Жители Горецкого района берут в свои семьи чужих стариков
В отделение круглосуточного пребывания для престарелых в деревне Коптевка Горецкого района Наум Калинович Коржаков попал после смерти жены. Детей они не нажили, а ухаживать за собой старик уже не мог. Совсем ослаб: зрение упало, стали отказывать ноги. Вероятно, в Коптевке и доживал бы свои дни, если бы в прошлом году там не начался ремонт. На время стариков нужно было переселить. Социальные работники принялись обзванивать родню. Но близкие забирать стариков не торопились. В итоге часть постояльцев переехала в аналогичные отделения в Мстиславском и Дрибинском районах. Лежачих временно поселили в больницу. А двоих приютили чужие люди. Не на время — насовсем.
— Я тогда в этом отделении работала, — вспоминает жительница деревни Задорожье Наталья Ермаченко. — Пришла как–то, гляжу: сидит мой Калинович возле телефона и слезы по щекам катятся. Оказалось, он соседу своему деревенскому дозвонился. Попросился пожить месяц, а тот отказал. Дедушка так расстроился, что есть перестал. Разве ж я могла его бросить? За ним давно ухаживала. Еще когда жена его была жива, а я фельдшером в ФАПе работала, часто в их деревне бывала. Свою трехлетнюю дочку с собой брала. Пока по другим пациентам моталась, Коржаковы Анюту смотрели. А когда жены Наума Калиновича не стало, в отделении за ним ухаживала. Близким он мне стал, поэтому и решила забрать его к себе.
Родителей Натальи Арсеньевны давно нет в живых. В 2003–м утонул ее муж. Через месяц с небольшим погиб в аварии 23–летний сын. Вдвоем с дочерью и решили: дедушку не бросим. Наталья Арсеньевна купила небольшую хатку в Задорожье. Науму Калиновичу отдельную комнату отвели. Теперь у него и дом свой есть, и дочка с внучкой.
— Мне тут хорошо, — не скрывает радости старик. — Никуда от них не уйду. Да и некуда — детей нет. Племянник в Горецком районе живет, так он — пьяница горький. Думал, сосед на время пустит. Я же ему помогал: деньги в долг давал, чеки «Жилье» подарил. Когда в интернат переселялся, дом оставил. Документы, правда, не оформлял, просто сказал: забирай, если надо.
Хотя и обиделся на соседа, но, переехав в Задорожье, Наталью Арсеньевну частенько просил: позвони, мол, пусть приедет, новости расскажет. Навестить односельчан Наум Калинович не может. Ноги не держат. Не видит. Когда потеплеет, Наталья Арсеньевна или Аня будут вывозить его во двор на инвалидной коляске.
— Какое здоровье в мои годы, — сетует Наум Калинович. — Рана о себе все чаще напоминает. Я ж войну прошел, пулеметчиком был, награда есть — орден Славы III степени... Слабый стал, без Наташеньки, наверное, давно помер бы. Но она не дает: уколы делает, массаж, таблетки покупает.
За старым человеком ухаживать равно, как за ребенком. Но Наталья Арсеньевна не жалуется. Рада, что может помочь.
— Поживет еще дедушка, — надеется она. — У него одна нога не гнулась, но мы ее растирали, компрессы ставили, лучше стало. Жаль его. Такой человек душевный, а на старости лет никому не нужен оказался. Вот и соседа его пока дозвалась, раз десять звонила.
Месяца через четыре после переезда к Ермаченко Науму Калиновичу предложили вернуться в дом престарелых. Не Коптевский — новый, на 60 мест. Построили его в поселке Ленино. Переселили туда постояльцев бывшего отделения круглосуточного пребывания и Горецкой больницы сестринского ухода. Калинович возвращаться отказался наотрез:
— Не хочу я от своих девчат уезжать.
