Украл - выпил - тюрьма

Разорвать этот порочный круг и спасти оступившихся на Браславщине пытаются и милиция, и общественность, и верующие
НА БРАСЛАВЩИНЕ показатель рецидивной преступности один из самых низких в стране, но все равно не нулевой. Именно здесь первыми в Беларуси организовали для бывших осужденных комнату, где можно пожить, если тебе некуда идти после освобождения. Находят в милиции и другие способы помочь, ведь главное – не допустить новых трагедий. Каковы истоки таких поступков? Корреспондент «СГ» попросила начальника уголовно-исполнительной инспекции Браславского РОВД Анатолия Побяржина познакомить с теми, кто постоянно на контроле у милиции, чтобы узнать подробности об их судьбах из первых уст.



Она меня не любит

 Анатолий Побяржин  отвечает на нескончаемые звонки. Кто-то не вышел на смену, за другую подопечную нужно просить председателя СПК, чтобы и не уволил… «Иванович, помоги горе горевать», — просит кого-то Анатолий Петрович. А горя в историях таких асоциальных личностей хватает, оно может затянуть и невиновных. 

У многих из них корни проблем растут из семьи. Едем поговорить с сиротой, который уже не раз отбывал наказание в исправительных учреждениях: за кражу велосипеда и угрозу убийством. Рабочая спецовка, крепкие руки, непропорционально узкие плечи. Виктор (имена героев по этическим причинам изменены) трудится дворником, сам родом из деревни. Найти работу ему было непросто из-за болезни. Пришел как-то в кабинет Анатолия Петровича, обхватил голову руками: «Дайте поесть, хочу есть…» Тот – за телефон, просить о материальной помощи в костеле, устраивать в комнату временного пребывания. Едва устроившись на работу, бывший воспитанник интерната набрал в кредит дорогой техники, на выплаты уходила вся зарплата, просьбы о помощи к начальнику инспекции повторялись снова. «Не накормишь – пойдет воровать», — рассуждает Анатолий Петрович. Почему родные не помогут?

— Семья меня бросила, — выкладывает Витя. — Мамка меня и брата с сестрой никогда не любила. Била нас до синяков, в три года я уже оказался в интернате в Опсе, мать лишили за пьянки родительских прав. Она отсидела как обязанное лицо и сейчас не работает.

Никто с ним особо не возился. Воспитатели пожелали при выпуске удачи: чтобы нигде не попадался, не бомжевал и не пил. Впервые только в училище приготовил себе еду. А однажды умыкнул чужой велосипед. Просто сел и поехал, не задумываясь о последствиях. Вот и первая ходка. 

Сейчас его братьев-сестер разметало по свету. Блудная мать совсем не рада была встрече. В какой-то момент сын вцепился ей в горло и едва не задушил, из-за этого и оказался вновь за решеткой. Сейчас парню с огромной обидой на мать и весь мир 23 года. И как я поняла из разговора, он понятия не имеет, как построить свою семью и вести нормальную жизнь. Эта деталь заметна и в разговорах с другими: часто они живут одним днем.

Анатолий Побяржин пытался воззвать к чувствам родительницы молодого человека, та про Витю ничего не хотела слышать. Мол, у меня один сын, и я жду его из тюрьмы. Ее старший, Саша, в колонии еще надолго: он убил пожилого односельчанина, когда тот застал его за кражей своих денег.

Погода испортилась, и тонкие ноги моей новой собеседницы под черными капроновыми колготками пошли гусиной кожей от холода. Временами она шмыгает носом, зажимаясь в тонкую курточку. Подвозим ее из Браслава до Видз. Не единожды осужденной чуть за тридцать, и в исправительную колонию она попала как нерадивая мать. Два ее сына 13 и 14 лет в детском доме. Долг за них растет. Выплачивать его она пыталась, но на работу хочу иду, хочу нет… А десять прогулов для обязанных лиц — потеря не только места, но и зачастую основание получить срок в исправительной колонии. Непутевая и неприкаянная. 

