Дорожающий труд — безусловный и непреодолимый тренд нашего века. И сложно сказать, когда он закончится и завершится ли вообще. По крайней мере, в обозримой перспективе. Если верить демографам, не за горами момент, когда население планеты не только будет стареть, но и вовсе перестанет увеличиваться. А омоложение если и произойдет, то уже, вероятнее всего, в следующем веке. Словом, придется нам жить в реалиях дефицита работников. Штампованная стратегия преодоления этого вызова — роботизация, автоматизация. Но замещение людей капиталом при всех своих преимуществах обладает массой рисков. И не гарантирует сохранения конкурентоспособности окончательно и бесповоротно. Альтернативный путь развития — ориентироваться на производство технологий, оборудования, приборов и другой продукции, в себестоимости которой доля труда минимальна, но максимальной является интеллектуальная составляющая: научная, технологическая, инженерная, управленческая.
Машины требуют людей
Автоматизация и цифровизация, несомненно, повышают производительность труда, кардинально снижают количество работников в цехах. В некоторых случаях живой элемент вообще исчезает непосредственно из производственных помещений. Но это далеко не значит, что от сотрудников можно избавиться окончательно и бесповоротно. Просто от станков и технологических линий концентрация трудовых ресурсов перемещается в кабинеты конструкторов, лаборатории исследователей, подразделения, которые занимаются обслуживанием, ремонтом, наладкой роботизированной техники и выполняют широкий спектр других функций.
Искусственный интеллект, несомненно, является мощной силой. Но пока только потенциальной. В какую сторону заведет дорожка развития ИИ и индустриальный сектор, и экономику в целом, очень даже сложно предположить. Пока автоматизированные системы могут работать практически в автономном режиме, но все равно требуют и контроля, и нежной опеки живых сотрудников. Дюжих молотобойцев, бесстрашных сталеваров, слесарей, кузнецов и бесконечное количество других тружеников в спе-цовках, с суровыми лицами и большой физической силой заменяют IT-специалисты за пультами управления, а то и вовсе ноутбуками. Им уже не нужны литые бицепсы, выносливость, безупречный глазомер.
Не сильные, а умные
Требования к физической мощи современных рабочих на цифровых предприятиях фактически отсутствуют. Улучшаются условия труда. Управлять самыми грандиозными процессами можно с экрана компьютера из комфортной операторской: под сенью кондиционеров, сидя в удобных креслах, с чашкой ароматного кофе или душистого чая. Уже не надо специальным ковшиком брать пробы металла, наблюдать за варкой через специальные окошки, находясь рядом со сталеплавильной печью… Современный рабочий — цивильный человек. По большому счету, со станками с ЧПУ можно в костюме и галстуке управляться, вводя программные коды на дисплее. Контролировать, настраивать, корректировать работу автоматизированного оборудования можно вообще по удаленным каналам связи, нежась на берегу пляжа или находясь в саду своего загородного дома. Работать и жить становится веселей и приятней. Но люди даже на самом современном производстве необходимы. Не говоря уже о том, что армии ученых, исследователей, инженеров, программистов и бесконечное количество специалистов в самых разнообразных областях требуются, чтобы выпускать средства производства. Они уже по сложности приближаются к космическому кораблю. И в эту сферу перемещаются трудовые ресурсы.Динамичный переход на новый технологический уровень может усилить сложности на рынке труда. По крайней мере, в моменте. Посмотрите на целое ожерелье государств, технологически достаточно развитых, обладающих, в принципе, достаточно большим населением, а работать некому. Но при этом всегда витает угроза безработицы. В такой клинч вошли Германия, Италия, Франция, США… Попытки реиндустриализации натыкаются на отсутствие в первую очередь не людей, а кадров. Проблема-то кроется не только в количестве, но и в качестве. Растет разрыв между потребностями современной экономики и уровнем квалификации соискателей.
В нашу стремительную эпоху оказалось очень непросто согласовать скорость движения системы образования и переподготовки кадров и высокотехнологичного производства. Пожалуй, добиться необходимого сопряжения не удалось ни одному государству. В некоторых азиатских странах образование даже обогнало производственный сектор. И там молодежь с приличными знаниями сидит без работы: их инженерные навыки не всегда востребованы, а идти за станок или официантом в баре они не хотят.
Любая экономика, независимо от уровня технологических переделов, требует кадров. Разниться может только квалификация. Южная Корея по уровню роботизации, автоматизации и цифровизации, промышленности и экономики в целом вышла на лидирующие позиции и далеко оставила позади все государства. Но безработица не душит это государство. Другой вопрос, что Сеул проводит весьма гибкую политику. И вместе с ростом компетенций изменяет и структуру экономики.
