Это означало не только устранение глобального центра силы. Развал СССР привел к уничтожению уникальной советской технологической пирамиды, развивавшейся параллельно западной и составлявшей ей прямую конкуренцию. Следствием этого стало обрушение целых отраслей и личные трагедии миллионов людей, лишившихся работы, привычного уклада жизни и комфорта. Конечно, было немало и тех, кто преуспел в ловле рыбы в мутной воде «лихих 90-х» и в результате пополнил собой списки миллиардеров журнала «Forbes». Однако в целом постсоветское пространство перестало быть центром планетарного развития, встроившись в систему мировой экономики на обслуживающих ролях.
Но свято место пусто не бывает, и из тени рухнувшего СССР начал быстро выходить Китай, на наших глазах превращаясь в новый глобальный центр силы. Сопоставление опыта китайских реформ с крайне неудачным советским опытом весьма показательно, ведь современный Китай вышел из общей с СССР коммунистической шинели. КНР с момента своего возникновения была, по сути, «младшим братом» СССР, советская помощь в экономической и производственной сфере сыграла исключительно важную роль в становлении китайского коммунистического государства.
В дальнейшем Китай столкнулся с теми же проблемами, что и СССР: неспособностью централизованной плановой экономики обеспечить должный уровень жизни своих граждан, кризисом коммунистической идеологии, все менее отвечавшей реалиям современного мира. Причем положение Китая выглядело хуже, чем СССР: уровень жизни здесь был ниже, а собственной технологической пирамиды не было.
Однако, пережив острый политический кризис, пиком которого стали события на площади Тяньаньмэнь, Китай пошел принципиально иным путем, нежели Советский Союз. Китай встроился в мировую экономику, блестяще использовав свое главное преимущество в виде практически неисчерпаемой дешевой рабочей силы, при этом оставшись довольно закрытым обществом. Сохранение жесткой однопартийной системы управления и закрытость китайской культуры, слабо подверженной воздействиям и манипуляциям извне, не позволили здесь сформироваться компрадорской элите, обслуживающей западные интересы, и обеспечили эффективные инвестиции во внутреннее развитие. Итогом стал взрывной рост Китая в последние два десятилетия.
СССР, как общество намного более открытое по отношению к Западу, не смог избежать тех ошибок, которые обошел Китай. Прозападная либеральная фронда имела здесь намного более сильные позиции, чем в Китае, и именно она под лозунгами свободы и демократии, по сути, привела к капитуляции перед Западом.
Август 91-го стал моментом истины для СССР, несостоявшимся советским Тяньаньмэнем, когда, подавив внутреннюю фронду, КПСС могла сохранить властную монополию и направить Советский Союз по намного более успешному пути реформ, что, учитывая технологический потенциал страны, было вполне возможно. Впрочем, история не знает сослагательного наклонения. К тому же нельзя исключать, что в случае победы ГКЧП мы бы получили вовсе не инновационный китайский авторитаризм, а диктатуру в худшем смысле этого слова.
Как бы там ни было, но новые конфликты на постсоветском пространстве, которыми так богат этот год, говорят о том, что последствия далекого августа 1991-го будут сказываться еще долго.
Всеволод ШИМОВ
shimoff@rambler.ru
