У союза есть чему поучиться. Даже супердержавам

О главных интеграционных тенденциях на постсоветском пространстве и в мире мы беседуем с советником Госсекретаря Союзного государства Рашадом Курбановым

Кто и зачем объединяется?


– В АТЭС состоят США, Россия и Китай. Не много ли супердержав для одного объединения?

– Подобные межрегиональные проекты очень важны – прежде всего с точки зрения решения общих глобальных проблем. Три великие державы должны иметь свои площадки для переговоров.

– Можно ли сравнить Канадско-американское соглашение о свободной торговле (CUSFTA, предшествовавшее NAFTA) с Союзным государством, ведь у американцев и канадцев тоже много общего?

– Сравнить можно, но при этом мы выявим больше различий. Ошибочно считать, что общность двух народов ведет к схожим моделям их интеграционного развития. CUSFTA – это соглашение о зоне свободной торговли, Союзное государство – союз с широким спектром задач. Вместе с тем США и Канада тоже развивают военно-политическое сотрудничество, но в рамках таких организаций, как Командование воздушно-космической обороны Северной Америки и др.

– Готовится соглашение ЕС и США о трансатлантическом партнерстве. Что это за проект?

– По сути, это часть более глобального плана по созданию Трансатлантического союза, который предполагает углубление и расширение сотрудничества между США, Канадой и ЕС, в том числе в сфере парламентского и экономического сотрудничества. Он подразумевает возможность создания Трансатлантической законодательной ассамблеи и Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства (ТТИП).

Первоначально этот проект назывался TAFTA  (Transatlantic Free Trade Area) и имел в качестве прототипа соглашение NAFTA (North Atlantic Free Trade Area), где участвуют США, Канада и Мексика. В 1998 году государствам Европы удалось частично блокировать американские требования по либерализации взаимной торговли. Однако уже в 2008 году Европейский парламент выступил за углубление сотрудничества между ЕС и США, а в 2013 году поддержал проект трансатлантической зоны свободной торговли. Мандат на ведение переговоров был передан Еврокомиссии.

ТТИП необходимо рассматривать совместно с такими инициативами, как Соглашение о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП) и подготовка Соглашения о торговле услугами (ТИСА). Эти три основополагающих документа отражают евроатлантическую стратегию.

– Что это за системы?

– ТТП – это проект создания зоны свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Организация должна стать альтернативой проектам АСЕАН и АТЭС в целях противостояния растущему влиянию Китая и России в регионе. ТИСА – планируемое торговое соглашение между 23 сторонами. Целью соглашения является либерализация в сфере банковских услуг, здравоохранения и транспорта.

Клубы для гигантов


– Не угрожают ли новые структуры нашим интересам?

– Создание этих партнерств может повлечь для России весьма серьезные последствия, поскольку они охватывают огромную сферу взаимоотношений. Это потребует в дальнейшем сближения правовых норм США и других участников во многих областях, выработку единых правил, выгодных для США и других участников этого процесса, но не для евразийских стран. Эти инициативы можно расценивать и как усиление конкуренции в реализации крупномасштабных интеграционных проектов, и как ответ на возникновение БРИКС и ШОС. Это создаст нам определенные проблемы, но мы должны продолжать отстаивать свои интересы.

– Как, по вашему прогнозу, будет развиваться ШОС?

– ШОС, как и БРИКС, находится в числе наиболее перспективных развивающихся интеграционных проектов, страны-члены которых реально заинтересованы в достижении поставленных целей. К деятельности ШОС проявляют интерес Иран, Монголия, АСЕАН и ЕС. Желание присоединиться в качестве наблюдателей выразил еще ряд стран, причем их география весьма обширна – от Юго-Восточной Азии до Ближнего Востока.

По мнению экспертов, вхождение в состав ШОС Индии и Пакистана, процедуре которого был дан старт в июле 2015 года на саммите в Уфе, может изменить геополитический баланс во всем мире. ШОС будет способствовать формированию новой глобальной архитектуры.