И если в конце прошлого века ставку делали на сборочные производства бытовой техники и электроники, то потом ключевые усилия направили в автомобилестроение. А сейчас страна является одним из лидеров по производству полупроводников, микрочипов и сложной электроники, а также серьезную нишу занимает в инновационном кораблестроении. Тех же газовозов разного уровня класса, в том числе и арктических. В такой технике присутствует высочайшая концентрация инноваций широкого спектра.
На интеллектуальном поприще
История вступила в свою стремительную фазу, когда год по своим результатам равняется десяти (а то и больше) в стабильную эпоху. Сейчас Беларуси приходится делать принципиальный выбор векторов своего развития. И он очень непростой. Особенно учитывая, что страна наша относительно небольшая, чтобы осваивать производство прорывных изделий полного цикла. Чтобы выпускать космические корабли или атомные реакции, у нас нет ни необходимых сырьевых ресурсов, ни финансовых, ни, что самое главное, человеческих. Всего нашего населения не хватит, чтобы обслуживать такие отрасли. Это факт.Однако наше государство одновременно достаточно крупное, чтобы одна-две отрасли могли нас полноценно и успешно прокормить. Чужой опыт всегда полезен, его полностью скопировать невозможно, но к успешным кейсам можно присматриваться. Лично мне очень нравится Швейцария. В чем-то мы даже очень похожи. Природных ресурсов там не очень и много. С точки зрения сельского хозяйства горная местность — это не самое благоприятное место для огромных урожаев. Швейцарские кантоны со всех сторон зажаты более большими и мощными странами. И живут они в едином европейском доме всего лет 50. А до этого регулярно враждовали. И весьма жестоко. Тем не менее, занимая нейтральное положение, Женеве удалось все-таки стать европейским центром коммуникации. И даже являясь анклавом в ЕС, Швейцария сохраняет свой суверенитет, национальную валюту, собственную экономическую политику, но при этом находится в тесной интеграции с Евросоюзом.
Беларуси уготована географическая судьба находиться на перекрестке евразийских дорог. И это сосредоточие всех путей может стать счастьем и проклятием. И сердцем коммуникаций, и потенциальным центром конфликтов. Нам удается принципиально в конфликты не ввязаться. Как и в свое время Швейцарии. Во время Второй мировой войны страна и с французами военный договор заключала, и несколько раз армию мобилизовывала, и даже несколько немецких военных самолетов сбила… Путь к нейтралитету не был устлан розами. Но удалось удержаться. И сформировать свою экономику на интеллектуальной платформе. Банковский сектор, которым славится государство кантонов, занимает около 10 процентов в ВВП. А промышленный сектор — 20 — 25 процентов. По структуре экономика Беларуси схожа со швейцарской. Другой вопрос, что швейцарцы уже давно ориентируются скорее на производство не массовой продукции, а высокотехнологичной. Одна из сильных отраслей горной республики — металлургия. Но они льют не ординарные марки стали и чугуна, а специализируются на сложных сплавах, высокотехнологичных и маржинальных. И чтобы получать достойную прибыль, нет необходимости варить миллионы тонн, а только тысячи. Денег больше, а напряжение и трудовых, и экологических ресурсов меньше. Швейцария — один из лидеров по разработке технологического оборудования, станков, приборов. Объективно у страны ограничены возможности в производстве сельскохозяйственной продукции. Но они свой аграрный и перерабатывающий сектор поставили на высокий уровень и масштабируют по всему миру свои технологии. Одна из самых крупных транснациональных корпораций Nestle и еще множество компаний поменьше своими корнями держатся за швейцарскую землю и на ней же построили свои штаб-квартиры. А это не только центр прибыли, но и концентрация управленческих компетенций широкого спектра.
Подозреваю, что формат швейцарской экономики очень интересен в преломлении к нашей действительности и возможностям. Тем более что развивать высокотехнологичные, нишевые производства у нас есть возможность. Как и определенная научная база для разработки технологий. Причем далеко не все целесообразно внедрять в Беларуси в силу объективных причин. В том числе из-за дефицита рабочей силы и узкого рынка сбыта.
Но наш технологический потенциал с высокой эффективностью, как видится, можно реализовывать в тесной коллаборации с партнерами из ЕАЭС, ШОС. Там есть рынки сбыта и необходимые ресурсы.Достаточно сильные компетенции есть в сельском хозяйстве. И в какой-то степени они превышают возможности нашей земли, которая, увы, не самая плодородная на планете. Но свои знания можно реализовывать в других дружественных регионах. Учитывая высокий имидж наших продуктов питания на экспортных рынках, белорусское Nestle не кажется такой уж и авантюрой.
volchkov@sb.by
