Когда говорят: «Некоторые любят погорячее», — это о джазе. Только о нем. Если мозги рождают другие мысли, займитесь ими или посмотрите старую комедию «В джазе только девушки». Возможно, вам не сразу станет «погорячее» от музыки, но струнки хорошего настроения заиграют точно. В августе 1966 года советские зрители впервые увидели эту замечательную киноленту, в которой единственный раз на наших экранах зажигала блистательная Мэрилин Монро.
— Значит, вы играете очень быструю музыку, джаз?
— Да, самый горячий.
— Некоторые любят погорячее, но я предпочитаю классику.
— Да, самый горячий.
— Некоторые любят погорячее, но я предпочитаю классику.
Этот диалог лег в основу оригинального названия фильма — «Некоторые любят погорячее», но мы-то знаем его под другим именем! Кто будет объяснять зрителю, что самое горячее за океаном, а что еще погорячее? Сами они мало ли что удумают? Загадаешь шараду — пролетишь в прокате. Вот и появился наш для кого‑то более невинный, для кого‑то более яркий вариант. Благо время пришло другое. На излете хрущевской оттепели джаз хотя и не перестал быть пресловутым проявлением буржуазной культуры, но голоса критиков звучали уже не столь воинственно.
Популярный стиль получил право открыто предстать перед советским зрителем, тем более музыке в фильме сопутствовал традиционный набор иных усвоенных нами американских понятий: безработица и преступность…Собственно, на этом и акцентировал внимание председатель Госкино СССР в своей докладной записке: «В центре сюжета — комические похождения двух бродячих музыкантов. В фильме также показывается связь гангстерской шайки с деловыми кругами…»
— Что желаете?
— Выпивку.
— Простите, у нас только кофе.
— Кофе?
— Шотландский кофе, канадский, ячменный кофе....
— Шотландский. Полчашечки, и еще содовую.
— Выпивку.
— Простите, у нас только кофе.
— Кофе?
— Шотландский кофе, канадский, ячменный кофе....
— Шотландский. Полчашечки, и еще содовую.
Период американского сухого закона — время, благодатное для сюжетов, почти как освоение Дикого Запада. Разгул гангстеризма с легендарными фигурами вроде Аль Капоне, расцвет бутлегерства и подпольных питейных заведений с частыми полицейскими рейдами. Удивительным образом второе явление фильма на советские экраны в 1985 году почти день в день совпало с выходом в СССР известного Указа «Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом, искоренении самогоноварения». По всей стране началась антиалкогольная кампания, в рамках которой закрывались заводы, ограничивалась продажа, спиртное запрещалось к употреблению на банкетах и других торжествах. При этом за ширмой красивого лозунга «Трезвость — норма жизни» неумолимо таился рост подпольного производства.
В итоге мы подобно американцам 1920—30‑х годов научились наливать из чайников под столом «высокоградусный чай» на школьных выпускных и «безалкогольных» свадьбах…Спустя несколько лет уже активно потребляли сомнительного качества спирт «Рояль» и с глубоким пониманием смотрели советско‑польскую комедию «Дежавю», завязанную на тогдашних американских проблемах.
— Ты только посмотри, как она двигается! Как желе на пружинках — туда‑сюда, туда‑сюда. Наверное, там внутри моторчик или что‑то вроде.
Так готовы были сказать не только герои фильма, но и все мужчины планеты. Бедра выписывали восьмерку, заставляя следить за каждым движением. Добавим струю паровозного пара под ноги — и более эффектного знакомства с актрисой придумать просто невозможно. Женщинам оставалось только завидовать… и пытаться разгадать секрет походки.
А что до походки — ее секрет пережил ХХ век. Лишь десять лет назад биографы актрисы в одном из документальных фильмов заявили, что докопались до сути. Мэрилин позаимствовала соблазнительную технику из своей любимой книги «Думающее тело», изданной в 1937 году. Сумеет ли ее повторить любая женщина? Пусть попробует: «Нужно представить, что, когда ты идешь, тебя соединяет с облаками нить, идущая из твоей головы. Получается, что ты плывешь, а не шагаешь. А это, конечно, меняет человека».
— Мы достанем подержанные парики, привяжем подушки. Мы будем Джозефина и Джеральдина.
