Почти в полночь тишину пустынного холла одного из минских общежитий на улице Солтыса пронзил крик жильца с 8–го этажа: «Помогите! Ворвались неизвестные в масках, они застрелили мою жену!» Обрывочные фразы Леонида Рыбина, стоящего в одном нижнем белье, моментально вырвали дежурившую в ту ночь лифтершу Веру из полусонного состояния. Она припомнила, что сегодня этот же жилец уже дважды сообщал, будто на улице кто–то собирается жечь костры, что на третьем этаже некто вот–вот устроит пожар. Она бежала проверять, но все тревоги оказывались ложными.
И вот дежурная снова опрометью бросилась к лифту. Увы, на этот раз странный жилец не соврал: на полу в коридоре лежала хозяйка комнаты № 819, 40–летняя Оксана Рыбина. Повсюду была кровь — на ее одежде, на ковре, на полу.
Была ли банда?
Первыми на месте преступления оказались милиционеры патрульно–постовой службы. Сомнений в том, что несчастная мертва, не было: пульс не прощупывался, зрачки никак не реагировали на яркий свет фонарика. Взъерошенный хозяин взволнованно повторял про нападение: «В комнату забежали люди в масках с автоматами и открыли стрельбу по моей жене и убили ее. Хотели и меня убить, но я успел скрыться».
Но его слова никак не вязались с тем, что наблюдали милиционеры. Никаких следов от пулевых ранений на теле погибшей не было. Под окровавленной одеждой скрывались... ножевые раны. Похоже, и орудие преступления убийца бросил рядом — на полу соседней комнаты валялся сломанный нож.
Супруг погибшей метался из угла в угол. Не слишком уверенно стоя на ногах, он все порывался опустошить початую бутылку водки, стоявшую на столе. Когда ему не позволили этого сделать, чуть ли не полез в драку. Его пыл не остудила даже холодная сталь наручников, защелкнувшихся на запястьях. Пьяный жилец кричал, угрожал, оскорблял. Вел себя крайне агрессивно. То ли стресс и горе так действовали на человека, то ли он так мучительно трезвел... То ли ему было что скрывать?
Это предстояло выяснить следственной группе, после сбора улик, составления протокола осмотра места происшествия, опроса возможных очевидцев. Пока же подозреваемым номер один оказался как раз Леонид Рыбин.
О событиях рокового для Оксаны вечера жильцам общежития известно было немного. Ни криков, ни шума никто из них не слышал. Посторонних тоже не видели. Один из соседей рассказал, что заходил к Рыбиным часов в семь вечера. Супруги ужинали и его позвали выпить рюмку–другую. Бутылка на столе была обязательным атрибутом ужина уже не первый год.
Как растворяется любовь
Оксана и Леонид познакомились много лет назад. Ей исполнилось 20 лет, ему — 22 года. Они были молоды и беззаботны. Познавали жизнь, любовь, друг друга. Логическим продолжением их чувств и отношений стала свадьба. Потом — ребенок: малышка Анжелика. Еще через полтора года на свет появилась вторая дочка — Катя.
Семейное гнездо молодое семейство вило в комнате общежития. А с появлением детей Рыбины стали счастливыми обладателями целого блока.
Леонид трудился рабочим на «Белкоммунмаше», а Оксана привычно хлопотала по хозяйству. Когда дети чуть подросли, она устроилась поваром на то же предприятие, где работал муж. Они многое делали вместе. Просыпались, завтракали, работали. В обед встречались в столовой. Им было вместе не скучно и интересно.
Но после пяти лет семейного счастья как–то незаметно, будто внезапно, их жизнь вдруг пошла под откос. С шумом и скрежетом. Грохот, с которым рушилось недавнее благополучие, сопровождался пьяной руганью, женскими криками, глухими ударами. Оксана с Леонидом разучились хмелеть от вина любви и пристрастились к водке.