— Я когда его забирала, для себя решила, что навсегда, так ведь нельзя: то беру, то возвращаю, — рассуждает Наталья Арсеньевна. — Хотя трудности, конечно, были. После того, как коптевское отделение расформировали, осталась без работы. От места соцработника в Ленино отказалась. Далековато это и Калиновича не на кого оставить. Дочь до обеда — в школе, я день — на работе. В Центре социального обслуживания населения предлагали мне оформить документы по уходу за дедушкой. Дескать, и стаж будет идти, и «зарплата». Но разве ж на эти деньги — около 50 тысяч рублей в месяц — проживешь? Если согласиться на пособие, другую работу искать нельзя.
Работу Наталья Арсеньевна нашла — стала санитаркой в Горецкой больнице: сутки дежурит, трое — дома. Говорит, денег им хватает. Калинович ведь тоже пенсию получает.
А вот жительница деревни Коптевка Людмила Шакова оформить документы по уходу за старушкой, которую она у себя приютила, вынуждена. Людмилу Васильевну, тоже работавшую в коптевском отделении, я встретила в районном Центре социального обслуживания населения.
— Ездить в Ленино не могу, от нас до Горок километров 25, оттуда до Ленино — еще около 30, — рассказывает Шакова. — А другую работу в деревне не найти. Но я духом не падаю. Дочери старшие (одна живет в Могилеве, другая — в Мстиславле) поддерживают. Говорят, молодец, мама, что бабушку к себе забрала, деньгами поможем.
Бабушка — Лидия Федоровна Вайстрова — к социальному работнику попросилась сама.
— Я стариков люблю, — признается Людмила Васильевна. — У них мудрости можно поучиться. И сынишка младший Игорь, с которым мы вдвоем живем, обрадовался. Он у меня третьеклассник, теперь с бабулей задачки решает. Ей хотя 85 лет, но ум ясный. Всю жизнь педагогом работала. Интеллигентная, грамотная, новости смотрит, газеты читает. Кстати, «СБ» выписывает.
У Лидии Федоровны — нелегкая судьба: голодное детство, концлагерь. Всю себя отдала чужим детям, а свою семью так и не создала. Но теперь она не одинока. У Шаковых ей нравится, и подружки появились. Мама «опекунши» Елизавета Андреевна по соседству живет и каждый день навещать приходит.
— Мама тоже считает, что я поступила правильно, — продолжает наш разговор Людмила Васильевна. — И односельчане мой поступок одобряют. Хотя поначалу были и такие, которые шептались, что я из корысти бабушку приютила. Только какая же корысть? Дома своего, который Лидия Федоровна мне могла бы завещать, у нее давно нет. Сгорел. Пенсию, правда, отдает, но эти деньги я на нее и трачу. Бабушка у нас современная: любит обновки. Да и сластена большая: каждый день на столе и конфеты должны быть, и пирожные.
— Да нет в поступках этих женщин никакой корысти! — директор Центра социального обслуживания населения Горецкого района Тамара Поклад горячится, когда слышит что–то подобное. — И Наталье Арсеньевне, и Людмиле Васильевне поклон до земли за то, что пригрели у себя немощных стариков. Когда отделение в Коптевке расформировывали, там пациентов 20 было. У многих близкая родня есть, даже неподалеку — в Горках. Но взять к себе на время своих же бабушек согласились только два человека. И то, когда в Ленино дом ветеранов открылся, тут же поспешили от них избавиться. Сами старики нам названивали: мол, когда обратно повезете. А когда Коржакову и Вайстровой о новоселье сообщили, те расплакались: «Не хотим, не забирайте!» Значит, хорошо им в «приемных» семьях. Жаль, потенциальных «усыновителей» больше не находится. Ответственности много, а денег, увы...
И Наталья Арсеньевна, и Людмила Васильевна, создавшие такие необычные «приемные» семьи, охотно взяли бы к себе кого–то еще. Если бы ежемесячное пособие на стариков было хотя бы тысяч 150 — 200. В России, кстати, тем, кто их приютил, платят более 100 долларов. Поэтому число «усыновленных» людей преклонного возраста там растет. Есть над чем подумать...
Фото автора.