Отцы у мальчиков разные. Последний сожитель – из соседнего района. В чем-то эта история могла бы напоминать драму Ромео и Джульетты. Если вкратце: он зарегистрирован в Шарковщине, она в Видзах Ловчинских, а это приграничная зона. Постоянно жить вместе они могли бы, если бы поженились. А так – оба несколько раз осужденные и под надзором. То есть ночевать должны у себя дома. А Сашка не раз срывалась к любимому… 

«Четыре года вместе, ну как вместе – оба сидели». Ее возлюбленный побывал за решеткой уже не раз. В его «резюме» за неполные 35 лет скандалы и рукоприкладства, кражи, разбои. И Саше не раз доставалось. Но вот ее семью начальник уголовно-исполнительной инспекции всеми силами пытался оградить от такого «жениха»: и сам увозил, и просил о помощи местных пограничников. 

Переживал он не зря. Сейчас Ромео светит длительный срок. У его матери живет пожилая сельчанка – сбежала от собственного сына — выпивохи. С пенсии недавно угостила приютивших хозяев – мать, Сашкиного «принца» и ее. А тот, приняв на грудь больше, чем надо, вдруг набросился на благодетельницу с кулаками.

— Смотрю, дело труба, забьет до смерти, — вспоминает Сашка и зябко ежится. – Вызвала милицию. Инна выжила, но долго лежала в больнице. 

— Что, вот так без причины чуть не убил?

— Перепивает, причина не нужна – найдет в своей голове. 

Саша обещает ему не писать, мол, свою жизнь надо налаживать. Но поверить ей трудно – хроническая лживость свойственна большинству таких людей. 

Все, что плохо лежит

Если заметили Васю на рынке – Анатолий Петрович сразу туда, знает, что что-то стащит. Сельчанин говорит, что банки с огурцами хорошо идут у трассы, а вот с помидорами в этом сезоне что-то не берут. Притом факт, что соленья не свои, его даже не смущает.

Как известно, кражи – самое частое преступление, на которое жалуются в милицию. К сожалению, некоторых воров ничто не исправляет – только очередная изоляция в ЛТП или колонию позволяет односельчанам вздохнуть спокойно.

И все-таки всеми силами их пытаются образумить. На наблюдательную комиссию, где присутствует местная власть и представители всех служб района, многие неблагополучные товарищи приходят с фингалами. Сергей вроде не такой – красивый, толково рассуждает. Но это если трезвый. У него своя программа: «Сидел, как отец, и сидеть буду!» Максимум на свободе – три месяца. 

Недавно появился маленький шанс остановиться – женился, ребенок родился. Но Сережа снова принял на грудь, и вынес на рынке ларек с игрушками… Когда Анатолий Побяржин пришел его задерживать, здоровый парень, как нашкодивший кот, забился под кровать. Мать ждет его из колонии, а жена – уже нет.

Цветы на могилу

Крепкий, седой, с хитроватым взглядом и наколками на руках. 8,5 года прошли «за колючкой» в последний раз. В последний? С лета устроился с подачи уголовно-исполнительной инспекции строителем на ферму. И тут беда – второй день не вышел на работу. Пропажу мы с майором милиции нашли в Видзовской участковой больнице.

— Спина схватила, тяжело, бревна таскаем, — с порога жалуется, но весьма бодро спускается с нами по лестнице 51-летний рецидивист.

Первое время в хозяйстве его проверяли на алкотестере утром и вечером. Работодателя можно понять, почитав дело работника: нанес не менее девяти ударов ножками стула и стулом по голове и другим частям тела. Описание кровоподтеков и травм его матери, из-за которых она в итоге умерла, занимает полстраницы.

Своя версия происходившего в тот день у собеседника наготове. Мол, родительница хотела его уморить, рано закрыв заслонку печи. 

Разговор перебивают недовольным карканьем потревоженные вороны – кладбище недалеко. Меня уже не трогают жалобы. «Вышел из колонии – в доме пусто, одна дверь болталась с вырванным замком. Ох, все соседи не работают, только пьют и зарятся на мое добро. Сейчас за «ларек» (продукты, купленные во время отсидки в колонии) половину зарплаты высчитывают. Иногда ко мне и девочки на пиво заходят – еще погуляю». 

