Речь не об уважении лично ко мне, к вам или кому–то еще — об уважении к земле, которую мы считаем своей, родной, которую любим. Но эти чувства иные приезжие почему–то не разделяют.
Минчане знают, что недавно завершился месячник благоустройства. Призывы принять участие звучали по радио и телевидению, в вагонах метро и трамваев, в автобусах и троллейбусах. Город на глазах очищался, например, от листвы (которая, строго говоря, и мусором–то не является). Прежде всего стараниями коммунальников, но и горожане в стороне не остались. Одни перечисляли деньги, другие выходили на субботники, третьи готовили к зиме дворовые клумбы. Устроенные, как правило, своими силами, без административных призывов: такие клумбы окружают множество городских многоэтажек. Люди сами украшают свой двор, город, землю.
Но мне известен дом, где часть жильцов делает нечто противоположное: они бросают из окон мусор. Он летит прямо на клумбу, устроенную жильцами. Это обертки от конфет, шоколадок, чипсов — чем лакомятся дети. Они–то и бросают. Иногда — бутылки от газировки, салфетки и даже тетрадные листки, изорванные в мелкие клочья: они покрывают клумбу, как снег.
В доме много пенсионеров, которые главным образом и разбивают клумбы. И даже заселяют их гномами в вязаных жилетах, лебедями и прочей рукотворной живностью. Они любят свою 5–этажную хрущевку. По всему ее периметру — чистота. Мусор лишь в одном месте: под окнами квартиры, в которой живут приезжие. Мигранты, если хотите. Они говорят между собой на непонятном языке. И почему–то не хотят понять (или принять) наши нормы жизни. Это их дети бросают мусор. К ним часто приходят земляки, то есть дети других приезжих, живущие по соседству: тогда мусора еще больше.
Скромный дворник Дима безропотно и регулярно его прибирает. На время его перевели куда–то. Вернувшись, он набил фантиками объемистый мешок. Это с небольшой площади размером с детскую песочницу!
Летом клумба благоухала. Пешеходы часто останавливались возле и любовались: красота! Тем, кто ее разбивал и высаживал цветы, было обидно, что кто–то плюет на эту красоту, на их труд. Пытались призвать приезжих к порядку. Бесполезно. Дети поднимали шум, взрослые вставали на их защиту. Тональность «возражений» была ничуть не извинительной, напротив — агрессивно–враждебной. Дескать, отстаньте.
Приезжие живут здесь не один год. Получая вид на жительство, вероятно (несомненно!), обязывались соблюдать принятые у нас нормы жизни. Но почему–то не соблюдают. Скажете, это мелочи?
Итальянский островок Лампедуза принял десятки тысяч мигрантов. Тонущих беженцев спасали в море. Лечили и кормили, селили в гостиницу. Давали европейские визы. Местные жители терпели бытовые и финансовые неудобства (эмигранты распугали туристов), но политкорректно терпели.
«Гостям» показалось мало: они сожгли построенное для них же здание, устроили на островке погромы и побоища с полицией. Еще недавно имея вид жалкий и просительный, вдруг — когда их стало много — показали силу. Местные ответили тем же: баста, ни одного «гостя» остров больше не примет. Они заставили себя уважать уже неполиткорректно.
Боже упаси от таких аналогий. Но глобализация не обойдет и нас. Еще недавно приезжие торговали разве что фруктами. Сейчас на вещевых рынках они продают все: одежду, обувь, игрушки, канц– и хозтовары. Не только в Минске, но и в райцентрах и даже небольших поселках. В палатках сидят по 2 — 3 иноговорящих продавца. К ним приезжают земляки, прослышав, что в Беларуси можно хорошо устроиться. Уже немалая часть общепита и рынков принадлежит приезжим. Их были единицы, потом сотни, будет — многие тысячи. Или не будет?
Они не обязаны любить нашу землю, но уважать ее законы и нормы — должны! Нельзя утверждать, что все ведут себя в быту неподобающе. Но перед нами опыт Европы, где начиналось с малого. А сейчас возникли кварталы, живущие по своим субкультурным, субэтническим и субрелигиозным нормам, резко контрастирующим с местными. Тут и там (повсеместно!) случаются серьезные эксцессы. Мультикультурализм в Европе не сложился, публично признала канцлер Ангела Меркель. Мы только в начале процесса. Альтернатива проста. Либо приезжие — когда и если их будет много — навяжут нам свои нормы жизни, либо мы сумеем настоять на своих. Твердо и политкорректно. Но разве я был хоть в малости неполитекорректен?
