Рожденный в 1917 году, он словно был призван судьбой стать революционером.
И стал им в театре. Парень из ярославской купеческой семьи в 17 лет оказался в Москве, поступил в театральную студию, а затем в знаменитую «Щуку» – училище при Театре им. Вахтангова. Долгое время играл на сцене и только после 40 заявил о себе как о режиссере. Как известно, кто долго запрягает, быстро едет. Постановка «Доброго человека из Сезуана» по пьесе Бертольда Брехта стала совершенно новым словом в истории отечественного театра. А актеры спектакля составили труппу будущего Театра на Таганке – любимовского детища. Любимов-режиссер станет вихрем, который ворвется в театральную Москву, вскружит головы зрителям и заставит совершенно по-новому увидеть картину мира.
Его Таганку называли «островом свободы в несвободной стране». Бескомпромиссность, столкновение контрастов, постоянное движение – вот что отличало спектакли Любимова. Он открыл дорогу к зрителю для таких постановок, которые нельзя было представить на сцене советских театров ранее. И вдохнул новую жизнь в классические пьесы. Поэтому таким мощным взрывом в театральном мире прогремел спектакль «Гамлет». Актер, играющий под руководством Любимова, – это оголенный нерв. На сцене Таганки не играли – на ней горели в едином творческом порыве. «Грешно быть вялым на сцене», – всегда повторял Любимов. Достаточно вспомнить, как рвался в цепях Хлопуша в «Пугачеве» в исполнении Владимира Высоцкого:
«Я хочу видеть этого человека!» И как отчаянно взывал к справедливости честный водонос Ванг в исполнении Валерия Золотухина в «Добром человеке из Сезуана». И раскачивалась на часовом маятнике неистовая Маргарита, которую в разное время играли и Нина Шацкая, и Ирина Линдт.
На руку сыграло и время. Это была «оттепель». И режиссер, ребенком запомнивший арест родителей и 1937 год, доносы и репрессии, наконецто дождался своего времени, когда можно было уже не оглядываться, не умалчивать, а творить по велению души. Но оттепель – не весна, а временное потепление. Любимов не скрывал своего несогласия с культурной политикой советского руководства, о чем рассказал в интервью западным журналистам во время гастролей – за что и поплатился. Сначала запретом ряда спектаклей (в том числе «Бориса Годунова» и «Владимира Высоцкого»), а затем и лишением советского паспорта. «Как бродяга мотался по Европе, – вспоминал позже сам Любимов. – И как был русским, так и остался». Несколько лет он провел в вынужденной эмиграции. В то время как родина проклинала, весь мир рукоплескал. Спектакль «Бесы» гастролировал по всему миру, великий Ингмар Бергман пригласил его поставить «Мастера и Маргариту» и «Пир во время чумы» на сцене Стокгольмского Королевского драматического театра.
Но в 1988 году он вернулся домой, и его имя в графе «художественный руководитель» снова появилось на афишах Театра на Таганке. Столица встречала режиссера овациями, были восстановлены многие запрещенные спектакли, зритель ломился на Таганку. Но не суждено было почивать на лаврах. В самом театре зрел конфликт, вылившийся в раскол, – часть труппы во главе с Николаем Губенко покинула любимовский коллектив, основав новый театр – «Содружество актеров Таганки». Но Любимов продолжал усердно работать и призывал к этому актеров.
Он стал наставником для нескольких поколений артистов. Но у них отношения с режиссером не всегда складывались гладко. У Любимова царила жесткая дисциплина: либо выполняешь требования режиссера – либо вон. Не все выдерживали. К сожалению, последние пять лет Таганка все чаще ассоциировалась со скандалами. Но внутри театра продолжала пульсировать творческая жизнь. Рождались новые идеи, открывались новые имена, и не зарастала к театру народная тропа. Даже после ухода Любимова с поста режиссера его имя актеры театра будут произносить с трепетом. И признавать: работать с Любимовым непросто, но это лучшая школа.
Отметив 90-летие, Юрий Петрович оставался молодым душой и энергичным до последнего. Он воплотил давнюю мечту – российский зритель увидел эпическую постановку «Бесов». Затем была грандиозная премьера оперы «Князь Игорь» в его постановке на сцене Большого театра. Последней стала опера-буфф «Школа жен» на сцене Новой оперы – ее представили менее чем за полгода до смерти режиссера.
Он ворвался в мир режиссуры революционером, а ушел из этого мира во сне. Не дожив лишь трех лет до 100-летия.
Татьяна СЕРГЕЕВА