Вместе Джека Леммона и Тони Кертиса нам довелось увидеть еще раз. Актеры сыграли соперников по кругосветному путешествию в комедии «Большие гонки». И там также с девушкой повезло Тони! Красавицу журналистку в исполнении блистательной Натали Вуд сюжет направил в его объятия. Не везет в любви — повезет в профессии. Кертис переиграл множество смазливых сердцеедов, его прическу копировал сам Элвис Пресли… Зато в багаже Леммона две оскаровские статуэтки и множество номинаций! Примечательно, что Леммон и Кертис не были состоявшимся актерским дуэтом. Просто так сложилось, что в двух суперпопулярных комедиях, закупленных для советского проката, они сыграли главные роли.
— Эти гангстеры нас застрелят, полиция найдет два женских трупа, нас отвезут в женский морг, и когда нас там разденут, я умру со стыда!
Забавно, как изменчиво время. В ХХ веке по‑пуритански воспитанные зрители нещадно критиковали фильм за двусмысленные шутки на сексуальные и гомофобные темы. Во время съемок главным правилом Голливуда продолжал оставаться уже заплывший нафталином кодекс Хейса, этакий неофициальный национальный стандарт этических норм, оформившийся еще в тридцатые годы. Содержание документа сводилось к запрещению показывать на экране все, что способно оскорбить чувства последнего ханжи… С годами нормы морали менялись, и американские режиссеры порой проявляли чудеса изобретательности подобно своим советским коллегам, чтобы обойти не слева, так справа дряхлеющие, но по‑прежнему высокобдительные нравственные рамки… Но чем суровее барьеры, тем изящнее бывают способы их преодоления.
Комедия цинично насмехалась над еще свежими традициями гангстерского довоенного кино, открыто подшучивала над американской поп‑культурой того времени. Виртуозная разработка сценария и диалогов превратила избитый сюжет с переодеванием в конфетку.
Именно шутки на грани фола, к которым напрямую невозможно было придраться морализаторам, сделали фильм нестареющим и спустя столько лет. Можно сокрушаться, что он черно‑белый, что в комедии много стрельбы, что прошла мода на джаз, что авторы вольно трактуют этические каноны. Однако сегодня даже самые целомудренные особы очевидно проглотят его остроты. Зато гнев возмущения прилетит скорее от ярых блюстителей толерантности к нетрадиционным гендерным взглядам…
— Ладно, девочки, начнем еще раз. И добавьте немного огня.
Семь лет, а какая пропасть! В 1959 году, когда состоялась мировая премьера «Некоторые любят погорячее», в советском прокате лучшим зарубежным фильмом стала «Колдунья». Трогательную историю с Мариной Влади в одночасье признали самым сексуальным фильмом. Через год нам показали «Бабетта идет на войну», и все девушки поголовно занялись прическами под Бриджит Бардо.
Ко времени выхода на экраны «В джазе только девушки» Советский Союз покорил космос и стал больше уделять внимания отдыху и развлечениям своих граждан.Поэтому фильм с Мэрилин Монро уже не выглядел чем‑то совершенно удивительным. Тем не менее его посмотрели почти 44 миллиона зрителей. И это при том, что было выпущено достаточно скромное количество копий. Зато использовались они с максимальной загрузкой в ограниченном числе кинотеатров. Например, в минском «Центральном» время разделили на девять сеансов: первый начинался необычно рано — в 9 утра, последний заканчивался за полночь!
Спустя почти 20 лет уже новое поколение увидело старую ленту. В Минске «Девушек» показывали в «Победе». Тамошние места, очевидно, служили зрителям еще первого пришествия Монро. С тех времен кожаные вставки прилично поизносились, а деревянные части были отполированы до блеска тысячами штанов и юбок... Сидеть в этих раритетных креслах было не слишком удобно. В силу объективных причин известная точка опоры неуклонно сползала вниз... Чтобы с грохотом не оказаться на полу, приходилось периодически дергаться, перенося свой центр тяжести ближе к спинке. Комедийные сцены фильма заставляли это делать с завидной частотой, иначе от смеха можно было вообще оказаться между рядами... Ни одно черно‑белое кино не подарило поколению школьников восьмидесятых столько двусмысленных шуток. А финальная фраза «У каждого свои недостатки» стала хитом и по нескольку раз на день с невозмутимым видом — прямо как в кино — декларировалась в классе по любому поводу.
