Удар по почкам

"...В 20-ю городскую клиническую больницу Москвы поступил пациент с тяжелой черепно-мозговой травмой. Врачи дважды безрезультатно пытались запустить остановившееся сердце, затем констатировали смерть и начали подготовку к изъятию органов. В этот момент в реанимацию зашел милицейский спецназ" (11.04.2003 г.).

"...Во Львове изобличена группа медиков, занимавшихся незаконной пересадкой человеческих органов. Арестованные хирурги, грубо нарушая врачебные инструкции, пересаживали состоятельным пациентам донорские органы, которые незаконно брали у людей, пострадавших в автомобильных катастрофах" (14.08.2001 г.).

"...Молдавская полиция задержала двух граждан республики, подозреваемых в причастности к преступной группировке, которая занимается незаконной трансплантацией человеческих органов" (4.12.2002 г.).

Подобные сообщения в последний год стали все чаще появляться в средствах массовой информации практически всего постсоветского пространства. Охотники за сенсациями работают не покладая рук. И с печатных страниц и телеэкранов то и дело сообщают об очередном разоблачении "оборотней в белых халатах"...

Ситуация с трансплантацией

Суть репортажей о незаконных трансплантациях человеческих органов сводится к одному: врачи, пренебрегая клятвой Гиппократа, не хотят лечить поступивших к ним больных. Эти "гонцы ада" чуть ли не убивают людей, вырезают у них здоровые органы, которые потом пересаживают нуждающимся. За большие деньги!

Исследовать печально популярную тему трансплантации органов в Беларуси несложно. В отличие от той же России, где существует конкуренция на рынке трансплантологии, у нас имеется всего одно медицинское учреждение, способное проводить подобные операции, - Республиканский центр нефрологии и трансплантации почки. Здесь скапливается вся информация о пациентах, страдающих хронической почечной недостаточностью, которая включается в называемый лист ожидания на пересадку почки и формируется очередь. Хотя очередью этот банк данных назвать сложно, скорее - общий список. Ведь каждая почка подбирается по иммунологическим и многим другим характеристикам. Кстати, именно по этой причине на операцию нельзя попасть быстро (вне очереди) или "по блату".

Немного печальной статистики. Ежегодно в пересадке почки нуждаются 120 - 150 человек. В прежние годы проводилось до 50 трансплантаций этого органа. В 2003 году было сделано всего 17 таких операций. Реабилитация прооперированного больного в два раза дешевле содержания его на диализе. В нашей стране лишь 4 хирурга могут проводить операции по трансплантации почек. Они готовы делать их ежедневно и даже вчетвером способны полностью удовлетворить потребности Беларуси. Но не могут. Нет доноров.

Не сочтите за труп

Дефицит донорских органов - основная головная боль белорусских трансплантологов. До сегодняшнего дня почки забираются только у умерших. В практике республиканского центра есть единственный прецедент, когда пересаженная почка была взята у живого человека: год назад такой ценой брат спас брата. Остальные операции (около тысячи за 30-летнюю историю вопроса) были проведены с использованием умерших доноров, найти которых - труд не из легких. И дело даже не в медицинских противопоказаниях, тут срабатывает пресловутый человеческий фактор. В одной из последних инструкций по трансплантации даже Минздрав признал (и, я думаю, это не секрет), что зачастую врачи реанимационных отделений не желают или опасаются передавать сведения об умерших больных - потенциальных донорах в центр трансплантации из-за сложившегося в обществе мнения о якобы криминальном характере пересадок органов. А ведь реаниматологи - это основные "поставщики" донорских органов.

В этом случае медиков можно понять. Насмотревшись в телепрограммах картин о силовых мероприятиях в больницах, когда в операционную врываются люди в масках и с автоматами, некоторые врачи предпочитают продолжать заведомо бессмысленную терапию умирающему, чтобы потом не быть обвиненными в его смерти ради забора донорских органов. Главный анестезиолог-реаниматолог Минздрава доктор медицинских наук, профессор Иван Канус не отрицает определенного влияния общественного мнения на своих подчиненных, что естественным образом сказывается и на статистике трансплантаций. Но Иван Иванович надеется, что этот психологический барьер будет преодолен.

Врачи могут обезопасить себя от неприятностей, получив разрешение родственников погибшего человека на забор у него органа. Однако, во-первых, не всегда родственника можно быстро найти (а почку можно изъять лишь в течение часа после смерти). Во-вторых, даже если родственники рядом - не факт, что они разрешат "глумиться над прахом". Когда к кому-то, кто только что потерял близкого человека, приезжает бригада врачей с вопросом вроде "можно ли взять почки?", то естественная реакция абсолютного большинства - нет. Да еще и ко всем прочим предрассудкам в сознании человека сразу зарождается подозрение: моего близкого не захотели спасать ради собственной корысти! Может, так и рождаются легенды о врачах-убийцах? Хотя лично мне кажется, что реаниматологи заинтересованы в спасении пациента ничуть не меньше, чем трансплантологи - в жизни своего больного.