Почему супруги начали спиваться, поначалу медленно и тихо, а уж потом громко и с драками, сегодня никто не припомнит. В воспоминаниях уже отметивших совершеннолетие Анжелы и Кати не осталось любящих и заботливых родителей, какими те когда–то были. Девочки родом из пасмурного детства: зачастую голодного, неряшливого, одинокого. С того времени, когда они себя помнят, мама и папа уже пили.
Первым пристрастился к спиртному Леонид. Жизнь сквозь призму бутылочного стекла ему казалась милее и проще. Поначалу Оксана изо всех сил старалась отвадить мужа, а потом... стала пить вместе с ним.
В их некогда чисто убранных комнатах быстро воцарились беспорядок да пустая стеклянная тара. Супруги многое делали вместе, но уже по–другому: просыпались, завтракали, выпивали, сдавали пустые бутылки и снова пили. На некогда симпатичном женском лице вместо улыбки обосновались ссадины и кровоподтеки — совместные пьянки заканчивались взаимными упреками, ссорой, потасовкой. Пьяный Леонид становился злым и агрессивным. Но о том, что супруг ее бьет, Оксана долго молчала, не признавалась в том даже родной матери, придумывала разные отговорки.
Семья, как набирающий скорость состав, стремительно летела в пропасть. А мужества и решительности нажать на стоп–кран ни у кого не хватало...
Неожиданный финал
...Тот январский день, события которого восстанавливал следователь следственного отдела прокуратуры Минска Семен Пицко, был пасмурным. Казалось, что небо, дома, деревья — все выкрашено в унылый серый цвет. Оксана и Леонид возвращались с работы домой около трех часов дня (оба трудились дворниками). Чтобы как–то расцветить окружающую действительность, по привычке зашли в магазин, купили три бутылки вина. Что было потом, Леонид рассказывал нехотя:
— Пили с женой, ругались, несколько раз ударил ее по лицу. Затем мы заснули. Проснулся около семи вечера и пошел в магазин, купил еще 5 бутылок вина. Снова пили... Дальше — не помню.
Лишь через несколько дней пребывания в следственном изоляторе Леонид восстановил события трагического вечера. О людях в масках он больше не говорил.
— В какой–то момент мы снова поругались, Оксана достала нож из «шуфлядки» шкафа и направилась в мою сторону. Завязалась борьба. Она сжимала нож в руке, а я удерживал ее руку. Когда жена сделала движение в сторону, сама же напоролась на острие лезвия.
По словам подозреваемого, выходило, что все это произошло случайно. Убийство по неосторожности? Наличие нескольких ран на теле погибшей Леонид объяснил так: «Движением своей руки я вытащил лезвие ножа из ее груди. Мы держали его вдвоем, а потом я поскользнулся и получилось, что случайно нож вонзился второй раз».
Столь сомнительная версия доверия у следователя не вызывала. К тому же в заключении эксперта о характере ран говорилось, что так, как описывает подозреваемый, быть не могло.
Тем не менее перед судом Леонид Р. в качестве обвиняемого не предстал. Судебно–психолого–психиатрическая экспертиза признала его невменяемым: «из–за болезненного восприятия и толкования событий окружающей действительности, вследствие психотического расстройства, вызванного употреблением алкоголя, не мог сознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими».
Вердикт суда — принудительное лечение в психиатрической клинике со строгим наблюдением.
Компетентно
Прокурор Партизанского района Минска Григорий Мишнев:
— Вероятно, трагедию можно было предотвратить. После расследования уголовного дела следствием установлено, что семья давно и сильно злоупотребляла спиртными напитками, вела антиобщественный образ жизни. В семье были частые ссоры, конфликты, драки, комната — в антисанитарном состоянии. Однако администрация общежития УП «Белкоммунмаш» не принимала действенных мер. С семьей не проводилось должной профилактической работы по поводу пьянства, нарушения правил внутреннего распорядка.
Прокуратура направила представление руководству предприятия «Белкоммунмаш» и потребовала принять меры по усилению профилактической работы и контроля в общежитии.
