5 марта 1953 года все информационные мощности Советского Союза сообщили шокирующую весть о смерти Иосифа Виссарионовича Сталина. Люди остолбенели, даже недавние фронтовики, которые видели тысячи смертей, умирали сами в ледяных окопах и под стенами степных сараев, не могли поверить, что Сталин, этот живой Бог, которого 24 часа в сутки превозносили все газеты и все радиоприемники, может умереть, как обычный человек, от кровоизлияния в мозг.
Те, кто хорошо помнит март пятьдесят третьего, вспоминают, что уход из жизни многолетнего руководителя, Вождя, как официально именовался Иосиф Виссарионович, был в стране отмечен таким всплеском горя и переживаний, что даже изобретательные инкоры не находили слов для описания того, что творилось в Москве. Скорбили все: забитые колхозные крестьяне, передовые ленинградские рабочие, высоколобые интеллигенты, скрипачи и генералы, самые знаменитые поэты и композиторы слагали стихи и музыку, от которой всем становилось еще хуже. Со дня окончания войны прошло совсем немного времени, и многие люди не могли смириться с потерей Генералиссимуса, который привел страну к Победе, хотя первые два года отступлений и поражений казались временем неминуемого краха СССР. Но случилось чудо, и все знали, с чьим именем связано это чудо. Говорят, что рыдали даже в северных лагерях, те самые отверженные, которые именем вождя были посланы добывать для страны уран и золото в вечной и губительной мерзлоте.
Но утихли траурные трубы, слезы были выплаканы, нужно было жить дальше, и люди вернулись к своим занятиям. А Земля продолжила свое вращение во Вселенной...
Годы после ухода Сталина можно охарактеризовать как подковерную, беспощадную демагогическую войну за власть в Кремле и на Старой площади. Победителем вышел Н.Хрущев, который долгое время работал в ближайшем окружении Сталина и потому уверенно действовал в стилистике 30–х и 40–х годов, сначала перессорив основных претендентов, потом при помощи Госбезопасности и маршала Жукова «разоблачил антипартийную группу» в лице сталинских ветеранов Молотова, Кагановича, Маленкова и «примкнувших» к ним, обеспечив в ЦК поддержку из числа молодых и рвущихся к власти провинциальных партийных работников. Так в 20–х годах сам Сталин провел генеральную линию партии и освободил для себя Олимп. Через некоторое время Хрущев смял Жукова и упрочил свое политическое могущество. Одним из основных элементов этой борьбы для Хрущева и его помощников стало «разоблачение культа личности» Сталина и возвращение к «ленинским нормам партийной жизни». Что это такое, никто не знал, правда, партийным решением закрыли лагеря и ссылки, перестали стрелять людей. А чуть позже советские граждане с величайшим изумлением узнали о масштабе репрессий 37 — 38–х годов, об ударах, которые были обрушены Сталиным на руководство партии, Красной Армии, разведку, а кроме официальных сообщений, практически в каждой сельской семье были свои сгинувшие в северной неизвестности «раскулаченные», арестованные в бесчисленных городах родственники и знакомые, тоже исчезнувшие навсегда. И эта правда, точнее, дозированная правда, была одобрительно встречена вышедшим из летаргического сна народом. Начавшаяся и энергично подталкиваемая из Кремля критика «культа личности» привела к тому, что в 1961 году Сталин был изъят из Мавзолея и без особых почестей перезахоронен неподалеку.
В течение последних 50 лет идеологическая борьба вокруг имени Сталина принимала самые жесткие, порой экзотические формы. Если для водителей–междугородников вошло в моду иметь на ветровом стекле портретик Сталина, то такие авторитетные интеллектуалы, как Василий Гроссман, Евгений Евтушенко, а в особенности Александр Солженицын, сделали очень много, чтобы в сознании населения некогда величественный образ Сталина был повергнут и предан презрению. Примерно в то же время, в особенности во второй половине руководства страной Л.И.Брежневым, появилось немало масштабных попыток реабилитировать Сталина, даже преподнести его в качестве титанической фигуры и одного из главных героев советской, а впоследствии и российской истории.
Появились панегирические книги, кинофильмы и удивительно подобранные телепередачи. Тем не менее ко второй половине 90–х годов полемика вокруг Сталина практически потеряла всякий содержательный смысл. В ходу осталось два аргумента, которыми в основном и перебрасываются спорщики. Одни говорят: «При Сталине погибли миллионы невинных людей». Другие возражают: «Сталин принял страну с сохой, а оставил с ядерной бомбой». Некоторые, поначитанней, добавляют: «Когда Сталин входил в комнату, то Черчилль вставал». На этом фантазии, как правило, истощаются и дискуссии затихают, потому что за полвека все уже, по существу, переговорено.
Любопытно, что фигура самого Сталина в этих спорах о реалиях его жизни и принимаемых им решениях находится далеко не на первом месте и все это словопрение можно считать лишь попыткой рационального ответа на законспирированный вопрос: «Как и куда двигаться России? Не станут ли новые либеральные реформы трамплином для дальнейшего распада бывшей Российской империи, могут ли народы России существовать без твердой руки?» Естественно, что на сей счет есть множество блестящих аргументов и контраргументов. Нет пока какого–то консолидированного мнения, потому что дискутанты хотят слишком легкого результата — увидеть будущее в прошлом.
Это невозможно!
Впрочем, мне кажется, что все это, несмотря на внешнюю актуальность, не так уж и важно. Здравомыслящие люди прекрасно понимают, что Россия должна развиваться, причем не каким–то «особым путем», а таким образом, чтобы не отставать от развитых стран, честно бороться с коррупцией и добиваться порядка посредством соблюдения законодательства. Других путей нет — колымскими сроками сегодняшних экономических и нравственных проблем не решить. Да на Колыме уже нет и лагерей... Но! В день кончины Сталина нелишне напомнить одну простую вещь. Недопустимо, если даже один человек безвинно осуждается и мучительно погибает, а когда речь идет о «массовых операциях», вроде тех, что творились в 1937 году, то их повторение означает впадение российского общества в массовое и неизлечимое безумие. Второго испытания «твердой рукой» Россия не выдержит, даже если появится на этот счет умное теоретическое обоснование, а толпы рукоплещущих какому–нибудь процессу над новыми «троцкистами–бухаринцами» будут призывать: «Распни!»
В Беларуси есть люди, искренне почитающие Иосифа Виссарионовича Сталина и находящие для него исключительно хорошие слова. Есть и те, кто Сталина не любит, более того — почитает преступником.
С моей точки зрения, из этого обстоятельства не следует делать каких–то сверхглубоких выводов и впадать в печаль. Даже такая фигура, как Сталин, фигура мощная, уникальная, посвятившая себя высокой государственной цели, сумевший победить Гитлера, уверявшего всех, что нет ничего важнее, чем человеческая жизнь, но добавлявшего, что «лес рубят — щепки летят», даже такая противоречивая и колоссальная историческая фигура ни в коем случае не должна разъединять белорусов. Поспорить — если есть время — пожалуйста, но не более того. Хотя бы потому, что эпоха Сталина со всеми триумфами и трагедиями — это безвозвратно ушедшее от нас время. Пусть и со своей неповторимой этикой, мифологией, нравами, массовыми подвигами и беспримерным подвижничеством ради Идеи, своими Чкаловым и Тухачевским, Шолоховым и Мандельштамом. Тем, кто живет в сегодняшней Беларуси, то воспетое в полярной тональности время является, конечно, поучительной эпохой, но все же безвозвратно и навсегда скрывшейся за поворотом времен. И дело вовсе не в том, что нельзя механически забывать прошлое — это правда! Тем более что прошлое всегда стремится отомстить настоящему.
Но все же человек должен жить сегодняшним и будущим. И только ими. Мертвые пусть сами хоронят своих мертвецов...
