Эдуард Михайлович окончил в 1953 году истфак МГУ, но по семейным обстоятельствам оказался в Минске, где и начал свою научную стезю в АН БССР. Интересно, что в студенческие годы, бывая неоднократно в Германии, где начальником контрразведки армии служил его отец, будущий историк собирался стать германистом, но на старших курсах увлекся археологией, которой посвятил потом всю свою жизнь. И сегодня мы по праву можем сказать: он не просто признанный научный авторитет в области восточнославянской и белорусской археологии — патриарх, вклад которого в создание национальной археологической школы неоценим.
Эдуард Михайлович — автор оригинальной концепции происхождения славян и локализации их прародины, которая опрокидывает сложившиеся научные догмы и стереотипы. Если вкратце, то ее суть в изменении вектора исследования — не сверху вниз, а снизу вверх. Этот новаторский, по существу революционный подход позволил доказать возможность вычленения славянской сообщности уже во второй половине III тыс. до н.э. и локализовать их прародину севернее Карпат, между Эльбой, Вислой и Неманом. Тем самым он опроверг утверждения о том, что славяне исторически сформировались как этнос позднее своих соседей — германцев и балтов.
Огромен вклад Э.М.Загорульского в исследование древнего Менска, раскопки которого он проводил в 1950 — 1960–е годы, доказав, что он первоначально возник как военное поселение, западный форпост Полоцкого княжества, а не как торговое поселение на реке Менке. Хочу подчеркнуть, что теорию «балтского субстрата» в этногенезе славян выдающегося археолога В.Седова он поддержал и развил одним из первых.
Пример для подражания
Мне посчастливилось в студенческие годы близко познакомиться с Эдуардом Михайловичем, поскольку в течение четырех лет он был научным руководителем моих курсовых и дипломной работ, посвященных локализации славянской прародины. Вспоминаю его первое появление на лекции в знаменитой аудитории № 609. К нам вошел молодой преподаватель, которому никак нельзя было дать 40 лет, красавец, с обезоруживающей улыбкой, интеллигентными манерами, модно одетый (что было редкостью), под обаяние которого сразу же и безвозвратно попал весь курс. Эдуард Михайлович не просто блестяще читал нам лекции — он учил нас жизни, умел вовремя пошутить, привести интересную и запоминающуюся философскую сентенцию («Сознание собственного незнания есть знание»), прочитать строку шекспировского сонета, связать далекое прошлое с настоящим. По глубине нравственно–психологического и интеллектуально–духовного воздействия на студенческую душу ему не было равных. Хотелось подражать, ориентироваться во всем на этого незаурядного человека, артистичного, глубокого, находящегося в постоянном развитии.
Сегодня трудно поверить, что еще в далеком 1968 году мы почти еженедельно сдавали промежуточные зачеты на ЭВМ, которые Эдуард Михайлович, наверное, первым в СССР внедрил в учебно–методический процесс академического курса лекций. И как здорово это помогало студентам при овладении огромным лекционным материалом и сдаче экзаменов! Троек практически не было не потому, что он был либерален и снисходителен, а потому, что постоянный объективный контроль заставлял нас готовиться к экзамену на протяжении сессии. А незабываемая романтика археологической практики, когда мы затаив дыхание с восторгом расчищали пласт за пластом древнего могильника, стремясь, как пелось в студенческом гимне нашего курса, «истину в прошлом найти. Архивы и землю копая, чтоб знать, что нас ждет впереди»? И даже его критические замечания воспринимались особо. Как тут не вспомнить великую Анну Ахматову: «От других похвала, что зола, а от Вас и хула — похвала».
Вспоминаю 1972 год, когда научный руководитель моей дипломной работы в самый решающий момент оказался на длительной стажировке в МГУ. Естественно, было непросто: кому показать написанное, с кем посоветоваться? И вдруг я получаю из Москвы письмо от Эдуарда Михайловича, которое как реликвию храню до сих пор. Его надо прочитать, чтобы понять, что это значило для меня в тот момент. И дело было не только в добрых советах, ценных замечаниях и пожеланиях, а в непередаваемом духе уважения, корректности настоящего учителя и интеллигента в отношении к своему ученику. Никакого менторства и назидательности. Это был разговор равного с равным, собратом по профессии. Разве это не могло не окрылять и вдохновлять? И я сделал все возможное, чтобы его не подвести. На защите дипломной работы в отсутствие Эдуарда Михайловича смог выдержать испытание на прочность, не проиграв даже словесный поединок Л.С.Абецедарскому, который обрушился на меня с целым градом справедливых и несправедливых критических замечаний.
Жизнь распорядилась так, что я не стал археологом. Но ту нравственно–духовную и интеллектуальную закалку, которую дал мне Эдуард Михайлович, сохранил навсегда. Мы никогда не теряли друг друга из вида. И при первой возможности помогали друг другу. Я был счастлив, когда, уже будучи министром, «пробил» ему командировку на крайне важную научную конференцию на о. Готланд (Швеция), о которой он мечтал многие годы. Не менее счастлив я был и тогда, когда Эдуард Михайлович подарил мне свою фундаментальную книгу «Белая Русь», которая является венцом и квинтэссенцией его научных исследований, посвященных комплексному исследованию прошлого нашей страны, включая не только археологический, но и этнографический, лингвистический, архитектурный и культурологический аспекты. Прочтите, не пожалеете. Тем более что эта книга вышла по благословению тогдашнего митрополита Минского и Слуцкого Филарета, Патриаршего Экзарха всея Беларуси.
Сегодня, невзирая на груз прожитых лет, учитель находится в добром здравии и отличной интеллектуальной форме, о чем свидетельствует его готовящаяся к изданию новая книга — «Археология». На последних встречах выпускников нашего курса он с нами, как всегда, обаятелен и остроумен. А как танцует — это надо увидеть. «Вот так, молодые люди, — говорит он нам, почти 70–летним. — Учитесь жить. Творите добро и будете жить долго!»
Петр КРАВЧЕНКО, выпускник истфака БГУ 1972 года.
ОТ ВСЕГО СЕРДЦА
Уважаемый Эдуард Михайлович,
