Урок длиною в жизнь

Урок истории в школе N 1 Минска, как и положено по расписанию, шел ровно 45 минут. В Минск на телевизионную передачу "Урок истории в 10-м "А" из Москвы приехала летчица, из Вильнюса - врач, из Воронежа - летчик-конструктор, пришли минчане. С июня 1941 года они не встречались. Биография их 10-го "А" уникальна. Весь класс добровольно ушел на фронт, воевал на море, в небе, на суше. Из 39 в живых остались 9 человек.

...Небольшая группа седовласых людей проходит в класс. У каждого букет алых гвоздик. Учитель истории предлагает сесть на свои места, как будто сегодня май 1941-го. Заканчивается трогательная суета, и слово предоставляется старосте класса Борису Кузнецову. Заметно прихрамывая, опираясь на палочку, гордость довоенной школы N 1, чемпион Беларуси по художественной гимнастике, Борис Кузнецов достает список одноклассников далекого 41-го и начинает перекличку. Стоит тревожная тишина. И в этой тишине раз за разом звучит: "Погиб, сражаясь за Родину". На место, где мог бы сейчас сидеть их школьный товарищ, ложится алая гвоздика. На каждой парте - красная капелька. Затаили дыхание стоящие вдоль стен юные хозяева 10-го "А". 9 человек, оставшихся в живых из всего класса, добровольно ушедшего на защиту Отечества, застыли в скорби. Тихие слезы объединили всех.

...Это было четверть века назад. На телевизионном фестивале молодежных программ, который в тот год проходил в Кишиневе, и где были представители всех 16 республик СССР, когда закончили показ "Урока", все зрители встали. Аплодировали долго и искренне и создателям программы, но главное - ее героям.

Помню, после съемок мы дружно отправились в ресторан через дорогу от школы. Когда наши герои проходили в зал, из-за столиков поднимались люди и приветствовали их. А потом специально для выпускников 41-го оркестр заиграл вальс. Всего несколько пар кружилось в танце. Со мной трогательно вальсировал бывший гимнаст, староста класса Борис Кузнецов. Он отдал свою трость супруге, забыв о хромоте. А его старые друзья улыбались и говорили: "Ну, Борька дает! Не зря был лучшим танцором школы, и все девчата за ним бегали!" В тот вечер я танцевала за всех тех девчонок. А назавтра супруги Кузнецовы пригласили меня на дачу. Встретила хозяйка. Удивительно красивая стройная блондинка, как будто сошедшая с полотен русских художников XIX века. "Извините, но Борис неважно себя чувствует, вчера он забыл, что ему нельзя переутомляться. Мы с трудом после танцев посадили его в машину", - сказала, приглашая войти. А дальше состоялся приблизительно такой диалог

: - А почему "с трудом" - он же был таким молодцом!

- Конечно. Но дело не в этом. Разве вы не знаете?.. У него ампутированы обе ноги. В сапогах - протезы! Но он не мог не пригласить вас на вальс. Он был таким счастливым! А когда мы приехали домой, я из сапог выливала... кровь. Сейчас он не может их надеть. Ну да что это я, - спохватилась хозяйка, - заходите в дом - мы рады вас видеть.

Потрясенная, я переступила порог: хозяин сидел в кресле, укрытый пледом, и улыбался. Мы пили чай, за беседой не заметили, как стемнело. Хозяйка вышла меня проводить. Профиль, словно выточенный, пук тяжелых светлых волос, статная фигура. Внезапно она заговорила: "Вы, должно быть, мне сочувствуете. Конечно, все в моей жизни могло быть по-другому".

... - В тыловой госпиталь в 43-м в основном попадали молодые, красивые парни, их более старшие боевые товарищи и коллеги в первые два года войны. Ампутировали руки, ноги, когда речь шла о жизни, без раздумий. Помню, мы, три подружки-медсестры, сидели у раненых днями и ночами. Когда "наши" парни очнулись и поняли, что они никогда не встанут на свои ноги, хотели застрелиться. Но мы поклялись не оставить их. Потянули жребий - кто за кого замуж пойдет...

Вот так медсестра Лидочка стала выхаживать Борю Кузнецова. Девчоночий патриотизм и... пожизненные страдания. "Я глубоко Борю уважаю, - тяжело вздохнула прекрасная женщина. - Он один из немногих, кто не потерял человеческого достоинства - не спился и даже осуществил школьную мечту - стал прокурором, но если бы знать все наперед... Сколько нам довелось пережить - у нас родились две дочери. Одна умерла от ангины. После этого стало жить просто невыносимо, но... я никогда Борю не предам, хотя быть женой умного и полностью зависящего от тебя (физически) человека врагу не пожелаю. Боишься лишнее слово сказать, чтобы не обидеть, понимая, что ему несладко. Вся моя жизнь - для него. Лишь иногда с тоской вспоминаю, что я - женщина. Что душой кривить - от жалости к себе самой слезы просто душат. Когда я вижу, что мужчина, выходя из автобуса или машины, подает жене руку, поддерживая ее, куда деться от мысли: а ведь такой еще счастливой могла быть я... Вместо того чтобы быть слабой и быть за мужем как за каменной стеной, приходилось быть сильной. Это я его носила на руках. А был момент, когда в одной руке я держала чемодан, а другой - мужа. Моим подружкам патриотизма хватило не надолго. Мужики спились, не желая бороться за жизнь, девчата вновь вышли замуж, чтобы быть ЗА МУЖЕМ. Но вчера я была счастлива, потому что Боренька был счастливым! После выпускного в 41-м он танцевал первый раз. И, видимо, последний раз в жизни. Спасибо тебе, девочка!".