– А что будет с БРИКС?

– Несмотря на отсутствие у БРИКС статуса международной региональной организации, ее формат позволяет пяти странам реализовывать ряд важных международных инициатив. При этом ежегодно расширяются и конкретизируются цели и направления сотрудничества. За свою непродолжительную историю саммит БРИКС занял довольно весомые позиции в мировом сообществе и в дальнейшем будет только укреплять их.

Досье «СВ»



Рашад КУРБАНОВ родился в 1966 году в Баку. Доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист России. Заведующий центром правовых проблем интеграции и международного сотрудничества Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве России. Заведующий кафедрой гражданского права и процесса РЭУ имени Плеханова. Заместитель председателя Комиссии по правовым аспектам Союзного государства и ЕАЭС Ассоциации юристов России и Белорусского республиканского Союза юристов. Член Федерального центра Ассоциации юристов России. Главный редактор журнала «Экономика, право, общество».

Опыт союзного государства незаменим

Союзное государство – один из продвинутых примеров интеграции.

– Чем Евросоюз отличается от ЕАЭС? Возможна ли их интеграция?

– Их различия – в целях. Задачи ЕАЭС заключаются в кооперации и повышении конкурентоспособности национальных экономик, создании условий для роста жизненного уровня населения. Интеграция же европейских стран в рамках ЕС охватывает все сферы общественной жизни.

В октябре 2010 года в Довиле на встрече лидеров России, Германии и Франции президент Николя Саркози высказал идею возможного объединения России и ЕС в единое экономическое пространство без виз и с общей системой безопасности. Эту идею поддержал Президент России Владимир Путин, об этом говорил и министр иностранных дел России Сергей Лавров.

– Единое поле от Лиссабона до Владивостока пока видится утопией...

– Ничего невозможного нет. Если поставить четкую цель и приложить необходимые усилия, то результат будет гарантирован. ЕАЭС открыт для диалога со всеми и вполне может стать частью проекта так называемой Большой Европы. Однако его реализация возможна только в долгосрочной перспективе при выстраивании равноправных отношений. Наши евроатлантические партнеры должны признать, что переход к многополярности, формирование евразийского полюса на мировой арене уже является неоспоримым фактом.

Здесь хотелось бы сослаться на слова академика РАН Юрия Толстого: «Мир не был и никогда не будет однополярным, и любые попытки стричь все страны и континенты под одну гребенку, не считаясь с их многовековыми традициями, укоренившейся религией, сложившимся экономическим и политическим укладом, обречены на провал».

– ЕАЭС нужно привлекать новых членов?

– На данном этапе не следует с этим торопиться. Усилия следует направить на развитие интеграционных процессов в рамках уже существующей структуры. При этом надо понимать, что сотрудничество государств-участников в экономической сфере обязательно приведет к необходимости развивать социальную составляющую. Кстати, здесь опять же незаменим опыт Союзного государства.

– В чем отличие Союза Беларуси и России от других объединений?

– В мире функционирует порядка 150 региональных структур – в двух словах сказать сложно. У россиян и белорусов общее историческое прошлое, культурная и языковая близость, а также прочные кооперационные связи между предприятиями. Союзное государство – один из удачных, продвинутых примеров интеграции.

В рамках Союзного государства с самого создания сторонами проведена колоссальная работа по принятию нормативных актов в целях обеспечения равных прав граждан. Есть свой бюджет и союзные программы. Военная доктрина Союзного государства позволяет говорить о наличии единого военно-политического пространства. Другим объединениям на планете есть чему поучиться у нашего Союза.

Николай АЛЕКСЕЕВ

n.alekseev@souzveche.ru

Интеграция как мировой тренд

Отказаться от интеграции – значит, отказаться от собственного благополучия, от развития наших стран.

Хорошо известна фраза, которую чаще всего произносят кинодеятели при вручении им «Оскаров»: «Главное – оказаться в нужном месте и в нужное время!» И, наверное, это правда. Но что делать в случае если и место не очень подходящее, и время явно не то? Давайте посмотрим на нашу союзную интеграцию с точки зрения соискателей «Оскаров».

Стартующие годы


Что касательно места, то есть бывшего Советского Союза, то само слово «бывший» все и объясняет. И как ни горько признавать, но союзная интеграция стартовала с разрушенной экономической площадки, где промышленное производство упало в среднем на пятьдесят процентов. Представьте себе Байконур, в котором стартовый стол присутствует лишь в половинчатом виде. Какими бы гениальными ни были высшие инженеры, запустившие с такого стола интеграционную ракету в будущее, полет ее на разгонной траектории будет очень нестабильным, нервным, требующим ручного управления.

Собственно, это мы и наблюдали первые двадцать лет союзного строительства – и поэтому можем эти годы уверенно считать лишь «стартовыми». Хотелось бы, конечно, чтобы старт не затягивался так надолго, но… Спасибо нашим лидерам, что при всей изначально заданной турбулентности они в ручном режиме, в форс-мажоре все же умудрились удержать ракету от «штопора». И, мало того, вывели ее наконец на более-менее стабильный курс. Теперь включилась вторая разгонная ступень – евразийская. И полет стал еще стабильнее, да и скорость прибавилась.

Так или иначе, мы можем констатировать: обычно интеграция – следствие экономического роста. Она как бы венчает промышленный подъем и лишь переводит его на новую высоту. Где атмосферное давление ниже, то есть исчезают таможенные «гири», и где открывается новый простор для товаров и денег – новые объединенные рынки. В нашем же случае мы имеем уникальную интеграционную ситуацию, когда интеграция стала следствием не подъема, а, наоборот, гигантского спада производства. По сути, это противоречит рыночной логике и любой западник вам скажет: «Этого не может быть!» Но это есть! И наша союзная интеграция при всех ее сложностях – факт не только нашей, но и общемировой жизни. Хозяйственной, политической, информационной, духовной – какой угодно. И это – наше российско-белорусское союзное ноу-хау.

Знаем только мы


Больше никто в мире не знает, как с такого нестабильного места запускать интеграцию и добиваться в конце концов стабильного успеха. Это наше славянское чудо! Это – та самая загадочная русская душа. Пусть трепещет Запад в непонимании: он должен чувствовать свою интеллектуальную ущербность, он должен теряться в догадках: как? почему? за счет чего? И где этот волшебный русский аршин спрятан?

А мы ни за что не расскажем Западу наш главный секрет – то, что наша интеграция, по сути, есть… реинтеграция. А по-русски, восстановление разорванных связей на новой политико-экономической основе. Что мы не изобретаем велосипед, не торим по целине тропинку – мы возвращаемся на столбовую дорогу. И лишь используем тысячелетний опыт наших предков, приспосабливая его к новым рыночным условиям. Чтобы побеждать, как и наши предки.

Итак, с местом вроде разобрались. А как же со временем? Оно ведь более текучее, переменчивое. Вот на его переменчивость и расчет. Самый настоящий и вполне прагматичный! Дело в том, что, когда мы начинали союзную интеграцию, время, как и место, тоже было против нас.

Время, вперед!


Помните, что это было за время? «Парад суверенитетов», «общечеловеческие ценности», «дезинтеграция и диверсификация». Сепаратизм во всем. Даже содружество у нас состояло из независимых государств. Независимых друг от друга и абсолютно зависимых от иностранной «помощи». Не вдаваясь в подробности можно сказать, что в то время по постсоветскому пространству, как по океану, кругами носилась волна дез-интеграции. Ради того, чтобы влить (или слить) всех нас «в мировую цивилизацию», этой волной на корню топились любые возмущения местной почвы, любые возрождающиеся островки реальной экономики и кооперации между братскими народами.

Все, что могло стать якорем и удержать нас от неуправляемого дрейфа на Запад, предавалось анафеме. Заявить тогда о восстановлении хотя бы экономических связей, не говоря уж про политические и духовные, было равносильно подвигу.

И все же такие люди нашлись. Они не только заявили, но и подписали юридически обязывающие исторические документы о запуске реинтеграции в условиях тотальной дезинтеграции. Потому что настоящие вещи и настоящие союзы, как Союз Беларуси и России, всегда делаются вопреки! И это второе наше славянское ноу-хау.

Сопротивление лишь утраивает нашу энергию. А инерция дезинтеграции и разрушения была тогда чудовищной! Потому что подпитывалась извне и поддерживалась местными вновь образованными элитами, предпочитавшими обогащаться не за счет экономики созидания, а за счет «распила» остатков прежней, глубоко интегрированной, советской экономики. Так проще и надежнее.

Проще, потому что, собственно, ничего и делать не нужно, а только «пилить». Надежнее, потому что финансовые «куски», как результаты «распила», можно было перемещать на Запад, в его тихие и надежные банки-заводи. И лишь один «игрок», народ, оказался недоволен данной «схемой», ибо его вывели за ее рамки: распиливали как раз то, за счет чего он только и мог жить – живую экономику.

Маятник качнулся обратно

Вот почему те политические элиты, которые выдвинули в пику дезинтеграции лозунг интеграции, объективно отстаивают интересы народа. Эту нацеленность называют патриотизмом, государственничеством, социальной ориентацией – названий для нее много, но суть ее одна: народность и справедливость политики.

Надо сказать, что сейчас, спустя двадцать лет после создания Союзного государства, как раз и наступает эпоха народности и справедливости. Время сегодня за нас – интеграторов! Оно совершило очередной оборот своего колеса, и теперь всем стало очевидно, что дезинтеграции как тенденции и как конечной цели просто не существует.

Ни одно из отделившихся государств за четверть века так и не дезинтегрировалось окончательно. И не стало полностью национально обособленным. Отделившись, оно не живет отдельно. А что же с ним произошло? Оно просто перешло из одного интеграционного проекта, такого как Советский Союз или СЭВ, в другой интеграционный проект, будь то Объединенная Европа, ЕС, НАТО или еще что-нибудь. Проще говоря, дезинтеграция инициировалась только с одной целью – чтобы интегрировать! Перетянуть из одного геополитического блока в другой.

Концепция «права наций на самоопределение» существует только для того, чтобы нации могли один разок определиться, какому блоку они будут принадлежать. И лишь в отношении шестой доли земной суши, то есть в отношении самой большой части постсоветского пространства, дезинтеграция, по замыслу Запада, должна была стать бесконечной. Вернее, она должна была довести процесс деления и распада до бесконечно малых величин. До хаоса. До броуновского движения. Потому что «интегрировать» эту огромную часть по западным лекалам можно, а вот абсорбировать, а тем паче удержать в западном блоке – нельзя. И на Западе это хорошо понимают.

Теперь и мы хорошо понимаем, что для нас дезинтегрироваться – это значит отказываться от собственного благополучия в пользу благополучия кого-то другого. Имеется в виду, конечно, не благополучие местных элит, а благополучие народа. Того же среднего класса, рабочих, интеллигентов, крестьян, бизнесменов, студентов и учителей – всех!

В конце концов это еще одно наше союзное ноу-хау: обеспечить спайку между властью и народом самым простым способом – проводя интеграцию. А кому еще должна служить власть, как не народу?

Досье «СВ»



Вадим Елфимов, кандидат исторических наук, доцент Института журналистики при Белорусском государственном университете, член Союза писателей Союзного государства Беларуси и России. Автор учебников для вузов «История международных отношений» и «Геополитика». Ведущий передач «Беларусь в глобальной политике» и «Белорусский путь», выходящих на государственном канале «Радио Беларусь».

Вадим Елфимов, 

политолог
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter