В последнее время складывается впечатление, что для полноты картины в дискуссиях о будущем Таможенного союза не хватает только житейских штрихов в стилистике кухонных бесед. Чем дальше ведут разговор специалисты, тем туманнее становится обывателю суть интеграционного объединения и все более запутанными видятся его детали. Один лишь вопрос о нефтяных пошлинах начисто сбивает с толку. Углеводороды, пусть и стратегический, но все же обычный товар. Почему в отличие от гвоздей, шурупов, молока и масла на него внутри союза должен распространяться какой–то особый торговый режим? Об этом я на днях имел абсолютно «кухонную» беседу дилетантов с одним знакомым. Человек с математическим складом ума предпочел оценить ситуацию методом от противного. Добавив при этом литературной образности.
«Вот смотри, — встал он на позицию российской стороны. — Мы с тобой живем в одной квартире. У меня есть печенье, и тебе его захотелось. Как другу я продаю тебе пять печенюшек со скидкой. Ты две съедаешь, а три продаешь соседу с накруткой. Согласись, мне будет обидно». Как тут не согласиться? Все верно. Только речь идет не о печенюшках, а о муке для их выпечки. И стряпать я их буду на своей плите. Которую, кстати, отремонтировал на собственные деньги и даже сделал лучше и производительнее. Тут и все остальные затраты мои. В том числе и трудовые. Плюс газ для моей плиты я беру из баллона, который стоит в комнате моего приятеля. И плачу за него, кстати, тоже исправно. И вот получилось у меня пять печенюшек. Две я с удовольствием съем. Три продам соседу. И вот тут нам с товарищем и надо договариваться о том, как поделить прибыль с учетом всех затрат. Простая и прозрачная модель взаимоотношений. Мой собеседник согласился, что этот пример к ситуации подходит лучше.
Вернусь на уровень Таможенного союза. В последние дни здесь обращает на себя внимание то, что нефтяные пошлины, оказывается, далеко не единственный нерешенный нюанс. На последнем заседании комиссии Таможенного союза всплыла аналогичная тема по российским нефтепродуктам. Мы их закупаем преимущественно как сырье для нефтехимической промышленности. Таможенный союз, оказывается, не устраняет проблем и по этой весьма чувствительной для белорусской экономики позиции. И если следовать такой логике и дальше, кто поручится, что в перспективе не возникнут вопросы по поставкам, например, металла или других материалов?
Не вина, не беда и не заслуга современной Беларуси в том, что унаследовала реальный сектор экономики в виде сборочного цеха бывшего СССР. Ориентированного на сырье, многие комплектующие и энергоресурсы преимущественно из России. Отсюда и логика нашего тяготения к интеграционным образованиям вроде Таможенного союза и Единого экономического пространства. В классическом варианте их модели открывают равный со всеми доступ к ресурсам и обширный внутренний рынок для сбыта продукции. Ну а коль какая–то ее часть востребована в третьих странах, что мешает определить четкую, понятную и справедливую схему раздела доходов от экспорта, при пересечении товаром внешних границ союза? К чему здесь непонятные процентовки, коэффициенты и прочие «формулы цены», которые лишь вносят сумятицу?
Лично у меня складывается впечатление, что Таможенный союз кое-кто представляет этаким лоскутным одеялом, которое обязательно надо тянуть на себя. Не порвать бы... Сегодня, например, поднимается дискуссия о том, что считать единой таможенной территорией. Вроде изначально было понятно — она формируется устранением внутренних границ между странами–участницами. Теперь же выдвигается тезис о том, что состоять она может из обособленных таможенных территорий трех государств. Читай — со своими таможенными режимами? Тогда вообще непонятно, что качественно нового в этом проекте.
Тем временем российская сторона стоит на том, что до 2012 года к нефтяному вопросу возвращаться не собирается. То есть к сроку, когда Беларусь, Казахстан и Россия договорились сформировать Единое экономическое пространство. Одним лишь этим исключается эволюционная трансформация Таможенного союза в более продвинутую интеграционную конструкцию. Но может ли она стать реальностью одним лишь росчерком пера через несколько лет? Особенно если учесть, что регулирование торговли самыми чувствительными энергетическими товарами остается исключительной компетенцией российской стороны, а не наднационального органа — комиссии Таможенного союза.
Если дела так пойдут и дальше, то ситуация все больше будет напоминать рожденный несколько лет и тут же забуксовавший в общем-то неплохой проект — ЕЭП. Но тогда хоть все вещи назывались своими именами. Украина оставила для себя возможность «разноуровневой и разноскоростной интеграции». Что и стало главным непреодолимым барьером. Сегодня, во многом, мы имеем то же, но с более дипломатичными формулировками. К чему такие эксперименты, уроки из которых, казалось бы, давно извлечены и усвоены?