Сожитель, сожительница… Общаясь с таким контингентом на селе, редко услышишь слова «муж» и «жена». Беспорядочные связи, никаких моральных норм – все это тоже приводит в итоге к печальному финалу.

Солнце почти зашло. Собеседник внезапно становится серьезным:

— В костел я хожу. И на могилу матери ношу цветы – купил на рынке самые дорогие. Вся беда от пьянки была… 

Едем назад в Браслав в сумерках. Анатолий Петрович рассуждает: 

— Пришел человек из колонии, ему положена матпомощь, но сразу ее не дадут. Паспорт надо оформить, это больше 200 тысяч рублей. Проезд до дома оплачен, а на месте им часто даже еды купить не на что, переночевать негде. Не поддержишь — пойдут по притонам, и все по новой. Поэтому я при поддержке прокурора района, райисполкома и выбил в свое время для них комнату временного проживания. Сейчас нам бы не денег – хотя бы талоны на обед организовать, чтобы я мог накормить человека. Ведь это в наших интересах не дать ему вернуться к преступной жизни. А если скажу: «Иди ищи работу сам» и уйду в бумаги — беда будет. Не могу я так. 

В Браславском районе меньше всего в стране преступников, оступившихся повторно. Дай Бог, и Витя больше не попадет в эту яму. Но, как и большинство этих «героев», он как будто застрял в детстве, до конца не понимая, что нельзя ставить на кон свою и чужую жизнь. И запускать барабан этой рулетки снова и снова, надеясь на удачу, права не имеют.

Мнения 

Заместитель председателя Браславского райисполкома Ольга ВЕЛИЧКО:

— У многократно осужденных, которые детство провели в домах-интернатах, зачастую такая установка: «Вы мне должны, дайте!» По ходатайству райисполкома им даже делают бесплатное кодирование, но помогает не всегда. Часто эти люди врут, дают обещания, но на этом все заканчивается. В основном неоднократно судимые — мужчины. Стараемся помочь тем, кто хочет работать и не возвращаться к прежнему, помогаем устроиться, оформить документы, получить материальную помощь. 

Врач — психиатр-нарколог Браславской районной больницы Светлана АЛЕКСЕЕВА:

— У многих, не раз побывавших в колонии или ЛТП, — алкогольная зависимость, это часто идет из семьи. Процентам 60—70 наших пациентов кодирование помогает примерно на год. Все зависимые лица инфантильны,  быть взрослым, отвечать за себя, родителей, детей — тяжело, а так выпил — и все забыто…  Зависимость невозможно вылечить до конца, но продлить время трезвости максимально долго — реально. При условии, что человек сам этого хочет.

Председатель приходского совета религиозной общины прихода Рождества Матери Божией в Браславе Инна САПУН:

— Голодный не может думать о душе. По возможности мы стараемся помогать не только многодетным семьям, малообеспеченным, но и бывшим осужденным. Их уровень жизни часто нулевой – нет ни ложки, ни вилки, ничего. Рады даже наволочке и одеялу из гуманитарной помощи. А если выплачивают долг за детей, на руки часто получают 100—200 тысяч и рады даже банке солений и картошке.

Работаем с сиротами. К примеру, наши сестры-евхаристки в городском поселке Друя приглашают к себе детей из дома-интерната.  Ведь, вырастая, воспитанники домов-интернатов часто не имеют понятия, как жить. Бывшие детдомовцы все как дети, у них нет лидера, они одиноки. Слепой слепого не выведет. А их нужно удержать от дурного. 

Цифры и факты

За три месяца этого года в сравнении с аналогичным периодом прошлого на 9,2 процента уменьшилось количество преступлений, совершенных судимыми. Однако все равно цифра немаленькая – более 6 тысяч таких дел за квартал. Удельный вес от числа расследованных преступлений, совершенных лицами, имеющими судимость, также снизился и составил 37,6 процента.


Алена ЯСКО, «СГ»

yasko@sb.by

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter