Укрощение строптивых

“Европейское будущее Польши сегодня под вопросом”, — говорит председатель Европейского совета, поляк и бывший премьер-министр Польши Дональд Туск после восьмичасового допроса в польском суде по делу о катастрофе президентского самолета под Смоленском в 2010 году. В этих словах — досада, раздражение и констатация факта. Для Туска Польша и все, что в ней происходит, личное дело. Для лидера партии “Право и справедливость” Ярослава Качиньского, брат-близнец которого Лех Качиньский был в числе 96 руководителей Польши, погибших в том самолете, тоже. Политический долгожитель Туск, срок полномочий которого в Европейском совете заканчивается в 2019 году, может побороться за президентское кресло в Польше. Результаты выборов утверждает Верховный суд. Вряд ли совпадением является тот факт, что именно из-за реформы Верховного суда Европейская комиссия начала против Польши официальное расследование по обвинению в нарушении базовых ценностей ЕС и пригрозила лишением права голоса в Европейском совете (том самом, который возглавляет Дональд Туск). И все это на фоне того, что, как показывают опросы общественного мнения, 72% поляков к ЕС относятся позитивно. Начиная с 2013 года Польша демонстрирует самый высокий в ЕС рост ВВП, оставаясь при этом самым крупным получателем финансовых средств Евросоюза. Ей есть что терять, кроме права голоса.

Сегодня поляки делают то, что на протяжении истории у них получалось лучше всего: протестуют. Когда парламент рассматривал законы о судебной реформе, протесты проходили одновременно в 220 городах. Президент Анджей Дуда, то ли испугавшись силы народных протестов, то ли разыгрывая собственную политическую карту и желая выйти из-под опеки выдвинувшего его на президентский пост Ярослава Качиньского (исключать нельзя ни первого, ни второго варианта), из трех представленных к подписанию законов два отложил. ЕС это впечатлило не слишком: расследование продолжается.

Чаще всего Брюссель обвиняет Восточную Европу в отходе от демократических ценностей (в самой Польше свою страну все чаще называют “демократурой”) и в отказе принять семь тысяч мигрантов по квотам. Страны Восточной Европы (в первую очередь Польша и Венгрия) обвиняют Брюссель и Берлин в диктаторских замашках. Не без оснований. Два небольших нюанса. Когда в 2007 году в Польше Дональд Туск и его партия “Гражданская платформа”, обойдя “Право и справедливость” братьев Качиньских, победили на парламентских выборах, из СМИ были уволены почти 100 журналистов правых взглядов. Брюссель и слова не сказал. Когда в 2015 году то же самое сделала пришедшая к власти “Право и справедливость”, это стало предметом ожесточенной критики со стороны ЕС. Мне показалось или кто-то сказал “двойные стандарты”?

Если Польшу, шестую по численности страну ЕС, действительно лишат права голоса в Европейском совете (а голоса распределяются в зависимости от количества населения), то Германия и Франция смогут без особых проблем проводить свою политику. Хотя лишить Польшу права голоса будет непросто: Венгрия уже заявила, что любое подобное решение заблокирует. Но способы обойти венгерское вето есть.

А ведь это именно то, в чем обвиняют Берлин и Париж страны Восточной Европы: что все эти разговоры о демократических ценностях — лишь ширма для укрощения строптивых. Что Восточная Европа давно стала поставщиком дешевой рабочей силы для стран Западной Европы, а потому ее дело — работать и молчать. Кому, скажите, это понравится? 23—25 августа президент Франции Эммануэль Макрон едет в большое турне по Восточной Европе. А через несколько дней после его визита в Будапеште встретятся руководители стран Вышеградской четверки (Венгрия, Польша, Словакия и Чехия) — выработать общие подходы. Новый политический сезон в Европе начнется с обвинений в адрес друг друга и конфронтации по линии Восток/Запад (или Новая/Старая Европа, тут уж как кому больше нравится). Будет нервно.

sbchina@mail.ru