Вот сил к лету поднакоплю, а там — держитесь! Про секреты своего долголетия Анна Григорьевна долго рассуждать не желает. Ест все, чего захочется. Не привередничает.
— Супы варю, картошку люблю. Томаты консервированные, каши. Селедку под шубой обожаю. Спиртное в рот никогда не брала — пью чай, кофе, компоты. Фрукты? Бананы в прошлую зиму надоели, мандарины — в эту. Предпочитаю яблоки. Готовлю сама, да и невестка вкусняшки приносит. Вечерком под детектив — самое то…
Да-да, наша долгожительница обожает детективы и боевики. Перечисляет любимые фильмы: «Улицы разбитых фонарей», «Паутина», «Пасечник»…
— А вообще-то, живу долго потому, что лишнего не знаю, никому не завидую, ни с кем не ругаюсь. И нервы всегда в порядке. Вот и вы живите так, — напутствует на прощание.
Фото автора
