Самым неприятным для меня открытием стало то, что эксперты, а сомневаться в их компетентности оснований нет, считают сегодня главным вызовом не международный терроризм, который был двадцать последних лет, а соперничество великих держав — США, России и Китая. На первый взгляд, это странно. Терроризм, вот он, рядом: возле редакции парижского журнала, на набережной Ниццы, в американских, сирийских, российских городах. Здесь гибнут реальные люди, тогда как великие державы только обмениваются воинственными заявлениями. Да, но посмотрите, в каком жестком клинче сошлись сегодня супердержавы все вместе и по отдельности. И как искрит в их отношениях. А что, если из этой искры возгорится пламя? А что, упаси, конечно, Бог, если оно будет ядерным?..
Даже не впадая в крайности, разве мы не видим, как повсеместно нагнетается истерия, как политики все чаще манипулируют фактором внешней угрозы, чтобы получить карт-бланш на дальнейшие действия. «Мир ощетинился», — очень емко выразился по этому поводу еще пару лет назад мой коллега.
А подтверждение его правоты я увидел в том самом докладе о большом пазле. В нем даны ответы респондентов на заданный им социологами вопрос: усиление мощи и влияния какой страны, США, России или Китая, они считают главной угрозой для своего государства? По итогам в качестве таковой США назвали 43 процента россиян, еще 20 — Китай. Ровно половина американцев опасается России, 48 процентов — Китая. Почти половина, 49 процентов, немцев опасаются усиления США, России боятся 30, Китая — 33 процента. То есть, а это уже мой личный вывод, говорить о каком-то доверии народов друг к другу будет излишне оптимистичным.
Что, спросите вы, с этого нам, мы с вами здесь каким боком? Да самым непосредственным. Конечно, я верю в человеческое благоразумие, напрочь отметаю возможность того, что в мире вдруг полыхнет. Но даже если такое случится, скажем, на нашем континенте, то мы, находясь в его центре, окажемся и в центре противостояния. Вспомним, сколько раз за историю по нашей территории прокатывались, сначала туда, а потом обратно, воюющие армии, хотя сами мы конфликтующей стороной никогда не были. Ко всему, мы не являемся нейтральной страной, у нас есть союзнические обязательства.
А чтобы понятнее был весь запредельный ужас такой ситуации, вот обычный пример. Мой товарищ, однокурсник, с которым мы вместе учились, получали лейтенантские погоны в университете, сейчас за океаном, имеет другое гражданство. И это, чисто гипотетически, конечно, значит, что в случае наихудшего развития ситуации глядеть друг на друга мы будем не через стеклянные квадратики пивных бокалов, как в студенческой молодости, а через прицелы Калашникова и МП-16. А если, скажем, в семье два брата и ситуация аналогичная названной...
Человек с человеком, какие бы границы нас ни разделяли, общий язык найдет всегда. В этом недавно еще раз убедился, когда в нашей компактной группе путешественников оказались два украинца, два гражданина Латвии, россиянин и ваш покорный слуга. Ни одного косого взгляда друг на друга, ни одной попытки продемонстрировать свою исключительность.
Почему же политики, которые тоже люди, не могут вот так просто, без амбиций, претензий, эскалации конфликтов? Смешной вопрос, скажете вы. Может, и смешной.
Но, знаете, совершенно не смешно, а очень грустно и печально, когда мир, погрязший в выяснении отношений, не слышит почти одинокий голос Беларуси и ее Президента, со всех трибун инициирующих «Хельсинки-2». Нет, на словах практически все за, поддерживают одобряют инициативу Минска. А на деле? Ничего. Почему. Потому, говоря словами Президента, что в мире есть крупный политический и экономический заказ на эскалацию напряженности. Вот и получается, что пазл безопасности сложить пока некому.
mihailkuchko@mail.ru