Беда да мука - та же наука

26-летняя жительница Барановичей Ирина Вайтко узнала о своей болезни в августе 1996-го. Именно тогда врачи заподозрили, что ее постоянные проблемы с повышенным давлением вовсе не гипертония, и посоветовали проверить почки. К советам медиков она тогда не прислушалась, решила обойтись жесткой диетой. Молодой женщине, строящей серьезные планы на будущее, вовсе не хотелось проходить все круги изнурительного врачевания. Еще почти два года она старалась не обращать внимания на хронические недомогания. До тех пор, пока, что называется, не прижало.

Со своим несчастьем она обратилась в Республиканский центр нефрологии и трансплантации почки. Результаты обследования шокировали: у Ирины обнаружилось тяжелое заболевание почек с труднопроизносимым названием. Лечащий врач жестко, но честно обрисовал ей ближайшее будущее: можешь и полугода не протянуть. Выход один - искусственная почка. Это означало, что 3 раза в неделю она должна приходить на диализ и по 4 часа искусственно очищать организм. Вскоре ее внесли в лист ожидания на операцию по пересадке почки. Операцию, которой она ждала больше двух лет.

- 7 августа 2001 года мне позвонили, предложили операцию. Я согласилась не раздумывая. К тому времени уже изучила гору литературы и знала, что подходящая почка - это большое везение. В тот же день мне сделали пересадку, операция прошла удачно. Пока ходила на диализ, совсем было пала духом, но после операции жизнь изменилась. Единственное неудобство - привязанность к таблеткам, хотя по сравнению с сеансами диализа они не кажутся очень обременительными. Можно сказать, что я вернулась к нормальной жизни. Появились планы на будущее, возможность путешествовать, как и раньше, до болезни.

Во время своего рассказа Ирина часто улыбалась, вспоминая кажущееся ей сейчас ужасным прошлое. Ее глаза блестели. Сейчас она верит, что все будет хорошо.

А был ли мальчик?

Так все-таки существуют ли нелегальные центры, где проводят операции по пересадке человеческих органов? Например, тех же почек?

Руководитель Республиканского центра нефрологии и трансплантации почки доктор медицинских наук, профессор Валерий Станиславович Пилотович категорически утверждает, что все это досужие вымыслы

: - Мы занимаемся этой проблемой уже 30 лет. И ответственно заявляем: говорить о том, что кто-то забирает почки у живых людей, убивает где-то в кустах, в подвалах, расчленяет, что существует "черный" рынок человеческих органов, - это домыслы и вранье.

Примерно так же считают и другие специалисты из числа медиков, с которыми я разговаривал на эту тему. По крайней мере оговариваются: "В нашей стране такого точно нет". Опытные врачи уверены, что подпольно содержать центр трансплантации невозможно. Это ведь особые условия, дорогостоящие оборудование и препараты, а главное, необходимость большого количества персонала. А последующее лечение? В конце концов, пересадка почек - это не аппендицит, а на несколько порядков более сложная операция. В общем, в медицинской среде даже теоретическую возможность подпольной трансплантации отвергают.

Работники прокуратуры и милиции, к которым я обращался с вопросом о практике применения статей Уголовного кодекса, касающихся незаконной трансплантации, лишь разводили руками - подобных инцидентов в отечественном судопроизводстве пока не было. Лишь один из них высказался так: "черный" рынок человеческих органов существует, но мы пока с ним не сталкивались. Согласитесь, звучит неубедительно, а в чем-то даже парадоксально. Поэтому неудивительно, что вместе с благодарственным письмом губернатора Калининградской области за операцию, проведенную российскому офицеру (единственный случай, когда был спасен негражданин Беларуси), в Минздрав пришел запрос белорусского МВД с требованием предоставить сведения о проведенных операциях.

Что касается опыта правоохранителей других стран, то во Львове дело до суда так и не дошло (хотя центр трансплантации все же закрыли - так, на всякий случай), как и в Молдове. Уголовное дело по 20-й московской больнице, судя по сообщениям российской прессы, тоже потихоньку разваливается. Но компетентные органы продолжают искать черную кошку в темной комнате в надежде, что она там все-таки есть. Может быть, стоит подумать о том, что пересадка двух почек умершего человека спасает жизнь четырех других людей - двое, получив трансплантат, освобождают два места на аппаратах искусственная почка. А ведь таких нуждающихся не двое, не четверо. Их сотни. И все они ждут донорскую почку, надеются на операцию. Они, как и Ирина Вайтко, тоже хотят верить, что все будет хорошо...

Пересадка двух почек умершего человека спасает жизнь четырех других людей. А ведь таких нуждающихся не двое, не четверо. Их сотни.